Лимб 2 - Елена Филон

жизнь? Что если я не хочу»?

«Здесь твоя семья»…

Мои дети забегают в палату, их жёны и мои внуки.

Не могу на это смотреть. Слишком тяжело.

Они плачут. Итан хватается за волосы и мешком оседает на пол. Руперт пытается оттащить от меня сопротивляющуюся Дарси. Клейтон и Ник застыли в дверях, как громом поражённые, бледные, потерянные.

Хочется кричать.

Хочется обнять их. Утешить. Просить прощения и рыдать навзрыд.

Моя семья…

Мои любимые…

Но вместо них меня обнимает Тайлер. Проводник смерти.

«Я не хочу их оставлять».

«Пришло время. Пора. Мика, твоя душа должна идти дальше».

«Должна?.. Разве»?

«Ты не можешь остаться с ними».

«Но я хочу».

«Ты не можешь. Ты должна пойти со мной. Таковы правила».

«Ты знаешь, как я отношусь к правилам».

«Это ничего не изменит».

«Зачем ты пришёл, Тайлер, если не собираешься забрать меня с собой? Это так несправедливо».

«Мика… Я не могу. Тебе там не место».

«Верно. Своё место я только что потеряла. Взгляни, какой я стала. Слабой, старой, больной. Взгляни, как они убиты горем»…

«Я помогу тебе забыться».

«Но я не хочу забывать… Они – всё, что у меня было. А теперь… снова появился ты, чтобы влить мне в горло ещё одну ложку яда».

«Прости… Мика. Прости за то, что я с тобой сделал… Прости… Я не знал, не знал, что будет так»…

«Больно? Тяжело? Смертельно невыносимо»?!!

«Страшно. Видеть тебя и жить без тебя. Смотреть, как ты страдаешь и быть не в силах тебя утешить. Прости»…

«Не извиняйся. Если бы без тебя не было так горько, я бы никогда не узнала, что такое истинное счастье. Мне бы не было с чем сравнивать. Хочу спросить»…

«Он в порядке. Твой муж он… я проследил, чтобы его душа обрела покой».

«Спасибо. За всех их. Спасибо»…

Тайлер… проводник смерти. Мой Тайлер. Он плачет. По его бледной коже градом стекают слёзы, но лицо спокойно, предельно сдержано.

«Почему ты плачешь, Тайлер? Тебе больно видеть то, какой я стала»?

«Твоя душа всё так же прекрасна, Мика. Душа не стареет».

«Тогда почему… ты плачешь»?

Вместо ответа, взгляд Тайлера упал на тело старой женщины на больничной койке и голос в голове дрогнул:

«Потому что ты умерла».

***

Что такое душа? Безлика оболочка, эфемерная, незримая. Душа чиста? Душа проклята. Душа обречена нести в себе бремя прошлых жизней, грехи, незавершенные дела, воспоминания. У души нет строка годности, но душа безгранично велика и хранит в себе тяготу дней, всех дней, когда она была заточена в человеческом теле. В одном, в двух, в десяти, или в нескольких сотнях тел. Душа не меняется, сущность человека остаётся прежней независимо от того, какой образ принимает её новое тело. И лишь по воле кого-то свыше мы имеем право этого не помнить, каждая жизнь – чистый лист. И мы должны быть за это благодарны.

Вот только меня это не коснулось.

Будучи ребёнком… один раз, два раза, три, пять, десять… Я уже и со счёта сбилась, сколько раз у меня было детство. Не всегда хорошее, не всегда счастливое. Не всегда мои родители оказывались порядочными людьми, но и не всегда плохими. В основном, все мои следующие жизни были вполне сносными и каждая, абсолютно каждая становилась моим бременем в следующей.

Я помню всё.

Не знаю, почему так случилось со мной и правильно ли это. Но я помню. Все свои жизни, каждую из них, так, словно это было вчера. Опыт – дело наживное, и я далеко не сразу поняла, что о таких вещах следует молчать. Иначе тебя могут запереть в одном не очень хорошем заведении. И там я тоже побывала. За все свои жизни я через многое прошла. Через такое, о чём лучше умолчать. Жестокость, несправедливость, насилие, коварство, война…

Воспоминания не накрывали с головой – приходили постепенно, в виде снов, иногда кошмарных. По мере взросления я училась принимать это, как часть себя, контролировать. Училась, и с каждой новой жизнью становилось проще. Проще быть не такой как все.

Я много думала. В первую очередь о том, почему каждый раз перерождаюсь в теле девочки; иногда становилось интересно, каково это – быть мужчиной. Но раз за разом, тот, кто выбирал для моей души «новый дом», был строго ограничен одним полом. И в основном это были девочки с огненно-рыжими волосами. Видимо у Тайлера пунктик по этому поводу. И я видела его лишь раз – перед смертью. Он приходил, чтобы попрощаться с моим телом и позаботиться о моей душе.

Я никогда не спрашивала его о том, как долго это будет продолжаться. Мы редко разговаривали, но каждый раз я смотрела ему в глаза. И видела в них всё то же – глубокую печаль и немое обещание, которое он дал мне однажды.

«Тебе тяжело, Мика… Мне жаль, что я поступил так с тобой, – сказал он как-то раз. – Но это всё, что я мог сделать, чтобы ты меня не забыла. Я не заслуживаю тебя. И готов до конца времён умолять о прощении».

Тогда я и узнала причину. Причину… по которой все мои жизни ютятся в душе и каждый раз напоминают о себе, не оставляют в покое. Злость, ярость, обида? Должна ли я была проклясть Тайлера за это?.. Нет. Я была ему благодарна, потому что не могла, не хотела, не желала забывать цвет его глаз.

Всё в этом мире циклично, однажды возвращается в точку, с которой всё начиналось. Я знала это и просто ждала…

А ещё я поняла, что мы – все мы, в каком-то смысле счастливчики. Ведь не у каждой души есть шанс на перерождение. Души, скитающиеся по Лимбу, не имеют возможности прожить жизнь заново, они ходят по кругу, ищут себя, пытаются бороться, но в итоге мирятся с тем, кто они есть, и учатся существовать там – в безысходности, в мире без правил, в мире отчаяния и страха.

Так что да, мне повезло, хотя и счастливой я себя от этого не чувствую. Скорее, я похожа на старца, не достаточно мудрого, но вполне сообразительного, чтобы умалчивать о том, кто я есть и что я знаю. Да и кто мне поверит?

Кто поверит в то, что однажды проводник самой смерти подарил мне не одну жизнь, а несколько десятков?

Однако в какой-то степени меня утешает мысль, что теперь мы с Тайлером чем-то похожи: он варится в своём горячем котле, отрабатывая срок,