Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв. - Борис Клосс

Далее Г. Ленхофф правильно определяет фрагменты, заимствованные из Жития митрополита Алексия: «Елма убо божественым мужем, хотящим повѣсти написати . зелному преизяществу и любви еже къ Богу» (Нижегор., № 39, л. 13—13 об.); «Не тѣх токмо слушающе похвалъ … не сия бо токмо едина» (Нижегор., № 39, л. 13 об.); «Отнюду же въистинну похваляемыи всесвѣтлую нам вину настоящаго слова предлежит . ни зависть оставляет познати истинну; но о тако[во]м здѣ конець да приимет» (Нижегор., № 39, л. 19 об. — 15)[527]; «Азъ же убо, предреченныи инокъ Антоние, нѣчто мало о святомь списах … словом устремихся к повѣсти» (Нижегор., № 39, л. 15 об.).

Но исследовательницей не отмечен еще один фрагмент, заимствованный из Жития митрополита Алексия: «Тѣм же и повсюду слава о нем происхожаше, яко легкым пером, произношашеся по всѣм странам, даждь и до великаго князя Ивана Васильевича всея Росии и до сына его князя Ивана Ивановича, тогда тому великое княжение держащю. Но не мощно утаитися иже посрѣди стекла свѣтило утаити хотящему, но не подобно бяше свѣтилнику под спудом быти или под одром, но на свѣщницѣ возложену быти, яко да свѣтит всѣм, иже въ храминѣ суть. Ни же пакы граду укрытися, верху горы стояще. Помышьляше еуангельское слово оно, глаголющее: Ему же дано много, много и взыщется от него. И пакы: Увѣдѣвыи рабъ волю господина своего и не сътвори, бием бываетъ много» (Нижегор., № 39, л. 16— 16 об.)[528].

Г. Ленхофф правильно определяет текст, заимствованный из Жития Димитрия Прилуцкого: «Подобает убо достоино памяти святых праздновати духовно . приклоните уши ваша и внимаите» (Нижегор., № 39, л. 16 об. — 14)[529]. Но и далее следующие слова выписаны из того же источника: «Сие бо к нам нынѣ прииде звание от Бога, а не человѣкъ, но от вышьня премудрости Сына Божиа, Господа нашего Исус Христа, и увѣмы извѣстно, откуду сии въсия нам свѣтилник» (Нижегор., № 39, л. 14)[530]. Не отмечен еще один фрагмент, выписанный из Жития Прилуцкого святого: «Единаго Бога въ сердци имыи и разсмотряше чуетнаго житиа сего и скороминующую прелесть вѣка сего тлѣннаго, поминающа Господа, рекъшаго въ святомъ еуагелие: Иже кто оставит Мене ради отца или матерь, и жену, и дѣти, братию и сестры, стократицею приимет, жизнь вѣчную наслѣдит. И пакы рече Господь: Иже аще кто не отвержется сих всѣхъ предиреченных, не может быти Мои ученикъ; и прочая подобная сим» (Нижегор., № 39, л. 25— 25 об.).

Во второй части Антониевской редакции эпизод о приходе в Ярославль архиепископа Трифона основан на тексте Жития Сергия Радонежского Четвертой Пахомиевской редакции. Читаем в Житии Федора: «Елма же еще нужда другых устроении чюдес, прозорливаго дара въспомянути и чюдное исповѣдание на сердци си положи, и се же глаголется настоящее о архиепископе Трифане, иже бысть добродѣтелен и житиемъ благоговѣинъ, иже издѣтска от юныя версты сердечьною чистотою свѣтящеся . . , начаша велику вѣру имѣти къ святому и блаженному Феодору . Случися ему ити от своея епископьи въ град Ярославль, путь же онъ, им же идяше архиепископъ, отстоит от монастыря Святого Спаса яко вдали 60 поприщь. Помышляющю ему в себѣ, егда възвратится къ своеи епископии. Бывшю же ему близ града .., и ставъ, сътвори «Достоино есть“ и обычную молитву, и поклонився святому . и рек: Мир тебѣ, духовныи брате. И игумен же поклонися ему до земля и рек: Радуися, пастырю Христова стада словесных овець, благодать и миръ Божии да пребывает с тобою» (Нижегор., № 39, л. 32—33). Литературный источник определяется при сравнении с рассказом о Стефане Пермском в Житии Сергия Радонежского: «Елма же нужда еще другыхъ устроении чюдесъ и дара прозорливаго въспомянути и въ чюдесное повѣдание слово обратим, настоащее же да глаголется, еже о епископѣ Стефанѣ, иже бысть добродѣтеленъ и житием благоговѣинъ, иже издетства сердечною чистотою свѣтляшеся. Съи … имѣя любовь велику къ блаженному отцу нашему Сергию. Случися ему ити от своея епископии . въ град Москву, путь же онъ, им же епископъ идяше, отстоить от монастыря святого яко 10 поприщь. Помышляющу ему, яко егда възвратится къ своеи епископии, приити къ святому. Бывшу же .., ставъ, сътвори «Достоино есть“ и обычную молитву, и поклонися святому .., рекъ: Миръ тебе, духовныи брате, … и тъи поклонися, рекъ: Радуися и ты, пастырю Христова стада, и миръ Божии да пребываеть с тобою» (Троиц., № 116, л. 376—376 об.).

