Операция «Кронштадт» - Василий Анатольевич Криптонов

«Ремень!»

Мишель схватился за свой ремень. Я опалил его таким взглядом, что до Мишеля дошло моментально. Он кинулся вытягивать ремень из штанов Златослава.

Я положил свою жертву мордой в пол — чтобы не придумал захлебнуться рвотой — и тщательно притянул ему запястья к лодыжкам. Вот и всё, теперь даже если очнётся — не сбежит. А орать — пусть орёт, через пару секунд это уже будет не важно.

Я выпрямился и посмотрел в широко раскрытые глаза Мишеля.

— Твоя задача — Щит, — прошептал я. — Не лезь на рожон, не геройствуй. Прикрывай себя и, по возможности, меня. Всё остальное я сделаю сам. Понял?

Мишель кивнул и поднял руки, как начинающий боксёр, ещё толком не соображающий, что такое боксёрская стойка.

— Ну тогда погнали, — кивнул я. — Операция «С лёгким паром» начинается.

* * *

Дверь я открыл спокойно и так же спокойно шагнул за порог. В ярко освещённом помещении живого места не было от магических кругов. Посередине стоял длинный стол, но целых стульев сохранилось лишь два, на них-то и сидели мои старые знакомые.

Я успел сделать два шага по направлению к ним, прежде чем Эльвира подняла взгляд.

— Ну что, ключи забы… — Она осеклась, широко раскрыв глаза.

— Прошу прощения, что без приглашения, — сказал я и взмахнул цепью.

Эльвира и Пантелеймон вскочили одновременно. Эльвира выхватила из пустоты своё личное оружие — шпагу. Держала она её не дольше полсекунды — цепь вышибла шпагу из руки.

Пантелеймон оказался посообразительнее. Он прыгнул в сторону. Я не мог не оценить маневра. Дорогого стоит боец, способный выполнить подобное, это — уже умение перешагнуть через инстинкт самосохранения, который вопит, что ты упадёшь и больно ударишься. Восемь из десяти новичков стоят, как вкопанные. Один — бежит, это уже неплохо. А этот — десятый, он прыгнул, разом сместившись в пространстве и перейдя в горизонтальную плоскость.

Падая, Пантелеймон выпустил по мне тот самый «шар пустоты». В замкнутом пространстве ещё отчётливее чувствовалось, как вокруг него сгущается энергия, как потрескивает воздух, искажается пространство.

И ещё отчётливее было видно, что никакой это не «шар», а скорее круг. Толщины у него не было. И, тем не менее, это смертоносное пятно летело в мою сторону.

Я поддел ногой валяющийся на полу стул без ножек и швырнул его навстречу пятну. Мишель оказался рядом со мной, выставив руку.

Громыхнуло. Обломки стула полыхнули пламенем, которое размазалось по Щиту.

Я шагнул за пределы Щита, поднял цепь. Пантелеймон и тут оказался не промах — откатился в сторону, и цепь выбила облако трухи из разбухших досок пола. А Пантелеймон уже вскочил, и в его руках зрел очередной круг пустоты.

У меня за спиной послышался визг и удар. Я сместился, одновременно изменяя угол обзора и уводя за собой угрозу атаки со стороны Пантелеймона. Вот почему я и не хотел брать Мишеля с собой. Он — не боец, и ему я не могу доверить даже девчонку со шпагой. В результате приходится не только заниматься делом, но и беспокоиться за жизнь этого «соратника».

Мишель продолжал удерживать Щит, как я и завещал. Эльвира со шпагой билась в него, как озверевшая оса в закрытое окно. Судя по выражению лица, от страха у неё отшибло последние мозги. Девчонка паниковала, но в панике не бежала, а кидалась в атаку. Пожалуй, они с Пантелеймоном оба заслуживали моего уважения. Но вряд ли это им как-то поможет.

В первую очередь нужно было кончать с Пантелеймоном. Он швырнул в меня второй круг пустоты. Я подпустил круг поближе, подпрыгнул, сделав хорошо рассчитанный кувырок в воздухе. Почувствовал всем телом, как подо мной пролетает нечто, буквально сочащееся силой и энергией. За миг до того, как я приземлился, круг врезался в стену, и спину мне опалило жаром.

Однако я был к этому готов, а вот Пантелеймон меня недооценил. Он замер с раскрытым ртом.

Цепь метнулась вперёд, обвилась вокруг его ног. Я рванул на себя, и Пантелеймон, взмахнув руками, полетел на пол. Я услышал, с каким звуком он приложился затылком об пол и назначил ему три секунды на то, чтобы оклематься. В лучшем случае — три, в худшем может и на минуту вырубиться.

Высвободив цепь, я одним прыжком переместился ему на грудь и с размаху врезал в лоб. Глаза парня моментально закатились.

Вязать времени нет, убивать не хотелось бы. Лучше допросить троих, чем одного. Поэтому я просто положил на Пантелеймона сломанный стул. Начнёт шевелиться — услышу.

К Мишелю я повернулся вовремя. Эльвира как раз взяла себя в руки и вспомнила о том, что она — белый маг. Убрала шпагу и изящным пируэтом проскользнула сквозь Щит так, будто его и не было.

В следующее мгновение она обхватила ладонями лицо Мишеля и поцеловала его в губы. Мишель остолбенел.

Я рванулся к ним. Эльвира пока меня не видела. Не разрывая поцелуя, она вытащила из-под накидки револьвер и приставила его дуло к рёбрам Мишеля. Метила в сердце.

Добежать я уже не успевал. Но цепь была быстрее меня. Я сделал то же самое, что сделал с Пантелеймоном. Цепь обвилась вокруг ног Мишеля, и прежде чем тот успел это осознать — я дёрнул.

Мишель упал на Эльвиру, повалил её. Та инстинктивно вскинула руки и выпалила в потолок. Я, отозвав цепь, пролетел в прыжке оставшиеся метры, перехватил руку Эльвиры с револьвером и выкрутил.

Девчонка взвизгнула, револьвер повис на красивом ухоженном пальчике, откуда я его и снял свободной рукой.

— Какая же ты агрессивная сучка, — пробормотал я.

Мишель поднялся. И тут я услышал, как Пантелеймон отбросил стул.

Я успел лишь обернуться. Мишель, к сожалению, успел чуть больше — он выставил Щит.

— Нет! — крикнул я, но было поздно.

Круг пустоты врезался в Щит, и полыхнула вспышка. Куда ярче, чем прежде.

Окутанный языками пламени, Мишель перелетел через меня, врезался спиной и затылком в стену и упал. Голова безвольно свесилась на грудь.

Я поднял револьвер и, не прицеливаясь, выстрелил пять раз. В шестой курок щёлкнул вхолостую. Пантелеймон рухнул на спину, на этот раз — навсегда.

— Пантелеймон! — завизжала Эльвира и рванулась было к своему другу.

Я наотмашь врезал ей по лицу тыльной стороной ладони, и она наконец упала без чувств. По ощущениям, перелома челюсти ей не миновать.

— Сука, — прошептал я, поднимаясь. — Дерьмо собачье.

Револьвер сунул в карман. Шагнул к Мишелю, присел рядом и пощупал пульс на шее. Сердце билось — это хорошо.

— Сейчас, мужик, — шёпотом сказал