Иван Грозный: Кровавый поэт - Александр Бушков

Андрей, выражаясь по-современному, развел типичное кидалово: сначала он продал права на трон французскому королю, а потом отправился в Испанию и провернул ту же сделку (разумеется, не сообщая испанскому монарху о парижской негоции). Как оба новоиспеченных византийских императора уладили дело, мне пока что неизвестно, но как-нибудь постараюсь докопаться - обожаю подобные исторические скандалы…

Теперь задумаемся: неужели этот Андрюша, будучи в безденежье, не распродал бы и вывезенную его отцом библиотеку? Думается мне, не особенно и терзаясь угрызениями совести: в книголюбстве и тяге к ученым знаниям он замечен не был, что бы там ни нафантазировал Стеллецкий.

Тем более следует учитывать, что римский папа Сикст IV был ценителем и покровителем искусств и большим книголюбом. Узнав о бесценных книгах, привезенных византийцами, он непременно попытался бы заполучить столь уникальное собрание. Однако о «константинопольских книгах» не упоминает ни один итальянский источник того времени. Прикажете верить, что о содержимом сундуков много лет проживших в Риме Палеологов так никто и не узнал? Да двадцать почти лет? Ну-ну…

Достоверно известно как раз другое: Зоя Палеолог была нищей бесприданницей. За московского князя она вышла как раз потому, что никто больше не брал. Для сына герцогов Гонзаго подыскивали невесту, обратили было внимание и на Зою - но герцогская чета решила с бесприданницей не связываться. По той же причине помолвка Зои с богатым князем Каррачиоло так и не продвинулась дальше обручения. В третий раз ее пытались пристроить, выдав за епископа Лузиньяна, незаконного сына кипрского короля (епископ он был чисто «титульный», так что жениться мог) - но в последний момент объявилась соперница, с состоянием и видами на будущее, и Зоя вновь осталась у разбитого корыта.

Книги, повторяю, тогда стоили очень и очень дорого. Будь они у Зои, ее никто бы «бесприданницей» не именовал. Ну а то, что она горела благородным желанием укрыть подальше библиотеку византийских императоров - опять-таки фантазийные домыслы Стеллецкого, ничем и никем не подтвержденные.

Лихачев (тот, дореволюционный) писал убедительно: Сведения о Софье Палеолог имеются точные: все разработано Пирлингом. Это - бедная невеста с приданым от папы. Эпоха наибольшего искания греческих рукописей - эпоха ее отъезда: каждая рукопись была на счету, и библиотека не могла уйти из Рима незамеченной, поскольку была в силе частная собственность. При дворе были греки, которые значение библиотеки могли оценить. Важно определить иконы, прибывшие вместе с Софьей Палеолог. Определение собраний ее рукописей - вопрос безнадежный».

Если учесть, что пресловутый «список пастора», то есть Дабелова - фальшивка несомненная, то дело становится предельно ясным. Какая-то библиотека у Грозного, книжника, книголюба, безусловно, имелась - но наверняка там не было никаких «уникумов», о которых столько насочинял Дабелов. Обычная библиотека высокопоставленного книжника того времени, со «стандартным набором» литературы - а это совсем другое…

Слухи о «бесценном собрании Грозного» ходили уже к 1600 г. наряду с прочими сказками, на которые век был так щедр. Но в свое время их практически одновременно взялись проверить и польские сановники, и римский кардинал Сан-Джорджио через своих агентов. Быстро установили (и те, и другие), что имеют дело с очередной басней - и навсегда успокоились.

Остался лишь роман Г. Гребнева «Пропавшее сокровище», которым в свое время зачитывались автор и его одноклассники - но и в нем после череды лихих приключений герои обнаружили лишь пустой тайник, в полном соответствии с исторической правдой. Да и финал не особенно оптимистичен:

«Но Стрелецкий (персонаж, списанный со Стеллецкого. - А. Б.) уже взял себя в руки. Он оглядел всех внимательно и как-то даже задорно.

– Ну что же, друзья мои! - сказал он. - Мы не нашли библиотеки Ивана Грозного, но мы не успокоимся, мы будем искать ее…

– И найдем! - сказала Тася, поглядев на Волошина ясными вопрошающими глазами. - Правда, Ваня?

– Не знаю, Настенька, - сказал Волошин. - Но если мы и не найдем ее, то все же узнаем, что случилось с этим пропавшим сокровищем».

Ваня Волошин, парень неглупый, был гораздо осторожнее в суждениях, чем его подруга, ясноглазая Настенька, но и он проявил излишний оптимизм, заявляя: не найдем, так хоть узнаем… Впрочем, это не его вина: парень наслушался Стрелецкого-Стеллецкого и простодушно считал библиотеку все же существовавшей когда-то.

