Кибер-вождь - Александр Белаш

Флаер коснулся полосы бетона на скорости; посадочные опоры пронзительно заскрежетали, что-то противно залязгало под днищем. Толкнув дверцу, Хиллари кубарем выкатился на трассу, но тотчас вскочил, держа «импакт» на изготовку, и стал пятиться. «Если он вырвется — стреляю, — проносилось в голове. — Еще бы попасть — и совсем хорошо». Как внештатный виртуальный офицер, Хиллари стрелял лишь в тире, раз в полгода.

Борющиеся вывалились немного погодя. Фосфор бешено вырывался, но Ветеран удерживал его корпус к корпусу, не давая ни встать, ни освободиться. Хиллари понял, что пистолет в руках дрожит. Потом — что он не снял оружие с предохранителя. Наконец — что из «импакта» до сих пор он не стрелял, а Чак рассказывал, что хорошо держать «импакт» могут одни атлеты и киборги…

Ротоплан явился, будто ангел с вестью о спасении души. Двое в сером спрыгнули с высоты метров шесть, за ними аккуратно приземлились ракообразные и, размахивая клешнями, побежали на выручку Ветерана.

— Перестань целиться! — попросил Туссен, бочком обходя Хиллари. — Да опусти ты пистолет! Мы здесь!

— А? Да, конечно, — Хиллари уронил руки. — Эй! — окликнул он ухвативших Фосфора. — Держите крепче. Туссен, вскрывай его. Идем на мозг, пока он все в себе не постирал. Гаст готов?

— Да, и Чайка с ним. Со мной — Рекорд и Квадрат. Хил…

Хиллари потряс головой, стремясь избавиться от гула барражирующих над дорогой «матадоров».

— Хил, не сразу. Ты слышал экспресс-новости Дорана? Анталь доложил, что… Слушай, где ты так рассадил голову?

— Потом, — Хиллари ощупал висок; кожа саднила и скользко намокала кровью, кость болела, как гвоздь в нее вбили. — Это случайно, не отвлекайся! Пошли!

— Хил, минутку, ты должен знать. Доран вышел на Машталера с вопросом — может ли такое быть, чтобы…

— Может. Вот оно.

— …а Машталер заявил, что это — не киборг BIC; либо беглый композит из «Сефарда» — помнишь, у Дагласа были потери? — либо это человек с протезом тела.

— Ну и что?!!

— Если мы по-нашему вскроем протезированного, его мозг умрет. Нас обвинят в убийстве. Там же питание мозга кровью зависит от кибер-поддержки.

— Вскрывай, — голос Хиллари стал напряженно-низким, властным. — ЭТО ПРИКАЗ.

Пять пар рук и клешней повалили Фосфора на дорогу, сорвали одежду. Туссен содрогнулся.

— Хил, он же… дышит! Это протез, я не могу.

Подавив желание влепить Туссену затрещину, Хиллари упал на колени и изо всех сил постарался вспомнить устройство протезов тел. Чем же они принципиально отличаются?! Фосфор дернулся. Так. Порт у протезированных есть — он стандартен. В грудной клетке — живой мозг. Вспомогательный кибер-мозг — в нижней части туловища, рядом с батареей. «Легкие» — вытянутые по вертикали, они меньше настоящих по объему, в кольчатых кожухах. «Сердце» где-то на талии. Резервуары с кровезаменителем — в животе, а рециркулятор… в голове! У протезов нет радара!

Фосфор замер. Стирает память?.. Но дыхательные движения сохранились. Что сделать? Открыть череп? Если это протез, питание мозга сразу нарушится.

— Зажмите ему рот и нос, — скомандовал Хиллари. — Плотней!

Бег, физическая работа — при нагрузке он будет имитировать учащение дыхания. Но вряд ли он готов изобразить дыхание того, кого душат.

Рекорд прижал ладонь в перчатке к лицу Фосфора.

Секунды потекли медленной кровью с виска.

— Он продолжает дышать, — пробормотал Туссен, распахивая чемодан-укладку. — Это… вероятно, имитация.

— Рекорд, Квадрат — записывайте все глазами, под протокол. Нам будет что предъявить Машталеру.

Дистант подхватил виброрезак и поднес его к телу Фосфора.

Между тем слова, сказанные Хармоном А'Райхалу, и выступление Машталера в «NOW» приносили плоды, с каждой минутой все более и более весомые. Джомар Даглас, кипя возмущением, звонил в BIC и яростно обвинял Машталера в дискредитации проекта «Сефард». На Машталера наседал директор компании по научным разработкам, добиваясь ясного ответа — не есть ли это один из киборгов тайно выпущенной серии 2А, у которых Первый Закон был сокращен до непричинения вреда одному хозяину? Машталер звонил Торту, чтоб поругаться заодно и с ним, но Горт велел никого к себе не допускать — он упивался чтением бумаг к грядущей подкомиссии. Когда Машталер прозвонился-таки к Горту, генерал тоже решил ввязаться в трэковую перебранку и вовлечь в нее Хармона, но Хиллари было совершенно недосягаем — он ушел в мозг Фосфора посреди шоссе, под нимбом кружащихся «матадоров».

