Опасное наследство - Кен Фоллетт

– Бог знает сколько вреда ты сегодня нанес семейству и банку.

Хью покраснел.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он сухо.

К удовлетворению Августы, переча Джозефу, Хью делал себе только хуже. Ее племянник все-таки слишком молод и не догадывается, что сейчас лучше всего замолчать и уехать домой, не говоря ни слова.

– У нас определенно сорвалась сделка с Венгрией, и нас уж точно не позовут второй раз на такой бал с членами королевского семейства.

– Это я понял, – сказал Хью. – Я не понял, почему вы сказали, что виной всему был я.

«Еще лучше!» – со злорадством подумала Августа.

Хью побагровел от негодования, но еще держал себя в руках.

– Позвольте мне кое-что уяснить. Получается, что жена Пиластера должна терпеть оскорбления и унижения во время танцев и покорно молчать из страха, что сорвется ценная сделка? Такова ваша философия?

Джозеф от такого вопроса пришел в ярость.

– Ты нахальный щенок! – взорвался он. – Я хочу сказать, что, взяв себе в супруги выскочку из низов, ты испортил себе карьеру в банке! Никаким партнером тебе теперь не быть.

«Наконец-то! – поздравила себя Августа. – Наконец-то он произнес слова, которые я так долго из него вытягивала!»

Хью замолчал. В отличие от Августы он не подготовился заранее и не продумал все возможные возражения. Он только сейчас начал осознавать всю серьезность ситуации. Выражение гнева на его лице сменилось обеспокоенностью, затем пониманием, а под конец отчаянием.

Августа с трудом подавила торжествующую улыбку. Она получила то, что хотела. Она выиграла очередное сражение. Пусть Джозеф позже и пожалеет о своих словах, но вряд ли он от них откажется. Уж слишком гордым он был для этого.

– Значит, вот как, – сказал Хью наконец, поглядывая чаще на Августу, чем на Джозефа.

Она с удивлением заметила, что он едва сдерживает слезы.

– Ну что ж, тетушка Августа. Вы победили. Не знаю, как у вас это получилось, но то, что за всем случившимся стоите вы, – это несомненно.

Он повернулся к Джозефу.

– А вы, дядюшка Джозеф, должны хорошенько подумать о том, кто искренне радеет о банке… – он снова бросил взгляд на Августу и добавил: – И кто его настоящий враг.

III

Новость о том, что Хью впал в немилость, разлетелась по Сити за несколько часов. На следующий день клиенты, которые в последнее время буквально осаждали банк, чтобы встретиться с ним по поводу финансирования железных дорог, сталеплавильных заводов, верфей и пригородной застройки, один за другим отменяли встречи. Клерки, до этого относившиеся к нему с почтением, как к партнеру, едва лишь удостаивали его кивка головы, как обычного распорядителя. Если раньше всякий раз, стоило ему выйти на улицу, его сразу же окружали незнакомцы, желавшие узнать его мнение об американской компании «Грэнд Транк Рейлроуд», о цене облигаций Луизианы и о государственном долге США, то теперь он мог совершенно свободно прогуляться до любой кофейни в соседних с банком переулках.

В кабинете партнеров долго спорили. Когда Джозеф заявил, что Хью не будет партнером, дядя Сэмюэл возмутился. Но Молодой Уильям поддержал своего брата, как и майор Харстхорн, поэтому при голосовании Сэмюэл оказался в меньшинстве.

О том, что произошло в кабинете, Хью с мрачным видом рассказал главный клерк Джонас Малберри.

– Должен признаться, что крайне сожалею о принятом решении, мистер Хью, – сказал добродушный лысеющий мужчина, искреннее выражая свое сочувствие. – Когда вы в юности работали под моим началом, вы никогда не сваливали свою вину на меня, как это делали некоторые другие представители вашего семейства.

– Мне никогда и в голову не пришло бы, мистер Малберри, – с грустной улыбкой сказал Хью.

Нора проплакала неделю. Хью ее не обвинял в том, что произошло. Никто не заставлял его жениться на ней, он принял самостоятельное решение и должен сам нести ответственность. Рассчитывать на поддержку родственников, как можно было бы надеяться в более дружных семьях, он не мог.

Немного успокоившись, Нора, казалось, охладела к нему. Она не понимала, как много для него значила должность партнера. С некоторым разочарованием он понял, что его супруга не умеет сочувствовать другим – наверное, потому что росла без матери и вынуждена была всегда заботиться прежде всего о себе. Ее отношение к жизни немного раздражало Хью, но по вечерам, когда они ложились вместе в большую мягкую кровать и предавались страсти, он забывал обо всем.

