Мститель - Михаил Финкель

деньги?

Виктор и Павел подошли к карте. Унгерн вскочил со своего трона, подошел к столу и склонился над картой.

– Где? Говорите! – гаркнул он.

Павел показал указательным пальцем квадрат, где их должны были ожидать войска Щетинкина.

– Вот здесь, Ваше Высокоблагородие. Точно здесь. Там три высоких дерева. Под одним из них, которое в центре, мы и зарыли деньги. Но красные рядом. Все это не просто сделать. Считаем, что нужно взять отряд преданных людей для того, чтобы вытащить деньги. Но Вам виднее, конечно, мы тут советов не даем…

Барон возбужденно прошелся по комнате и, вцепившись в ноготь пальца зубами, процедил:

– Сколько же там денег? Если я правильно помню, Павел сказал, что три миллиона золотом! Недурно! – процедил барон. – Что же вы тогда предлагаете? Говорите, без стеснений.

Павел глубоко вздохнул и сказал:

– Я думаю, что самое разумное в данной ситуации не мешкать и выступить туда немедленно.

Унгерн прошелся по комнате, как тигр, взад-вперёд, несколько раз, так, что было похоже, что он просто нюхает воздух.

Он чувствовал опасность и не до конца доверял этим двум офицером. Барон ощущал, что тут есть какой-то подвох, но вместе с тем он интуитивно понимал, что история с этими деньгами не выдумана. Он понимал, что это может быть капкан, но, с другой стороны, его армии позарез были нужны деньги на обмундирование и амуницию. Ему было необходимо нанять проводников и испытать судьбу ещё раз, и попытаться прорваться в Тибет непроходимыми для красных горными тропами. Деньги были нужны и для зимовки в Тибете, и для возвращения весной.

– Что ж жизнь? Риск и игра! Всё в ней рулетка, не уйдешь от своей судьбы! Сыграем, господа! Я делаю ставку и ставлю на карту жизнь, кто знает, может быть, мне придется погибнуть, a, может быть, это шанс судьбы, и мне суждено победить! Вы оба поедете брать деньги туда со мной, и если что-нибудь пойдет не так и там будет, засада я убью вас первыми. Или мои люди вас убьют. В любом случае мы будем с вами вместе – или тут, или там!

И Унгерн нервно засмеялся.

Барон посмотрел Блинову в глаза и спросил:

– А это у Вас убежал пленный комиссар?

Блинов кивнул и развел руками.

– У меня. Попросился по нужде. Я за ним, но по мне был вдруг открыт беспорядочный огонь из винтовок, из рощи, и я вынужден был ускакать. Но мы успели его допросить перед этим.

– Сколько их там? Данные есть?

Блинов вытащил из планшета блокнот и зачитал:

– Так точно. Напротив нас находятся 35-я дивизия красных и 12-я дивизия красных, а также отряды их партизан. Их там порядка семи с половиной тысяч человек. Две с половиной тысячи сабель, двадцать орудий, два броневика, четыре аэроплана и четыре парохода. Пароходы курсируют по рекам Иро и Хара. Помимо этого, большевики внедрили к нам в армию большевистски настроенных монголов под руководством Сухэ-Батора. Пытаются расколоть монголов и начать внутри Монголии гражданскую войну. Многие монголы уже переходят на сторону красных, так как получают там оружие и материальную помощь.

Унгерн сжал кулаки, но промолчал.

Он резко развернулся и прошелся вдоль комнаты. Затем он резко повернулся и вошёл в комнату, где он в последние ночи спал, пока его армия располагалась в этом районе. Он подошёл к своей кровати и посмотрел на икону Спаса, а затем подошел к металлической статуэтке Будды, подарку Богдо-хана. Барон улыбнулся, вспомнив, каким жалким и раздавленным выглядел тогда этот глава буддистов Монголии и их монарх, освобожденный им из китайского плена.

Барон подошел к статуэтке Будды и внимательно посмотрел ей в лицо.

– Скажи мне, великий Будда, ведь я принял буддизм, и следую твоему учению, правду ли говорят эти двое? Есть ли там деньги? И послужат ли эти деньги великой миссии?

Он сосредоточенно стоял, закрыв глаза, и слушал тишину. Вдруг он услышал тихий голос, сказавший ему:

– Да. Пойди с ними. Они верные люди. Деньги там действительно есть. И они послужат великой миссии добра.

Унгерн засиял. Он улыбнулся и подошел к иконе.

– Скажи мне, о Иисус, ведь я также и христианин, и следую твоему Евангелию, правду ли говорят эти двое? Есть ли там деньги? И послужат ли эти деньги великой миссии?

Он снова закрыл глаза и начал слушать. Темнота перед глазами рассеялась, и он увидел золотого цвета небо. В нем, по дороге, сотканной из розоватых облаков, шел Иисус. Он улыбался. Одет он был в голубой халат, а на его голове, поверх длинных волос, спускавшихся до плеч, была надета круглая вязаная шапочка, из голубой шерсти. Из-под его халата виднелись длинные белые нити, свисавшие с четырех сторон[163]. Иисус подошел к нему и промолвил по-немецки:

– Иди с ними, Роберт Николас Максимилиан… Они хорошие люди… Я благословляю тебя.

Унгерн выбежал из своей комнаты, назад к Блинову и Слуцкому, и сказал:

– Я принял решение. Завтра же пойдем туда. Нельзя ждать. Деньги заберем. Я вам верю. А затем сразу тайными тропами уйдем на зимовку в Тибет. Ждать нельзя. Армия развращается. Хотят предать меня и уйти в Харбин. Там нет войны, шлюхи и вино… Они не хотят воевать… Времени мало… Идите!

Офицеры отдали честь и вышли на улицу.

Отойдя на приличное расстояние, Виктор сказал:

– Сегодня ночью надо убить Резухина[164]. Он фанатично предан Унгерну. Такой же черносотенец. Идти в Маньчжурию не хочет. Нам не нужен лишний враг.

Блинов задумчиво кивнул, а затем ответил:

– Делов-то… Он ложится спать рано. Надо войти в его палатку и пристрелить спящего… Им многие недовольны… Но самим не надо. Его давно уже хотят убрать. Он всем как кость в горле…

В ту же ночь в своей полевой палатке во время сна был застрелен генерал-майор Резухин, командующий 2-й кавалерийской бригады Азиатской дивизии барона Унгерна. Таким образом, 2-я бригада осталась без лидера. Блинов же, ссылаясь на особые полномочия от атамана Семёнова, назначил командиром 1-й бригады подполковника Фёдорова, а командиром 2-й бригады подполковника Александровского. Общевойсковым же командиром обеих бригад он назначил полковника Алексея Ивановича Чуднова, страстного игрока и пьяницу, который только и ждал возможности уйти в Маньчжурию. Переход управления пошел довольно мягко, за исключением казни трех взбунтовавшихся офицеров.

Следующей же ночью, ровно через сутки после убийства Резухина, Блинов отдал Чуднову письменный приказ немедленно, не дожидаясь утра, уходить в Маньчжурию в составе двух бригад. В сопроводительном письме к атаману Семёнову Павел написал, что считает барона Унгерна более недееспособным и не могущим руководить Азиатской дивизией. Его же затею с переходом дивизии на зимовку в Тибет он назвал опасной авантюрой.

– С Богом, Алексей Иванович! Великое дело делаете. Сберегите людей. Это самое ценное, что у нас осталось. Да, и