* * *

Второй раз Пепс решился потревожить Энрика много позднее, после того как Энрик поел и его волосы уложил парикмахер. В дни больших выступлений Энрик волновался, аппетит у него пропадал, а характер портился, он начинал беспричинно раздражаться и ругаться по мелочам. Каждая безделица, любой пустяк выводили его из себя. То ему, как беременной туанке, срочно надо было понюхать розу, то подержать во рту кубик льда, то пояс был не того шелка, то бесил цвет повязки для волос. Непонравившиеся вещи Энрик рвал и бил, не считаясь с их стоимостью, так что Пепс привык держать под рукой несколько дубликатов из реквизита на замену. Пепс даже удивлялся, как легко Энрик воспринимает все неприятные события на этот раз.

В такие дни ел Энрик мало и с неохотой, больше пил минеральную воду и соки. Личный парикмахер поработал на славу: черные блестящие волосы Энрика были завиты в ровные плотные зигзаги, лежащие один к одному, но тем не менее расчлененные, не теряющие подвижности и из любого положения возвращающиеся к исходному. Энрик проверил это несколько раз, резко повернув голову. Пряди-змейки гибко ударили по лицу. После того как священнодействовали с его волосами и умелые пальцы нежно перебирали и гладили кожу, а Энрик, полузакрыв глаза, застывал в неподвижности, послушно откликаясь на еле уловимые приказы-касания, дурное настроение у него уменьшилось, и именно этим временем воспользовался Пепс, чтобы доложить очередную новость:

— Хиллари Хармон из «Антикибера» схватил Фосфора и утверждает, что тот — киборг, а профессор Машталер из BIC говорит, что он — человек-протез…

Энрик все больше напоминал существо из клипа, рожденное неизвестно на какой планете; с ледяным и бесстрастным лицом он напомнил:

— Я же просил не говорить об этом.

Пепс, сам не понимая, когда он перешел на экономичный и полужаргонный разговор централов, продолжил:

— Я бы рта не раскрыл, но после 13.00 собрался на экстренное совещание муниципальный совет Синего Города. И сам по себе заседает совет социальных комиссий парламента. У всех в повестке дня один вопрос: запретить ли тебе выступать на стадионе в связи с общественной опасностью и угрозой новых терактов.

— Сейчас сколько времени? — неожиданно спросил Энрик. Он часто задавал странные, не относящиеся к делу вопросы.

— 14.40.

— А во сколько все должно начаться?

— В 20.00.

— Надо лететь в «Форвард» немедленно. Буду гримироваться и одеваться там.

— Гостиница обложена репортерами и папарацци. Я попросил Крысолова организовать охрану поплотней, — тут Пепс ошалело развел руками, — а вместо полиции явился целый батальон какого-то спецназа!..

Энрик соизволил улыбнуться.

— Привыкай. Это самый большой город во Вселенной, тут все в преувеличенном масштабе и в искаженном виде. Прорываться будем с боем.

После того как с криком и с шокерами были расчищены центральный коридор и запасный выход и большой флаер-аэробус наконец-то поднялся в воздух в сопровождении черно-синих патрульных машин, а за ними хвостом увязались разномастные летные средства папарацци, Пепс, оторвавшись от созерцания всей этой камарильи, посмотрел на Энрика. Тот был в на редкость хорошем настроении, что, зная его характер, можно счесть за диво. Ему словно придала тонуса схватка в коридоре, когда они с Пепсом бежали между двумя рядами чудовищ под вопли: «Быстрее! На задней лестнице с верхнего этажа прорываются!»

— Обожаю ТуаТоу, — вдруг сказал Энрик, — знаешь, за что? — И сам же ответил: — За то, что она — монархия и все вопросы можно решить в одночасье волей одного человека, а дальше остается только безукоризненно повиноваться. Но Сэнтрал-Сити я люблю еще больше за его демократию. Пока они договорятся и придут к единому мнению — можно поесть, выспаться, начать и кончить звездную войну. Полная свобода.

— А может быть, — тяжело вздохнул Пепс, — надо было, как обычно, по графику и контракту, чем таким нахрапом, да с внештатными ситуациями?..

— Никакого плана, — Энрик сделал отталкивающее движение, — я что, свой мир не знаю?! Только блицкриг и натиск. Да предупреди мы их о турне за год, ты знаешь, к чему бы мы прилетели? Они бы собрались с силами и подготовили нам достойную встречу. На каждом столбе висели бы запрещения мне не только говорить, но и двигаться тоже. Тебе пришлось бы возить меня в инвалидной коляске, а каждый едва начавший говорить младенец знал бы, что я — туанский шпион, а в Городе шли бы затяжные позиционные бои сэйсидов с варлокерами с участием стратегической авиации. Главное — не давать им опомниться. Когда в Городе четыре независимые власти и девять видов полиции и полный бардак — это и есть свобода.