Внутри Хью росло разочарование в работе, но сейчас, когда он содержал жену, большой дом и шесть слуг, он был вынужден оставаться в банке. Ему выделили отдельный кабинет на том же этаже, что и кабинет партнеров. Он повесил на стене большую карту Северной Америки и каждый понедельник составлял отчет о своей деятельности, отсылая его по телеграфу Сидни Мадлеру в Нью-Йорк. На второй понедельник после бала у герцогини Тенби в телеграфной комнате на первом этаже Хью увидел незнакомого молодого человека примерно двадцати с небольшим лет. Хью улыбнулся и поприветствовал его.

– Добры день. Вы кто?

– Саймон Оливер, – ответил молодой человек с легким акцентом, похожим на испанский.

– Должно быть, вы новичок, – сказал Хью и протянул руку. – Приятно познакомиться, я Хью Пиластер.

– Мне тоже приятно познакомиться, – отозвался новичок и замолчал.

– Я занимаюсь кредитами по Северной Америке, – продолжил Хью. – А вы чем?

– Я помощник мистера Эдварда.

– А вы, случайно, не из Южной Америки? – догадался Хью.

– Да, из Кордовы.

Поскольку Эдвард заведовал операциями в Южной Америке, и в Кордове в частности, то для него имело смысл нанять уроженца этой страны, тем более что сам Эдвард не говорил по-испански.

– Я учился в одной школе с посланником Кордовы, Мики Мирандой, – сказал Хью. – Вы, должно быть, знаете его.

– Это мой кузен.

– Ах, вот как.

Между ними не было семейного сходства, но внешне Оливер выглядел безупречно: идеально сидящий костюм, начищенные до блеска туфли, тщательно приглаженные волосы. Наверняка он старался подражать своему более удачливому старшему родственнику.

– Надеюсь, вам понравится работать у нас.

– Благодарю вас.

Вернувшись в свой кабинет, Хью задумался. Эдварду, конечно, были необходимы помощники, но Хью беспокоило то, что родственник Мики занимает такую довольно влиятельную должность в банке.

Через несколько дней его опасения подтвердились. Джонас Малберри опять рассказал ему о том, что происходит в кабинете партнеров. Он зашел к Хью, чтобы передать расписание платежей, которые банк должен был совершить в Лондоне от имени правительства США, но на самом деле ему хотелось поговорить. Его вытянутое, похожее на морду спаниеля лицо вытянулось еще больше, когда он сказал:

– Не нравится мне это, мистер Хью. Южноамериканские облигации никогда не считались надежными.

– Но мы же не делаем никаких займов для Южной Америки, разве не так?

– Таково было предложение мистера Эдварда, и партнеры с ним согласились.

– И что же он предложил финансировать?

– Строительство новой железной дороги из столицы Пальмы в провинцию Санта-Мария…

– Губернатор которой – Папа Миранда.

– Совершенно верно. Отец приятеля мистера Эдварда, сеньора Миранды.

– И дядя помощника Эдварда, Саймона Оливера.

Малберри неодобрительно покачал головой.

– Я работал здесь клерком пятнадцать лет назад, когда правительство Венесуэлы отказалось платить по своим облигациям. Мой отец, успокой Господь его душу, помнил отказ от обязательств Аргентины 1828 года. И посмотрите на мексиканские облигации – выплаты по ним проводятся нерегулярно, как пожелает правительство. Кто вообще так поступает?

Хью кивнул.

– И вообще, если инвесторы могут получать пять-шесть процентов, вкладывая в акции железнодорожных компаний США, зачем им рисковать своим капиталом в Кордове?

– Вот именно.

Хью задумчиво потер лоб.

– Ну что ж, я постараюсь выяснить, что они задумали.

Малберри положил на стол целую кипу документов.

– Мистер Сэмюэл попросил передать ему доклад по дальневосточным обязательствам. Можете передать эти бумаги ему.

Хью усмехнулся.

– А вы все продумали.

Он взял бумаги и направился в кабинет партнеров. Там он застал лишь Сэмюэла и Джозефа. Джозеф диктовал письмо стенографистке, а Сэмюэл склонился над картой Китая. Хью положил доклад на его стол и сказал:

– Малберри попросил передать вам.

– Спасибо, – Сэмюэл поднял голову и улыбнулся. – Что-то еще?

– Да, хотелось бы узнать, почему мы финансируем железную дорогу в Санта-Марии.

Джозеф на мгновение замолчал, потом продолжил диктовку.

– Да, это не самое привлекательное капиталовложение за последнее время. Но имя Пиластеров придает ему вес, и, я думаю, в конечном итоге оно окажется неплохим.

– Но то же самое можно было бы сказать о любом сделанном нам предложении, – возразил Хью. – Мы сохраняем свою высокую репутацию только потому, что никогда не предлагаем инвесторам облигаций, которые всего лишь «неплохие».