Не забирай мое счастье (СИ) - Ларина София Александровна

Отец замирает на некоторое время, вместе со своими подельниками, но не отпускает Таю, меня же выворачивает от того что его поганые руки касаются моего ангелочка, да еще и причиняют вред ее здоровью. Она напугана, я чувствую это всем телом. Однако стою не двигаюсь, потому что не знаю, как он отреагирует на мое присутствие, боюсь сделать хуже своими резкими движениями.

Жду. Такое ощущение что вечность проходит. Но вот его рука ослабляет хватку и Тае удается вырваться.

Первое что происходи. Встречаюсь с ошарашенным взглядом отца.

— Что? — он словно из реальности выбивается. — Я…я…Ян? — заикаться начинает. Волк лютует во мне, даже не парится, что передо мной стоит родной человек, разорвать его жаждет. И как только я перевожу взгляд на свою девочку, замечаю ее испуганное лицо, с цепи срываюсь.

— Ты блядь труп! — ору, сгребаясь с мета. Дикая ярость ослепляет меня к человеку, который посмел посягнуть на мое. И мне на хер плевать, что это отец.

За мгновение преодолеваю расстояние между нами и со всей дури, наношу удар по голове, пробивая ее в области виска.

— Оставь его Ян! — тормозит меня Темный, когда я пытаюсь нанести еще один, потому что не убил его. Он еще дышит сука. — Дальше мы сами, Таю успокой!

Меня словно холодом обдало с ног до головы. Устремляю взгляд на свою девочку, и в этот миг, кожу током пробивает. Все сука клетки выть начинают, скулят и молят о прикосновении к ней. Я нужен ей. Я пипец как нужен ей!

Подхватываю ее на руки и бегом уношу ее подальше от этого хаоса. Подбегаю к машине и кричу парню из команды Темного, чтоб сел за руль. Тот мешкается, видимо знает, что за руль этой машины никто не садится кроме самого Альфы, но мне срать на это. Мне нужно увести ее подальше. Увести и успокоить как можно быстрее…

— Живо! — скалюсь на него.

Парень видимо сечет, что со мной спорить не стоит и быстро прыгает за руль. Я же вместе с Таей усаживаюсь назад, притягивая ее дрожащее тело к себе. Она рыдает, рыдает так, что самому больно становится. Грудина разрывается от ее невинных слез.

— Тише маленькая! — шепчу на ушко, — Я с тобой! — целую ее висок. — Я рядом любимая! — притягиваю к себе ее хрупкое тело. Она обнимает меня за шею, жмется сильнее, будто я ее спасательный круг. А я и есть тот самый, мать вашу спасательный круг. Только со мной она может выплыть из этого горя.

Сука! Меня до сих пор потрясывает от произошедшего. Как вспомню, ее дрожащую, пока рука отца сжимала ее горло, так снова рубить начинает, пополам на хрен. Злой взывает к отмщению и не только отца, но и всех причастных к этой трагедии. Но я отгоняю его, командуя остыть, ведь в моих руках создание, которое нуждается во мне больше всего на свете. Я о ней должен думать. О ней одной…

— Девочка моя! — поднимаю ее за подбородок, ловя ее взгляд, а сам на шею кошусь и вашу ж мать, там синяк огромный.

— Сука! — ругаюсь, снова прижимая ее к себе. — Убью ублюдка! — срывается мой голос. Вот не хотел же думать о нем, а блядь не получается ни хера. Все ее состояние — сплошное напоминание.

— Не надо! — стонет Тая, перехватывая мое лицо в свои ладоши. — Пожалуйста, не надо! — плачет, качая головой. Слезы щеки заливают, а у меня на каждую ее слезинку, удар по дых.

— Тая! — шепчу, упираясь переносицей в ее лоб. Зачем она пытается его спасти? Он ведь столько боли причинил… — Детка, я спать не буду, если он будет жив… — признаюсь, отчаянным голосом.

— Он болен Ян! — пытается объяснить малышка. — Он неизлечимо болен, и даже не ты, вина в этом. Я знаю таких оборотней, которые страдают раздвоением личности, они обычно долго не протягивают, и в какой-то момент срываются, пускаясь во все тяжкие, — она больше не плачет, она пытается успокоить меня, как будто не ее похитили вовсе, как будто не ей причинили боль…

— Он чуть не убил тебя! — трясет меня.

— Отпусти его, любимый! — нашептывает, целуя мои губы. — Его сломало не тогда, когда он узнал о твоей смерти. Его сломало гораздо раньше, когда он лишился половинки и поверь, его наказала судьба гораздо раньше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но это не отмазка вшу ж мать! Хотя в ее словах безусловно есть доля правды. Ведь я помню каким он был, после смерти мамы. Помню, как порой из него лезла жестокость. Однако я не заострял на этом внимание, списывая на потерю половинки.

