Экстремальные услуги - Константин Мзареулов

– Вчера могли бы удостовериться, что не сбегу, – обиженно ворчу я. Нечего ко мне надсмотрщиков приставлять.

– Так надежнее, – строго говорит Аль-Зумруд, – Корабль большой, в одиночку не управишься. И вообще перестань капризничать.

Я понимаю его нервозность: где-то по соседству обосновалась банда пресловутых "охотников за головами", так что сам Хаджи Альфонс в любой момент рискует схлопотать пулю. Или порцию яда… А что, неплохая мысль.

В общем, я прекращаю пререкания и велю Вроцлаву осмотреть двигатели. Авалонец мрачно сообщает:

– Уже любовался этим чудом техники. Полное дерьмо. Половина гравигенов тянет не больше сорока процентов.

– Ясно, – говорю я, запуская тестирование. – Алонсо, ты раньше работал на этом бревне?

– Было дело, – развязно откликается дыролаз.

Я врезаю ему каблуком в промежность, а затем, когда Алонсо скрючился, добавляю "коготь тигра" в печень. Он грохается на пол, и я официальным тоном объясняю:

– В дальнейшем будешь отвечать: "Так точно, шеф". Аль-Зумруд удивлен, Вроцлав одобрительно хмыкает, а дыролаз хрипит:

– Так точно, шеф.

Ответы приходится вытягивать из него клещами, но основное удается понять быстро. Корабль в ужасном состоянии. Понятно, почему Диомедио Родольфо обанкротился. Любой бы обанкротился, так глупо экономя на ремонте и техобслуживании. Истинная экономия не в том, чтобы глупо беречь деньги, а в том, чтобы умно их расходовать…

– Я не смертник, – немедленно заявляю я Хаджи Альфонсу. – Не собираюсь лезть в воронку на таком гробу.

– Ты именно смертник и есть, – популярно объясняет Аль-Зумруд. – Если я прикажу тебя расстрелять, то ты сдохнешь сразу. А если будешь работать на этом корабле – может, проживешь чуть дольше.

– "Ахиллу" нужен хотя бы частичный ремонт, – взываю я к разуму местного руководства. – У вас же хорошие отношения с орионцами. За две недели приведете кораблик в чувство.

Потеряв терпение, Аль-Зумруд переходит на визг:

– У нас нет двух недель! Или ты выполнишь работу за пять дней, или будешь четвертован!

– Ладно, не психуй… – Я делаю испуганное лицо. – Вроцлав, Алонсо, займите места. Начинаем погружение.

Хаджи Альфонс, подозрительно поглядев на меня, осведомляется:

– Земляк, ты что собрался делать? Я, не оборачиваясь, говорю:

– Проложу канал, который тебе нужен. Сядь и пристегнись.

Он явно занервничал. Наверное, не думал, что я пойду в черную дыру прямо сейчас, да еще с высокопоставленными зрителями на борту. После минутных колебаний отважный борец против имперской тирании произносит дрогнувшим голосом:

– Нет, пожалуй, я вернусь на Улье.

Я не отвечаю, лишь пожимаю плечами. Когда Аль-Зумруд и его охранники исчезли за дверью, пилот Вроцлав обеспокоенно замечает:

– Шеф, корабль плохо слушается руля. Работать на таком, как вы правильно сказали, бревне – опасно.

– Не так уж и опасно, если не лезть на рожон… И если второй пилот хоть чего-то стоит.

Шаттл с Аль-Зумрудом и его свитой отстыковался, когда я загружал в базу данных корабля полученную накануне карту ЧД-каналов. Алонсо Бергман, сидевший у меня за спиной, принялся громко читать молитвы.

Гиперспейс спокоен. Идеальный штиль – делай, что угодно. "Ахилл" натужно ползет по капилляру, превращая тоненькую трубочку в умеренно просторный ЧД-канал. Большим кораблям здесь будет тесновато, но двадцатитысячники пройдут без проблем. Вернее, прошли бы, не будь я специалистом экстра-класса.

В 19 ламоррах от исходной точки мы приближаемся к участку, который я обнаружил, изучая карту. Космолет-бульдозер, ползущий на неполной тяге, словно упирается в непреодолимое препятствие. Озабоченно вскрикнув, даю "малый назад" и напряженно всматриваюсь в голограмму. Прямо по курсу – темное пятно, означающее зону повышенной гравитации.

– Что случилось? – нервно спрашивает капитан-лейтенант Радецки.

Алонсо долго пялится на монитор и говорит с некоторым облегчением:

– Едва не врезались. Там, в трехмерности, на этом месте большая звезда. И ее тяготение сворачивает гиперспейс.

– Сходи на разведку, – приказываю ему. – Только осторожнее, не приближайся к стенкам.

– Не маленький, знаю, – ворчит дыролаз.

Провожаю его до шлюза и помогаю надеть скафандр. Заодно осматриваюсь. Мой скафандр, в котором я вытаскивал из мнимой ловушки яхту Розетты, тоже здесь. Когда Алонсо закрывает за собой люк переходной камеры, я заглядываю в набедренный контейнер своей дыролазной одежонки. Инструменты не тронуты, и я перекладываю парочку в карман костюма-трансформера. Армейский нож – не ахти какое грозное оружие, но пока ничего лучшего у меня нет,

Вернувшись в рубку, вижу на мониторе Алонсо. Мой призыв к осторожности он выполняет с максимальной перестраховкой: почти не удаляется от "Ахилла", выполняя все замеры на предельном расстоянии от опасной зоны. Вот что значит наемник – эффективность его труда близка к нулю. Алонсо принесет результаты, которые можно было бы получить, не покидая космолета. Будь это настоящая работа и будь здесь Омар Сипягин, мы с ним в лепешку расшиблись бы, чтобы получить полную картину…

Я спрашиваю Вроцлава:

– Ты на каких кораблях служил?

– В академии на Конунге готовили пилотов общего профиля – истребители, корветы, фрегаты, торпедоносцы. Когда служил в Иностранном легионе, был вторым пилотом фрегата типа "Кортес". Потом, на Диаманте, 4 командовал корветом земной постройки типа "Коршун" – такие же стоят сейчас на Ульсе.

– Так ты ж боевой офицер! – Я делаю вид, будто восхищен его послужным списком. – Какого черта ты делаешь на этом бульдозере?

Он мнется, не зная, что ответить. Я говорю, посмеиваясь:

– Можешь не отвечать. Тебе поручили приглядывать, чтобы я не угнал корабль на имперскую базу. Так?

Слегка покраснев, Вроцлав кивает. Я продолжаю, презрительно усмехаясь:

– Глупо. Мне ведь совсем не трудно сорвать их планы. Например, разгоню "Ахилла" и врежусь в стенку канала возле воронки. Или сорву реактор на запредельный режим. Не только нас с бульдозером, даже самой черной дыры не останется.

Побледнев, офицер-наемник растерянно бормочет:

– Вы не сделаете этого… Никто этого сделать не сможет… Сейчас не двадцать второй век… Я спешу успокоить дурачка-авалонца:

– Конечно, не сделаю. Просто пытаюсь объяснить, что пользы от тебя как от соглядатая не слишком много.

Возвращается Алонсо. Рапорт дыролаза неутешителен: впереди – непреодолимое препятствие. Он, конечно, идиот и бестолочь, потому как достаточно чуть-чуть поднажать, и мы прорвемся через трудное место, как нож под ребро. Однако все идет строго по моему плану, поэтому я делаю предельно озабоченное лицо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});