Деревянная грамота - Далия Трускиновская

- Крепкий был дед, - одобрил Данила.

- Ты о нем в "Ленивке" порасспроси! Я пока по дельцу переговорю - ты с мужиками потолкуй, они про старого Трещалу расскажут!

- Так мы в "Ленивку", что ли, идем?

- Да дельце у меня там. Вчера один человек говорил - ищут меня по дельцу-то. А может, важное окажется. Это, Данилушка, ненадолго.

- В "Ленивку" не пойду, - сурово сказал Данила. - Я тебя в ином месте обожду.

- Со мной там бояться нечего! Погоди! .. - должно быть, чересчур много упрямства выказал Данила, вот скоморох и догадался. - Уж не с нашими ли ты повздорил? Им-то порой на месте не сидится, погулять выходят - не у Больших ли конюшен ты с ними сцепился?

- Нет, не у конюшен.

Уговорить Данилу не удалось - скоморох побежал в "Ленивку" один, Данила же условился с ним так - покончит со своим дельцем, пусть идет к Большим конюшням, которые и впрямь неподалеку, даже никуда сворачивать не приходится. Не караулить же его на морозе...

Данилу конюхи приняли как родного. Хотя Аргамачьи и недалеко, а все не каждую седмицу туда выберешься. Расспросили о деде Акишеве, о товарищах. На Больших вовсю готовились к Масленице: государь с государыней, со старшими и младшими царевнами и с царевичами кататься пожелают, лучших возников надобно будет запрягать, самых крутобоких и долгогривых. Их заранее и пырейным корнем подкармливать стали, чтобы шкуры лоснились. А на весь государев поезд сколько возников надобно - Данила знает? Вот то-то! Полсотни, а то и более. Бывает, и сотню, и полторы требует Конюшенный приказ - но это коли государь, со всем двором опричь хором, в богомольный поход подымается.

Не успели, кажется, и словом перемолвиться, - явился Томила. Был он сердит, но злость прошла скоро. И когда они вдвоем вышли на Пречистенку, скоморох уже усмехался какой-то своей мысли.

- Вот ведь бесова девка, сатанинское отродье... - бормотал он, но не злобно, а даже с некоторым восхищением. - Эй! Стой!

Увидев извозчика, готового взять седоков, Данила растерялся. Ему на самом деле вовсе незачем было удаляться от того места, где пропало мертвое тело, а вслед за телом, возможно, и Авдотьица.

- Да погоди ты! Я уж с Соплей уговорился! - пустился он в бесстыжее вранье. - Позабыл только, в которые ворота стучать! Он мне растолковал, а я и забыл!

- И что же? В Хамовники возвращаться? Столько уж отшагали! Сдался тебе тот Сопля! Про таких знаешь как говорят? Толст кулак, да плечо узко! Не ерепенься, поедем со мной, свет! Не томи молодца! - он мотнул головой в сторону извозчичьих санок. - А я тебе такого про Соплю понарасскажу впредь, его увидав, плеваться начнешь! Я ведь его давно знаю, и все его проказы! Он ведь бойцов-то не только на Масленицу собирает...

Тут Томила вдруг с вопля перешел на шепот.

- А когда же?

- Они у него всегда наготове, понял?.. - шепнул скоморох чуть ли не в самое ухо. - Кого поучить, коли деньги плочены... а кого и вовсе... Непременно тебе надобно в такое дерьмо вляпаться?

Принимать решение нужно было быстро. И Данила сделал это, рассудив, что избавиться от Томилы нетрудно, а вот как примет Сопля - еще бабушка надвое сказала. И, может, от скомороха удастся разузнать все, что нужно, с меньшей опасностью, чем на дворе, где собрали бойцов до поры загадочный Одинец и Сопля.

- Ну так поехали к твоему Трещале!

- Спасибо скажешь, свет! Садись!

- Куда везти-то? - спросил извозчик.

- К Денежному двору!

- Без ряды не поеду.

Томила сцепился торговаться. При этом он время от времени озирался, словно опасаясь погони. Данила же недоумевал - о том, что есть на Москве Денежный двор, он слыхивал, самому там бывать не приходилось, и далеко ли это место, и в которой стороне - он понятия не имел.

- Да будет тебе! - прекратил он торговлю. - Вскладчину заплатим. Чего время-то терять?

Для скорости понеслись по реке. Миновали Кремль и, не доезжая Яузы, Томила приказал подыматься на берег.

- Тут серебряники живут, а вот тебе примета - Троицкий храм, объяснил он Даниле. - Коли сам будешь искать, так не ошибешься. А во-он там Кошели, там кошельные мастера живут. Как разбогатеешь - приходи к ним покупать!

- А что - у вас разбогатею?

- А у нас молодцы не жалуются: денег девать некуда - кошелька купить не на что! - неожиданно съязвил скоморох и сам же расхохотался. - Да не бойся ты! Конечно, Трещала, коли по-настоящему учить возьмется, денег с тебя запросит. Так ведь и научит! Сможешь один на один выходить, государя тешить. И я за тебя словечко замолвлю, чтобы он поменьше взял.

- Ты-то как всему этому научился? Ты же скоморох! - сказал Данила, вылезая из саней.

- А раньше скоморохи ведомыми бойцами были, - ответил Томила и тоже выбрался на твердый снег. - Вон, сказывали, при царе Иване судебные поединки устраивали, и кому этого хотелось, тот челобитную подавал - мол, прошу поля! А коли кто был слаб, или женского полу, или стар, так бойца за себя нанимал, поединщика. И знаешь что умные люди сказывали? Будто бы коли одна баба на другую просила, то поединщиков им брать нельзя, а друг с дружкой самим сходиться! Вот как баб тогда уму-разуму учили! То-то волосья в стороны летели!

- Стой! Куда?! - заорал извозчик. - Ты меня шутками своими не корми, ты мне, как срядились, плати! А там уж и убирайся!

Томила пожал плечами - заговорить извозчику зубы не удалось.

Спровадив крикливого извозчика, скоморох и Данила вышли к нужному двору.

- И мы не хуже твоего Сопли тут устроились, - объяснил Томила. - Тоже на реку выход есть. Там учиться сподручно - ко льду привыкать. Там мы никому не мешаем. Эй! Отворяйте!

Скоморох ударил кулаком по забору.

- Ты, что ли? Ты бы еще до ночи прошатался! - донеслось оттуда.

- Заждались! - с превеликим удовлетворением молвил Томила.

Калитка отворилась и пес налетел на шагнувшего первым скомороха, встал ему передними лапами на грудь. Скоморох потрепал кобеля по холке, так что стало ясно - давние приятели. Данилу пес обнюхал - и, очевидно, зная слова "Не тронь, свои! ", завилял хвостом. Был он немногим меньше того горбатого, которого Данила видел и слышал на Неглинке.

- Пошли в дом! - сказал обоим крепкий мужик в распахнутом тулупе, среднего роста, с красивой и густой бородой, не вороной, а того цвета, который бывает у темного соболя. - Может, хотя для вас встанет.

- А что, спит? - с беспокойством спросил Томила.

- Набрался вчера. А ведь Масленица-то на носу!

- Вот ведь дурак, прости Господи... - скоморох явственно был расстроен. Вот те и Трещала! Давай, веди к нему! И что - молодцы тоже спят?

- Как пришли из "Ленивки" - он всем еще налил. Молодцы-то просыпаются, встают...

- Сейчас всех, лба не перекрестя, кормить - и на мороз! - распорядился скоморох. - Вот ведь горе...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});