Объект номер 13 (СИ) - Чернышова Алиса

Деймос… Ему не спустят подобного. И о новых ногах взамен ампутированных он может забыть окончательно и бесповоротно. Как и о лояльности Фобоса. Неужели это стоило того? Неужели ненависть может быть сильнее рациональности? Он ведь уже знает, что никакие робопротезы не приживаются у нашей модификации, а биотехнологи в ЗС не способны выращивать новые конечности. Понимает он и то, что его полукриминальная империя жива, пока Фобос закрывает на неё глаза. Неужели же мелочная месть стоит таких потерь?

Это нелогично. Иррационально.

Но пришло время признать: никакие мы не хладнокровные машины. И не бесстрастные боги… Хотя, если вспомнить тех самых, древнегреческих, то получается вполне достоверно. Сверхмогущественные, практически бессмертные создания, раздираемые человеческими, низменными страстями… Наши создатели, думаю, и сами не представляли, насколько пророческое название выбрали для проекта. Они просчитались в том, что одновременно хотели несочетаемого: покорности и инициативности, склонности к анализу и слепоты, рациональности и агрессивности. Они хотели создать роботов в человеческих телах, но вышло наоборот.

Иронично.

Я снова вспомнил короткую встречу с Деймосом. Интересно, что сказала бы Катерина, если бы слышала наш с ним разговор? Впрочем, как бы она могла: подобное доступно только телепатам. И, развлекая её своими откровениями, Деймос не забывал обо мне.

38

Сначала он просто показал мне картинки довольно жестокого и эротического содержания. С участием Катерины, разумеется. Это было обычным его развлечением ещё с лабораторий Олимпа: он проверял мою реакцию. Во времена обучения, когда я ещё с трудом отличал воспоминания от навеянных им иллюзий, он играл таким образом, наслаждаясь моими сомнениями и страхами. Впрочем, я довольно быстро разгадал его стратегию и перестал попадаться в эту ловушку, да и закрываться научился.

Но проблема в том, что в тот момент, будучи фактически привязанным к ауре Катерины и полностью зависимым от неё, я не был способен качественно закрыться. И, хуже того, отреагировал на увиденное очень эмоционально. И однозначно.

“Как интересно… — протянул Деймос, и я отчётливо чувствовал его удовлетворение. — От кого угодно ожидал, но не от тебя…”

Признаться, я сам от себя не ожидал. Не думал, что реакция на демонстрацию Деймоса станет… настолько нетипичной.

Что вид Катерины в качестве игрушки для его развлечений так выбьет из колеи. Ведь на тот момент я ещё не отдавал себе отчёт, что она постепенно становится для меня особенной.

Да, мне было интересно за ней наблюдать, нравилось анализировать действия, мимику и движения. Вид её обнажённого тела вызывал нетипичное для меня, отлично знавшего анатомию, любопытство. Но до так называемых “астероидных гонок” я полностью списывал всё это на обычный исследовательский интерес. Во-первых, она была той, кто сбил меня. Во-вторых, оказалась первым пси-устойчивым человеком, с которым мне довелось близко общаться. А пси-поля, спаянные воедино, можно считать действительно близким общением. Так что я не видел в своём интересе отклонений от стандартной нормы.

Нечто подозрительное я начал за собой замечать, когда раз за разом улавливал направленные на Катерину мысли окружающих, полные желания. Это было нечто неоднозначное, несформированное, но заставляющее меня смотреть на неё внимательней раз за разом. И злиться на тех, других, кто думает о ней. Потом были гонки, её признание в дефектности…

И шквал эмоций, захлестнувший меня, когда Деймос показал свои фантазии, поставил окончательную точку в факте: Катерина мне интересна.

