Рейтинговые книги
Читем онлайн Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Георгиевич Фельштинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 134
и как будто замороженные с осени 1918 г., казалось, немного сдвинулись с места. 19 апреля русское правительство снова радировало немецким и всем Советам рабочих и солдатских депутатов, что оно энергично протестует против всех слухов, способных омрачить отношения между немецким и русским народами, и вновь потребовало возобновления дипломатических отношений. На заседании кабинета 23 апреля графу Брокдорф-Рантцау удалось провести свою концепцию, предусматривающую пока только военное перемирие, так как любой более далекоидущий шаг только бессмысленно осложнил бы положение рейха в Версале. По этой концепции следовало избегать любой односторонней связи с Западом или Востоком. «Германия должна выбрать, будет ли она посредницей между Западом и Востоком, или полем боя для их борьбы. Официальное завязывание отношений с Россией будет полезно в тот момент, когда требования Антанты сделают невозможным взаимопонимание»[357].

Эта новая ситуация наступила после передачи условий заключения мира в Версале 7 мая 1919 г. С этого момента началось рассмотрение возможностей переориентации немецкой внешней политики, и тогда понадобились отчеты Моора. Очевидно, он ничего не сообщил посланнику фон Люциусу (von Lucius). Зато стокгольмскому представителю франкфуртской газеты «Франкфуртер цайтунг», д-ру Фрицу Деку, он дал ценные сведения, которые тот переработал для второй статьи в серии публикаций своей газеты о положении в Советском Союзе. Эту еще не напечатанную статью он послал вместе с подробным письмом посланнику Науманну в Берлин, который, очевидно, благодаря этому и обратил внимание на Карла Моора (док. 4)[358].

Ход рассуждений Карла Моора во многом близок соображениям Науманна, которые он в частных письмах сообщал рейхсминистру иностранных дел в Версаль. В конце мая, когда Науманн уже получил отчет д-ра Дека из Стокгольма, он с большим пессимизмом ждал решения в Версале. При 50%, которые еще нужно было выторговать, договор все равно оставался неприемлемым. Однако все шаги немецкой стороны в этом направлении до сих пор не принесли результатов. Поэтому Науманн был принципиально против подписания договора. Аргументы, подобные тем, которые Науманн излагал в своем письме графу Брокдорф-Рантцау от 4 июня 1919 г. (док. 5), содержатся и в более ранних письмах[359]. Затем он продолжал: «По моему мнению, не надо пугаться того, чтобы – нет, не заключить союз с советским правительством, – но, проведя обмен радиограммами с Москвой о точном соблюдении перемирия, каковой должен быть выдержан в дружелюбном тоне, нагнать на противников страх, что представляется необходимым. Ибо в этом не может быть никакого сомнения: ужас от возможного союза Германии с Россией и тем самым со славянским миром будет огромен. Само собой разумеется – я еще раз подчеркиваю это – я совсем не думаю о союзе, я думаю только о предварительном предупредительном выстреле». Четырьмя днями позднее он сообщил министру иностранных дел среди прочего о заседании кабинета по поводу известного опроса командования сухопутными войсками в связи с возможным возобновлением боевых действий[360] и о близком к отчаянию настроении широких кругов офицерского корпуса, вынуждающем начать действовать. «Я остаюсь при том мнении, – продолжал Науманн, – что единственно правильный метод – это метод Троцкого: если не будут достигнуты желательные изменения, не подписывать и сказать: воевать мы не можем, так что вводите войска! Тогда мы должны будем сконцентрировать наши усилия на восточном направлении и ждать, пока Антанта не расколется, что продлится, вероятно, не слишком долго, учитывая настроение в ее собственных войсках». Переписка с министром иностранных дел закончилась 9 июня 1919 г., когда Науманн резюмировал свои размышления: «После заключения мира нам придется начать очень осторожную, но очень умную игру, которая должна будет подготовить окончательное решение. Ибо – и в этом отношении нельзя себя обманывать – этот мир не решит ни одной проблемы, но создаст еще сотню новых, а значит, каким бы он ни был, его надо рассматривать только как временный»[361]. В этом смысле, который принципиально совпадал с мнением правительства Советского Союза о характере Версальского мира, Науманн просил Брокдорфа-Рантцау хотя бы ознакомиться с советами Моора. До этого дело не дошло, так как 20 июня министр иностранных дел подал в отставку, а 23 июня новое правительство немецкой республики безоговорочно приняло договор. Тем самым потеряли смысл прежде всего усилия по немецко-русскому примирению, которые видны из приводимых здесь документов о деятельности Карла Моора летом 1919 г. Но спустя короткое время, хотя вначале и при более скромных предпосылках, этим усилиям суждено было возобновиться и привести к заключению договора в Рапалло 16 апреля 1922 г.

Внешнеполитическая деятельность Карла Моора была с этого момента закончена. Он жил, не имея поля деятельности, почти до 76 лет в доме отдыха ветеранов революции в Москве. В 1924 г. о нем отзываются как о «старом, подавленном человеке»[362], которому достаются только официальные почести режима[363]. В 1927 г. из-за болезни глаз он возвращается на свою старую родину, в Германию, чтобы поселиться в берлинском санатории, где он и умер 14 июня 1932 г.

Документ № 1

Отчет Карла Моора о подготовке международного социалистического конгресса в Стокгольме, август 1917 г.[364]

О Стокгольмском конгрессе

Подготовительные работы и предварительные дискуссии, которые проводятся в целях созыва конгресса, длятся уже несколько месяцев. Издалека невозможно составить себе представление о колоссальных трудностях, противостоящих удачному проведению конгресса. Едва удается с непередаваемыми усилиями и терпением устранить одни препятствия, тут же возникают новые и еще большие. Голландско-скандинавский комитет и особенно генеральный секретарь Международного социалистического бюро (Брюссель – Гаага), бельгийский депутат Камилл Гюисман, имеют большие заслуги перед делом мира и перед человечеством, потому что они с неизменным терпением, настойчивостью и неутомимостью преследуют и пытаются приблизить к осуществлению идею объединения социалистических партий всех стран на общем съезде в целях ускорения мира. И их заслуги не стали бы меньше, даже если их благородным стремлениям не суждено увенчаться успехом, чего, как я надеюсь, не произойдет. In magna et voluisse sat est [в больших делах достаточно желания. (лат.)].

Действительно, это великая цель – вернуть голодающему и истекающему кровью человечеству, отчаявшимся, страдающим народам давно желанный мир. Но спрашивается, является ли планируемый Стокгольмский конгресс пригодным средством для достижения этой цели, и если да, состоится ли он? Что касается второго вопроса, то я убежден – и уже давно был убежден в том, что он состоится. Он должен состояться. Вот уже несколько месяцев со всей энергией и волей я стараюсь содействовать, насколько это в моих силах, созыву конгресса: устно и письменно, а главным образом благодаря личному

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 134
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Георгиевич Фельштинский бесплатно.
Похожие на Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Георгиевич Фельштинский книги

Оставить комментарий