Между двух огней - Ande

— Значит, послезавтра в Женеве?

— Какой же ты, Ванечка, мерзавец!

— Не забывай, на моей машине до Жуаньи — всего два часа.

— Точно убью. Только сначала использую. И убью. Так и знай.

— Наташ, я тоже скучаю. Через неделю я приеду, освобожу тебя из замка этого людоеда.

— Приезжай быстрее.

Савва у себя в замке ввел осадное положение-лайт. Графиня Сакс, даря ему свою благосклонность не понимала, с кем связалась. Он очень быстро нашел десяток отставных казачков, возрастом выше среднего, вооружил их, и организовал патрулирование вокруг замка. Сам, с невестой и Наташей катаются на лошадях, посещают близлежащие деревни и вообще приятно проводит время. Только никого не принимают. — И вообще, Ваня, посторонних, что в долину забредают, мы сначала упаковываем, а потом разбираемся. Денег извиниться хватает. Нехер здесь шляться. Пулеметы на позициях, пристреляны, сектора обозначены и распределены. Девки молодцы. Не мешаются, загорают. Может Марка пришлете? Лифт устроить на башню, а то пока до верху доходят и спускаться пора. И прислуга к ним бегать туда устает. А так, не ссы, Иван, никто твою принцессу не похитит, отвечаю.

Рассказал ему, что мсье Робер теперь тоже винодел. — Может, Ванюш, пристрелим Якова? На ходу, сука, подметки режет. А я здесь с этим тупыми швейцарцами объясняйся. Здесь, Никитич, такая провинция, на всех языках свободно говорят, только на французском плохо. А русский и вовсе не знают, дикари. А Наташу я в Женеву отвезу, все будет в лучшем виде. Не сомневайся. Ничего с этой стрекозой не случится.

Позвонил господину Келлеру. Изложил просьбу.

— Все в порядке, Айвен. Эти пятьсот тысяч задепонированы на вашем счету до распоряжений.

— Тим, послезавтра, не знаю во сколько, в головной офис приедет княжна Вяземская.

— Я все понял, Айвен.

— Извините меня, Тим. Но княжна — особа своевольная. И капризная. Попросите отнестись с пониманием.

— Кажется, Айвен, я нашел ваше слабое место — засмеялся банкир. — Я еще не слышал от вас такого тона. Не переживайте, я все устрою.

— Тогда я хочу вам сказать, что Морганы и Форд в сентябре начнут выводить деньги в штаты. Через Швейцарский Расчетный Банк.

— От немцев? Несмотря на дефолт?

— Германия выкупает пакеты акций. Через Ротшильдов.

— Креди Суисс?

— Да.

— Я забыл сказать, Совет Директоров выкупает ваш предыдущий прогноз за пятьдесят тысяч фунтов. С условием эксклюзивности.

— Мне кажется, Тим, или если бы я не упомянул эту историю, вы бы забыли меня порадовать?

— Не нужно, Айвен. Я был намерен поставить приятную точку в конце разговора. И с досадой признаю, что ерундой вас не удивить. Информация точная?

— Гм. Это — прогноз. А вы знаете, что мои прогнозы в основном сбываются.

Размышляя о предстоящей встрече с Ротшильдом, я пытался вспомнить все, что знал. То что я помнил, во многом, было официальной историей. А значит неправдой. А правда, частично, была в том, что занимая не самое главное положение в финансовой системе Англии, он был ключевой фигурой. Реальным человеком, сделавшим то будущее, в котором я потом жил. По большому счету он был тем, кого потом назовут решальщик. Решал вопросы американских денег в Европе. Исподовль, и незаметно для нанимателей, затаскивающий слегка сдающую, несмотря на кажущееся величие, банковскую систему Англии под американские деньги. И, в конце концов, обеспечивший абсолютно уникальное положение Английскому капиталу. Не один, и во многом случайно. Но он задал тренд. Лечь под амеров, чтобы потом стать с ними равноправным партнером.

В этом раскладе блестящая организация монопольной торговли бриллиантами была почти целиком его заслуга. Идея не его. Но как он все организовал! И вот в эту запущенную и отлаженную машину попал камешек. Новые прииски. Камень не мелкий, чтобы стереться в пыль. Не крупный, чтобы машину остановить. А такой, — при каждом обороте, машину немного заедает. И больше Густава Ротшилда никто не заинтересован, чтобы это все прекратить. Потому что цели, как было сказано — более важные, чем алмазный бизнес. Пусть и очень крупный.

А сам он — ничего такой дядя. Не трус. Воевал по-настоящему. Ходил в атаки. Очень, очень озабочен реноме. Уже сейчас журналисты пишут будущею легенду. Ну, вот на это и будем давить. Что легенды при столкновении с фактами выглядят мерзковато.

В четверг утром меня разбудила экономка. Я пол ночи трепался с Наташей. Глаза у мадам Жаклин были квадратными.

— Мсье Авен! Там какой-то шутник позвонил. Уверяет, что его зовут Энтони Ротшильд, просит вас к аппарату.

Глава 31

У евреев всегда есть, чему поучится. Их способы решения проблем, если отстранится, всегда остроумные, и эффективные. Энтони Густав Ротшильд, потомственный австрийский барон, спокойно пользовался своим титулом в Англии. Не будучи английским аристократом, он именовался «сэр» даже в Виндзорском дворце, не говоря о прочих американцах. На равных общаясь с английской верхушкой, он ни у кого не вызвал даже тени сомнения. А всех дел — инициировать признание австрийского титула всеми Европейскими монархиями. С учетом того, что большинство из них, в той или иной мере было Ротшильдам должно, этот бесплатный, в общем-то бонус, выглядит прикольно.

Улица Рамо — совсем коротенькая улица неподалеку от Вандомской площади. Сравнительно небольшой ресторан Жако был арендован полностью.

— Мсье, ресторан закрыт. — сообщил мужик на входе. Пришлось представиться. В гардеробе нас окружили пятеро охранников и попросили сдать оружие. Заверения не подействовали, и эти скоты все равно охлопали нас по карманам. Детский сад. Я ножи не люблю, но это ничего не значит. А тут хоть весь обклейся, главное в карманах ничего не держать!

К столику в центре ресторана нас подвел тот самый мужик, что подходил ко мне в кафе. И весьма поставленным голосом произнес:

— Барон Мейдель. Мсье Кольцов.

Обошел столик, и стал за спиной сидящего за столом Ротшильда. Надо полагать начальник охраны. Как минимум здесь.

Мужик за столом не впечатлял. Ну да, аура власти и богатства. Но на столе перед ним лежал кисет, в руках он держал трубку, в которой