— Не бери грех на душу! — умоляет Тая. — Прислушайся ко мне Ян!

Черт, черт, черт! Как я могу такое обещать? Как сука?

Ее умоляющие глазки, разносят мое сознание. Все в хлам. Как устоять?

— Хорошо детка! — киваю. Я не могу бороться с половинкой. С волком — да, а с ней никак нет!

— Обещаешь? — спрашивает еще раз.

— Конечно детка! — подтверждаю, вытирая ее слезы. Боже, сколько она успела вынести всего, лишь за несколько часов? Все же один хер, чувствую себя виноватым. Я не уследил. Усыпил бдительность, когда в груди с самого начала посеялась паника.

— Прости меня Тая! Прости родная! — умоляю, а грудь новым ударом рассекает. Сотрясает берега, самыми сильными баллами поражает.

— Ян! — срывается ее голос, привлекая мое внимание. — Просто целуй меня, пожалуйста! Дай ощутить твою силу, любовь твою…

Машинально ловлю руками ее лицо, и … клетка захлопывается. Этот поцелуй заполняет освободившееся минуту назад пространство. Заполняет до краев.

Тая

Знаете когда, он остановил свой поцелуй? Когда дверь домика прислуги захлопнулась за нами, и то, лишь для того, чтоб одежду с себя скинуть, мой халат первый слетел с плеч, как только ноги ощутили пол под ногами.

— Скажи что это нормально, хотеть тебя в такой момент! — спрашивает, снова подхватывая меня на руки. — Скажи Тая, пожалуйста! — его голос дрожит.

Как никогда, сама остро нуждаюсь в нем, и если это не нормально, то мы оба сумасшедшие, слетевшие с катушек, раз сейчас нуждаемся друг в друге.

— Это нормально! — подтверждаю, зарываясь в его волосы.

Ян несет меня прямиком в душ. Ему не терпится очистить мою кожу, от рук своего отца, от рук тех мразей, которые тащили меня в то помещение.

— Дай я сначала осмотрю тебя! — он ставит меня на кафель.

Знаю, что сейчас услышу очередной мат, потому что там рана, и она до сих пор болит. Такие ранения не проходят за несколько часов, потому что огрели меня очень хорошо, не жалея совсем.

— Твою ж мать! — упирается лбом в мое плечо, пряча глаза. Чувствую, как его всего трясет. — Малышка прости — это моя вина! — притягивает к себе, осторожно. Такое ощущение, что теперь сам боится поранить.

— Все хорошо! — пытаюсь успокоить его.

— Нет блядь, не хорошо! — паникует он. — Обработать надо!

— Тут нет аптечки! — шепчу, опуская голову вниз.

— Алина! — вдруг кричит Ян во все горло. Вздрагиваю от неожиданности. — Алина, я знаю, что ты слышишь меня! — кричит уже где-то в комнате. — Мне аптечка нужна! — слышу, как он напяливает на себя одежду.

Стою не двигаюсь. Замерла от чего-то. Лишь спустя секунду поняла от — чего…

Организм слабеть начинает. Усталость дикая наваливает. Понимаю что выжата как лимон, ведь не каждый может перенести такой ужас и остаться огурцом. Я не исключение.

Прикрываю глаза, пытаясь на мгновение прийти в себя, не получается ни как. Ноги ватными становятся, присесть хочется, а лучше прилечь. Опираюсь о стену и медленно на колени опускаюсь. Так лучше, так определенно лучше…

Нет, не лучше! Теперь и на коленях стоять тяжело, расслабиться хочется, лечь на пол и глаза закрыть. Мне почему-то кажется, что холодный кафель успокоит меня, и не смотря на его твердость, мне удобно будет. Знаю ведь…

Ложусь на плитку, всем телом прилипаю. Хорошо…

Глаза закрыть хочу. Обещаю себе что всего на несколько, секунд сомкну, и это делаю расслабляясь наконец то.

— Набирайся сил Тая! — шепчет Яна. — Нам всем это нужно…

Соглашаюсь безмолвно, сил нет даже на ответ…

Проваливаюсь куда-то глубоко в себя и засыпаю крепко.

Ян

— Алина! — кричу, увидев малышку на полу. Чую блядь не просто так в обморок упала. Беду чувствую… — Алина сюда беги! — не унимаюсь, поднимая Таю на руки. Меня ведь несколько секунд не было. Всего несколько… Алина ж вот только, аптечку в руки мои вложила.