Заноза - Екатерина Орлова

хату побольше. Заливай мне тут. Ладно, если предложение достойное, конечно бери. Тебе не нужен мой совет в этом деле. Но я бы постарался купить так, чтобы нынешнюю не продавать. Недвижка – это лучшее вложение. Пойдем пожрем чего-нибудь, – он подталкивает меня в сторону рыбного ресторана на набережной, где мы прогуливаемся последний час. – Кстати, если тебе денег не хватит, я могу продать землю и докинуть.

– Какую землю?

– Ах, ну да, – он трет щетину. – Я купил тебе землю рядом с нашим домом.

– Вот тот участок ближе к реке?

– Ага. Подумал, что она стала бы классным подарком тебе на свадьбу, но раз уж ты все равно решил остаться в своих Европах, думаю, можно было бы продать ее. Чего простаивать добру?

– Ого, удивил. – Я обнимаю брата. – Спасибо.

– Да что уж?

– Оставь участок, не продавай.

– Подождать, пока поднимется в цене?

– Подожди, пока Вадик подрастет. Думаю, вы будете рады, если он со своей семьей поселится по соседству.

– Чтоб таскал ко мне своих детей на передержку, пока задницей жены будет полировать поверхности в доме? Черта с два.

– Не зарекайся.

– Я, может, к тому времени буду еще ого-го и захочу сам таких приключений с Иркой, а тут дети под ногами путаются. Не, я против.

– Эгоист.

– И это еще мягко сказано, – подняв палец, заключает Витя.

* * *

Так тщательно я уже давно не собирался. Казалось бы, привез с собой только дорожную кожаную сумку и ноутбук, чтобы продолжать работать, а сам уже час убил на то, чтобы сложить эти вещи. Два свитера, четыре футболки, столько же пар трусов и носков. Спортивные штаны, джинсы и гигиенические принадлежности. Все. Справиться можно было бы за пять минут. Например, если бы Ася, написала и попросила ее забрать. Но все, что я получил от нее накануне вечером, это дурацкий вопрос.

ЗАНОЗА: «Если я не приеду в аэропорт, ты забудешь обо мне?»

ИВАН: «Я никогда о тебе не забуду»

ЗАНОЗА: «И будешь продолжать общаться со мной?»

ИВАН: «Это все, что тебя волнует?»

Она не ответила. Как всегда, когда речь идет о том, что заставляет Асю чувствовать себя неуютно. Она умело переводит разговор в то русло, где ей комфортнее.

Брат с женой по традиции отвозят меня в аэропорт. Мы с Вадиком на заднем сиденье играем машинками, он рассказывает про свои дела в детском саду, но слушаю я вполуха. Никак не могу ни на чем сосредоточиться. Все жду звонка. Хатико, блядь.

– Вань, а ты Новый год где будешь праздновать? – спрашивает Ира.

– Дома.

– Один, что ли?

– Один, – киваю на ее вопрос.

Внезапно, когда представляю себе картину своего праздника, становится так тоскливо, хоть вой. Никогда не чувствовал себя плохо, если доводилось встречать праздник одному, но сегодня у меня, видимо, особенный день. Я мог бы напроситься в гости к друзьям или отметить с ними в ресторане или ночном клубе, но понимаю, что у меня совсем нет желания с кем-то общаться.

Представляю себе, как прошел бы праздник рядом с Асей. Черт, на удивление, я хочу всю ту инстаграммную хрень: большую елку, кучу огоньков, пушистый ковер, Аську с шампанским в руках, в свитере и вязаных чулках. Все хочу. А у меня даже гребаного ковра нет. Вообще ни одного. И так внезапно захотелось купить ковер, прямо сию секунду чтобы доставили. Белый, с длинным ворсом, в котором утопали бы изящные стопы Занозы, и в котором она бы пряталась от меня, когда я в сотый раз рвану к ней, чтобы заняться сексом. Ладно, таких ковров, чтобы прятаться, не существует, но я все равно представил себе это и даже улыбнулся. А под елкой я навалил бы кучу подарков для Аськи: нижнее белье, какую-нибудь смешную пижаму. Наверное, что-то из гаджетов и… украшений. Когда думаю об этом, перед глазами встает красивое колечко с небольшим, но каким-нибудь офигенно эксклюзивным камнем. Хочу, чтобы у нее было все самое лучшее.

Одергиваю себя, потому что фантазии заносят меня туда, где мне пока не место. Я еще не доехал до аэропорта и не увидел свою Занозу.

Сжимаю и разжимаю кулаки. Мышцы сводит от напряжения, что немало удивляет. Это ж как меня торкнуло, что я не могу расслабиться и парю в мечтах, как девочка-подросток.

– Погнали, – произносит Витя, припарковав машину, и они с Ирой открывают свои двери.

– Слушайте, ну что вы будете таскать детей по аэропорту? – спрашиваю я, когда они подходят к багажнику. – Проводили, и будет. Дальше я сам. Езжайте домой. Вить, ты обещал Вадику еще сегодня поиграть в снежки.

– Он просто хочет остаться наедине со своей Асей, – между прочим замечает Ира.

– Или боится опозориться, если она не придет, – добавляет Витя.

Достав сумку, закрываю багажник.

– Теперь мне становится понятно, за что я вас ненавижу.

Они смеются, но обнимают меня.

– Иди, малыш, завоюй свою женщину, – потешается Витя, схлопотав кулаком в живот. От силы удара его спасает только пуховик. – Ай!

– Ладно, хватит стеба, – миролюбиво говорит Ира, обнимая меня. – Пусть она придет.

– Спасибо.

Целую детей, ударяюсь с Вадиком кулаками и, махнув семье на прощание, иду в здание аэропорта. Да твою ж мать! Взрослый, состоявшийся мужик, а от предвкушения и страха трясет, как осинку.

В зале терминала взгляд сам рыскает по лицам и волосам, выискивая ее. Двигаюсь на автомате в нужном направлении. Кручу головой, всматриваюсь в людей, подсознательно умоляя Занозу принять правильное решение. Сейчас уже, скорее всего, поздно взывать к высшим силам. Отлет через сорок минут, так что Ася должна была бы уже появиться. Вероятнее всего, даже пройти регистрацию, если не сделала этого онлайн. Думаю, так она и поступила. Значит, искать ее мне нужно в зале отлета. Спешу туда в надежде увидеть Аську, сидящей в кресле и точно так же, как и я, дергающуюся и нервничающую. Представляю себе, как подойду к ней, она повиснет на моей шее и наконец скажет, что любит. Возможно, я питаю пустые надежды, но пока что это единственное, что держит меня на плаву и не дает скатиться в уныние…

В которое я все же скатываюсь, когда осознаю, что в зале отлета нет той, кого жаждал здесь увидеть. Она не появляется ни через пять минут, ни через десять, ни через полчаса. Ее нет в коридоре, я не вижу ее при посадке, и весь перелет ее кресло, соседствующее с моим, пустует. С каждой милей, которую преодолевает самолет на пути в Гаагу, мое сердце черствеет все сильнее, челюсти сжимаются