А это, увы, исторической правде нисколько не соответствует. Правда для любителей загадок станет разочарованием - после вдумчивого изучения всего, что нам известно об этой истории, следует признать: никакой «тайной библиотеки» Ивана Грозного, состоявшей из «уникумов», никогда не существовало. Какая-то часть обычной библиотеки Грозного, вполне возможно, и погибла во времена мно-гочисленных московских пожаров, ну а часть наверняка уцелела и преспокойно сейчас стоит на полках книгохранилищ.

Бессмысленно искать то, чего никогда не было.

Эпилог

Многие события шестнадцатого века - даже крайне масштабные - остались за пределами этой книги, потому что я вовсе не собирался писать подробную биографию Грозного (их и так предостаточно). То, что вы сейчас прочитали, - попытка осмыслить, а главное, понять давным-давно умершего человека, споры о личности и делах которого, есть такое подозрение, далеко не кончены. Меня интересовала исключительно та сторона деятельности Грозного, что четко просматривалась в виде упорной, непрекращающейся и яростной линии: борьбы царя за единое крепкое государство, где нет места феодальной вольнице и произволу вельмож, именно ради этой сверхзадачи Грозный не щадил ни себя, ни других. Все, что он делал, имело смысл и цель. И старинные противоречия вовсе не исчезли с бегом лет, они остались прежними. В конце концов, если отвлечься от терминологии и научно-технического антуража нашего века, президент Путин делал то же самое, что Иван Грозный и Ришелье. Это всего-навсего констатация факта. И не один Путин. Многие государственные деятели прошедшего века, по сути, тем и занимались, что строили своих баронов, лордов и бояр, которые с аргамаков пересели в лимузины, вместо парчи наряжались в смокинги - но суть процессов оставалась прежней. Собственно, по большому счету, пресловутая «глобализация» - это очередная попытка «новых баронов» установить времена, напоминающие Русь до Грозного, Францию до Ришелье, Англию до Генриха VIII. Суть та же. Вот только история нас учит, что бароны проигрывали всегда, рано или поздно… Как только приходил соответствующий король, царь или первый министр…

Первое, что прямо-таки бросается в глаза при изучении личности Грозного и его жизни - насколько он был несчастен и одинок. Со всех точек зрения. Когда у человека подряд умирают три жены, достаточно молодые - это не только печаль, но еще и реальная причина для далеко идущих выводов… Когда верные соратники один за другим предают, изменяют, впутываются в заговоры или просто оказываются не в состоянии понять во всей полноте планы лидера - это опять-таки тоска… и причина для того, чтобы однажды осатанеть (см. соответствующие воспоминания о Сталине).

Грозный - крайне редкий пример в истории человечества! - каялся и страдал. Насколько мы можем судить, то и другое он делал вполне осмысленно, согласно потребности души, а не играл на публику…

Вообще, он вел себя совершенно не так, как обычно поступают настоящие сатрапы и тираны. Тот же Ченслер с нескрываемым удивлением вспоминал, как ехал в Москву с Русского Севера. Насмотревшись на великолепные палаты правителей в Холмогорах и Ярославле, он ожидал увидеть в Кремле еще более потрясающую роскошь - и обнаружил, что царский дворец гораздо скромнее. Конечно, на торжественных мероприятиях придворные сверкали золотой парчой, на пирах извлекалась массивная посуда из чистого золота, но в быту Грозный жил скромнее своих «губернаторов»…

Некие полумистические странности связаны и с нынешними границами Российской Федерации. Романовские «приращения» остались только в Сибири и на Дальнем Востоке. Те четырнадцать республик, что пятнадцать лет назад кинулись в «свободное плавание», как раз и есть романовские приобретения по европейскую сторону Уральских гор. Однако Россия не потеряла ничего из того, что прирастил Грозный…

При Грозном Россия во многом отставала от Европы - но многое из того, чем он это отставание преодолевал, уничтожили как раз его наследники. Окончательно закрепостили крестьян как раз Романовы. Покончили с Земскими соборами (безусловными зачатками парламентаризма) и выборным самоуправлением на местах как раз Романовы. Наживаться на народном пьянстве начали как раз Романовы. Наконец, именно Романовы довели дело до церковного раскола, явления жуткого и до сих пор не рассмотренного подробно, - а ведь, не исключено, как раз Раскол и стал для России гибелью, а то, что мы видим сейчас, несмотря на внешние признаки жизни, является не более чем посмертным бытием в какой-нибудь Нави…