В третьей части Антониевской редакции при описании 13 чудес заметно использование тех же источников, которые были определены для первой и второй частей.

Начало рассказа о 1–ом чуде («О слѣпомъ»): «Некоему человеку … славна же и богату родителю сынъ, сему бо на многа времена зрак от очию отъятся, и многым врачем приходящим к нему, но не успеша ничто же» (Нижегор., № 39, л. 33 об. — 34) — выписано из рассказа об аналогичном чуде Жития митрополита Алексия[531]. Дальнейший текст: «Слышав яже от преподобнаго бываемая чюдеса и прииде в манастырь Святого Спаса, вожю же его юноши отшедшу . . , благодарение воздаяше святому о прозрении своемъ» (Нижегор., № 39, л. 34) списан с чуда «О прозревшим слѣпом» из Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395). Заключительная фраза вновь заимствована из Жития митрополита Алексия.

Рассказ о 2–ом чуде «О муже, исцелевшем зубною болезнию» (Нижегор., № 39, л. 34 об. — 35) полностью основан на чуде с Захарием Бороздиным из Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 392— 393).

В рассказе о 3–ем чуде «О беснующемся муже» автор ориентируется на изложение чуда «О иступившемь ума» Жития митрополита Алексия, а фрагмент «Сему же ума изступившю да толико, яко не ведати ему, камо идет … и абие в себе быв» (Нижегор., № 39, л. 35 об.) переписывает из творения Пахомия Логофета[532]. В дальнейшем тексте встречаются выражения из статьи «О беснующимся велмужи» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 368—369), а именно: «бывшю же ему на пути», «и наложиша ему железа», «визите мя, иде же мя взясте, а тамо не хощю ити», «и водим бяше шестию человекъ», архимандрит «благослови его крестом», и др.

В рассказе о 4–ом чуде «О мужи сухорукомъ» начальная фраза «Ни же се да умолчанно будет съдеянное святым: некоему юноши» (Нижегор., № 39, л. 37) выписана из 4–го чуда Жития митрополита Алексия[533]. Весь дальнейший текст описания основан на чуде «О имущим сухую руку» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395 об. — 396).

Пятое чудо «О болящем трясовицею» (Нижегор., № 39, л. 38) изложено в соответствии с имеющим тождественный заголовок рассказом Жития митрополита Алексия, причем начальный фрагмент «Инъ же пакы человѣкъ Тимофѣи именем, трясовицею одержим . и скоро исцѣление получив» почти полностью переписан из названного источника[534].

Чудо 6 «О разслабленом мужи» изложено на основе рассказа «О клирицѣ о Михаилѣ» Жития митрополита Алексия[535].

Наиболее оригинальным выглядит повествование о чуде 7 «О князе Романе», в нем лишь начальная фраза «Ни же се да умолчим съдѣянное святым» — выписана из 4–го чуда Жития митрополита Алексия, а последующие слова «не токмо стяжавше дар от Бога еже немощныа исцѣляти» (Нижегор., № 39, л. 39) заимствованы из 2–го чуда Жития митрополита Алексия[536].

Чудо 8 «О женѣ слѣпои» почти целиком выписано из рассказа «О женѣ слѣпои» Жития митрополита Алексия (заменены только имена)[537].

Литературным образцом для чуда 9 «О отроковицѣ Анастасие» послужил рассказ «О отроковици» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395).

В чуде 10 «О Леонтие» только первые слова «Инъ же пакы нѣкыи человѣкъ именем» (Нижегор., № 39, л. 42 об.) выписаны из 6 чуда Жития митрополита Алексия[538], весь остальной текст заимствован из чуда «О Захарии» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 391 об. — 392).

Описание чуда 11 «О Даниилѣ» в значительной мере основано на тексте «О корчете» Жития Димитрия Прилуцкого[539].

Тот же источник использован в чуде 12 «О женѣ»: здесь использован рассказ «О жене раслаблене» Жития Димитрия Прилуцкого[540]. При этом несколько необдуманно выписана фраза «никогда же можаше видѣти лица преподобнаго, яко же преди рекохом» (Нижегор., № 39, л. 44). Но о сокрытии лица игумена «преди» говорилось именно в Житии Димитрия Прилуцкого, поэтому упомянутое замечание, механически занесенное в Антониевскую редакцию, лишено смысла.

Чудо 13 «О Софоние иноцѣ», как уже было сказано, основано на Слове митрополита Феодосия о чуде с монахом Наумом, следовательно, источником являлось Житие митрополита Алексия с сопровождавшим его Словом митрополита Феодосия.

Таким образом, использование во всех трех частях одних и тех же источников (и одних и тех же стилистических трафаретов) позволяет считать, что все три части рассматриваемой редакции принадлежат одному лицу, а именно, обозначенному в заголовке иеромонаху Антонию. Указанные источники свидетельствуют о времени не ранее 80–х годов XV в. (в первую очередь это касается Жития Димитрия Прилуцкого, Статьи о проявлении мощей ярославских чудотворцев, Статьи об убиении Батыя), а самые ранние списки редакции и ее переработок относятся к началу XVI в., что и определяет время создания Антониевской редакции как конец XV — начало XVI в.