Свидание с Рамой (сборник) - Артур Кларк

Они пустились в путь быстрыми размеренными прыжками. Нортон предложил темп, который, по его расчету, выведет их на край равнины без переутомления, но в минимальный срок. Капитан без особой радости представил себе восьмикилометровый подъем, который ждет их на Бете, но ему, решил он, станет много спокойнее, когда они начнут восхождение.

Первый толчок нагнал их почти у самого основания лестницы. Толчок был очень легким, и Нортон инстинктивно повернулся к югу, думая увидеть новый огненный спектакль в районе рогов. Но Рама никогда не повторялся: если над вершинами острых как иглы гор и скапливались электрические заряды, то на сей раз они были слабы и незаметны.

—  На корабле, — вызвал он по радио, — вы что-нибудь заметили?

—  А как же, шкипер, небольшое сотрясение. Возможно, новое изменение ориентации. Следим за гирокомпасом — пока ничего. Нет, погодите-ка! Стрелка движется! Еле заметно, меньше микрорадиана в секунду, но определенно движется!

Итак, Рама начал разворот — почти неуловимо медленно, но начал. Более ранние удары были, может статься, ложной тревогой, но этот — этот имел последствия.

—  Угловая скорость нарастает — пять микрорад. Алло, алло, а новый толчок вы заметили?

—  Конечно. Переведите все системы корабля на рабочий режим. Не исключена возможность экстренного старта.

—  Вы думаете, Рама сменит орбиту? Но до перигелия еще далеко...

—  Я прежде всего думаю, что рамане учились не по нашим учебникам. Мы у подножия Беты. Пять минут остановки на отдых.

Пять минут — это было намного меньше, чем требовалось, но и они показались вечностью. Потому что ни у кого не оставалось сомнений, что свет слабеет — и слабеет быстро.

Правда, каждый был вооружен фонарем, однако сама мысль о темноте стала невыносимой: они настолько привыкли к бесконечному дню, что с трудом припоминали обстановку, когда впервые проникли в этот мир. Помимо воли, людьми овладевало непреодолимое желание спастись, выбраться к лучезарному солнцу, от которого их отделяла километровая цилиндрическая стена.

—  Группа наблюдения! — вызвал Нортон. — Прожектор действует? Он может нам срочно понадобиться.

—  Так точно, шкипер. Включаем.

Высоко над головами вспыхнула успокоительно светлая искорка. По сравнению с блекнущим раманским днем она выглядела на удивление немощной, но уже сослужила им хорошую службу раньше и, если возникнет нужда, сослужит опять.

Нортон был мрачен; он отдавал себе отчет в том, что восхождение покажется самым долгим, самым невыносимо напряженным из всех, какие выпадали на их долю. Что бы ни случилось, они не вправе спешить, перенапряжение кончится попросту обмороком где-нибудь на середине головокружительного склона и все равно придется ждать, прежде чем восставшие мускулы позволят двигаться дальше. Да, конечно, за это время они стали одним из самых закаленных экипажей, когда-либо работавших в космосе, и все-таки есть пределы, перешагнуть которые людям из крови и плоти не дано.

Через час тяжкого подъема они добрались до четвертого пролета лестницы, примерно в трех километрах над равниной. Дальше дела, надо надеяться, пойдут лучше — притяжение уже составляло менее трети земного. Изредка повторялись слабые толчки, но других необычных явлений не наблюдалось, и света по-прежнему было достаточно. В сердцах вновь затеплился оптимизм, даже шевельнулось сомнение, не слишком ли рано они отступили. Но так или иначе, одно оставалось ясным: пути назад уже нет. По равнине Рамы все они прошли в самый последний раз.

На четвертой площадке они сделали десятиминутную передышку, и тут Джо Колверт внезапно воскликнул:

—  Что это за звук, шкипер?

—  Какой звук? Я ничего не слышу.

—  Очень тонкий свист с перепадами по частоте — его просто нельзя не слышать.

—  Ваши уши моложе моих, и... Да, теперь слышу.

Свист, казалось, исходил отовсюду. Он стал громким, затем пронзительным, затем быстро ослаб. И вдруг прекратился вовсе.

Через несколько секунд все повторилось снова в той же последовательности. Словно сирена маяка, печальная и требовательная, слала свои сигналы в туманную ночь. Свист нес в себе какое-то сообщение, и притом срочное. Оно не было предназначено для их ушей, но они его поняли. И, удваивая силу призыва, его подхватили огни.

Огни померкли, почти погасли — и начали мигать. По узким долинам, некогда освещавшим этот мир, понеслись ослепительные, как шаровые молнии, нити огненных четок. Они бежали от обоих полюсов к морю в синхронном, гипнотическом ритме, который мог иметь одно-единственное значение. «В море!.. — звали огни. — В море!..» Призыву было трудно противиться: среди космонавтов не нашлось человека, который не испытал бы побуждения вернуться и искать спасения в водах Рамы.

—  Группа наблюдения! — повелительно произнес Нортон. — Вам видно, что происходит?

Голос Питера, донесшийся в ответ, звучал прямо-таки испуганно:

—  Так точно, шкипер. Я как раз смотрю на Южный континент. Там до сих пор полным-полно биотов, включая самых больших. Краны, бульдозеры, много мусорщиков. И все они несутся к морю с такой скоростью, какой я у них никогда не видывал. Вон кран подкатился к краю утеса и — бух через край! Прямо как Джимми, только летит быстрее... ударился о воду — сноп брызг... и откуда ни возьмись акулы, вцепились в него и рвут на куски... хм, зрелище не из приятных...

Смотрю дальше, на равнину. Один из бульдозеров, кажется, сломался, движется все время по кругу... К нему подскочила парочка крабов, режут его на части... Шкипер, по-моему, вам лучше бы вернуться немедля...

—  Честное слово, — ответил Нортон проникновенно, — мы делаем все, что в наших силах.

Рама, как корабль перед штормом, задраивал люки. Таково было ощущение, владевшее Нортоном, хотя он и не сумел бы его логически обосновать. Он уже не мог бы поручиться за свой рассудок — душу раздирали два противоположных стремления: необходимость спастись и острое желание подчиниться зову молний, вспыхивающих в небе и приказывающих присоединиться к биотам в их движении к морю.

Еще один пролет лестницы — еще одна десятиминутная передышка, чтобы мышцы освободились от яда усталости. Потом снова в путь — осталось еще два километра, но лучше о них не думать...

От свиста, беспрерывно меняющего частоту, можно было сойти с ума — и вдруг его не стало. В то же мгновение огненные четки, пылавшие в прорезях прямых долин, прекратили свой бег к морю, шесть линейных солнц Рамы вновь превратились в сплошные полосы света.

Однако эти полосы быстро меркли, временами мигая, словно энергетические источники, питающие исполинские лампы, почти истощились. Изредка под ногами ощущалась легкая дрожь, с «Индевора» докладывали, что Рама по-прежнему разворачивается с неуловимой медлительностью, как игла компаса в слабом магнитном поле. Это, пожалуй, был обнадеживающий признак: вот если бы Рама уже закончил разворот, Нортон всполошился бы не на шутку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});