— Сегодня определённо мой день, — я чувствовал мысленное удовлетворение Деймоса. Его тёмные фантазии сгустились, демонстрируя мне оскалы самых неоднозначных, будоражащих уголков его (или моей) сущности. Он рассказывал Катерине о своём чае, а мысленно… — Не так. Может быть, сейчас мой год. А за иллюминатором прохудился контейнер со счастьем, не иначе. Ты ведь не будешь против, если я оставлю её себе, правда? Прикажу разработать для неё самый интересный костюм. Буду каждый день прикасаться к ней, а ты… Ты, так и быть, будешь смотреть, пока не сдохнешь. Я сделаю с ней всё, чего так хотел бы ты…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Картинка сменилась. Я видел теперь уже не Деймоса, а себя самого. Роскошный пентхаус с видом на столицу, старомодная кровать, столь же непрактичная, сколь и вульгарная, женщина, раскинувшаяся на смятых чёрных шёлковых простынях, я, застывший над ней на вытянутых руках…

Нутро тогда обожгло жгучим, неожиданным желанием. Я едва не потерял связь с пси-полем Катерины — настолько моё тело вышло из-под контроля.

— Я же говорю — отличный день…

— Вихрь-14 — не модификант удовольствия, — не знаю, сказал я это больше ему или себе.

— Кого это вообще волнует?..

— Фобос разозлится, если ты причинишь мне вред.

Его глаза нехорошо сверкнули:

— Снова: почему меня должно волновать мнение Фобоса?

— Потому что он дал тебе то, что у тебя есть. И может забрать обратно, — я бил наугад, но почти не сомневался в точности удара. Это в первый момент появление Деймоса шокировало меня. Но, поразмыслив хладнокровно, я осознал: всё очень просто, даже очевидно. Фобосу нужен был теневой союзник на вражеской территории. Жестокий, беспринципный и могущественный подпольный торговец оружием — политическое подспорье идеально. И, если он спас Деймоса, то наверняка не из-за братских чувств… не только из-за них.

— Я могу уничтожить тебя, — протянул Деймос, — и никто не узнает. Могу на твоих глазах проделать с девчонкой многое…

— Можешь, но не станешь, — отрезал я. — Ты ведь никогда не был дураком, Деймос. Мы с Вихрем-14 связаны, я завишу от неё. Если ты сломаешь её, тем самым навредив мне, Фобос этого тебе не простит. И он узнает, рано или поздно.

Мысли о том, что Фобос на меня зол, я старательно гнал прочь.

Деймос закрывался слишком хорошо, чтобы я, измождённый и разделённый на части, мог прочесть его. Но даже обрывков мыслей и эмоций мне хватило, чтобы понять: я попал в цель. Только вот Деймос всё равно что-то задумал.

— Знаешь, — протянул он, — так и быть. Я побуду сегодня очень добрым. И не только отпущу тебя, но и освобожу. В том числе — от иллюзий. Будет очень мило, если единственная женщина, которая понравилась тебе, наденет на тебя маску подчинения. Не думаешь?.. О, не стоит так реагировать! Разумеется, маски, которые произвожу я, не подействуют ни на тебя, ни на кого-либо ещё из нас. Заказ Фобоса, что уж… Но самое интересное не это.

— А что же? — я всегда знал, что с ним нельзя связываться, что опасно идти на поводу у его идей.

Но это же Деймос. Он играет на чужом сознании, вытаскивая на свет всё, что не стоило бы. Все пункты, условно проходящие под грифом "нельзя".

— Самое интересное, что мы ничего не скажем прекрасной Катерине, — проворковал он. — Она будет думать, что маска настоящая. А ты узнаешь, какова на самом деле она. Мы ведь оба помним, как меняются люди, когда получают пульт от маски… Это будет любопытный эксперимент. Согласен?

— Это иррационально.

— Это весело! И интересно. Впрочем, какое мне дело, согласен ты или нет? Я дам ей маску. А ты если сдуру предупредишь, что маска фальшивая, то так и будешь сидеть в вольере до того, как ресурс организма не кончится. Что, как я вижу, не за горами. Я же смогу с чистой совестью скроить печальное лицо и сообщить Фобосу, что я сделал всё, что мог. И всё же, неужели ты не хочешь знать, как она поступит?..

Я хотел. И узнал.

С этого знания, в общем-то, и началось моё по-настоящему серьёзное увлечение Вихрь-14.

Она не надела на меня маску. Она готова была сражаться за пленников. А значит, стоила многого.

Для меня, возможно, почти что всего.