Крысиный волк - Дарья Беляева

В одну секунду у нее вдруг проскользнула мысль, казавшаяся абсолютно верной и простой, будто школьная арифметика — у нее будет мальчик, и у него уже бьется сердце.

Амти услышала голос Шацара:

— Шаул.

— Что? — подумала она.

— Так его будут звать. Но я бы на твоем месте сосредоточился на том, как тебе выжить. Это бывает актуально.

Когда все они, покинув машины, встали у берега, глядя на мост и маяк, вдруг стало очень тихо. Потом Мескете и Мелькарт открыли багажник, принялись раздавать автоматы.

Мескете всучила один Ашдоду.

— Но это против моей…

— Тогда ты сдохнешь, — отрезала она.

— Ты говоришь так, будто в противном случае — нет.

Мелькарт качался на пятках, глядя в море. Автомат он заряжал не глядя. Амти почувствовала, что он волнуется за Эли едва ли не больше всех.

Так они и стояли около минуты — Шайху паниковал, но, по крайней мере молча, Аштар расхаживал туда и обратно, ожидая, пока они пойдут, Неселим стоял рядом с Адрамаутом, выражая молчаливую поддержку и готовность следовать за ним куда угодно, Мескете, похожая на готовящуюся к броску кошку, проверяла оружие.

Яуди и Ашдод стояли чуть дальше от остальных. Инстинктивно им хотелось быть в стороне. Ашдод шептал что-то на ухо Яуди, и она с отстраненным видом кивала.

Совершенно неожиданно Мескете спросила:

— Готовы?

— У нас есть план? — осторожно осведомился Неселим.

— У нас нет даже времени, — сказал Аштар.

Амти смотрела на автомат в своих руках. Она не понимала, чем он поможет, но все же автомат был лучше, чем ничего. По крайней мере их много, они могли навести панику, забрать своих девочек и бежать. Они могли бы использовать против нее магию. Они могли бы, не могли бы — все это было неважно.

Амти вдруг сама от себя не ожидая, первая шагнула к мосту. Ее трясло от страха так, что сердце сводило болезненными толчками, но там была ее Эли, и она была совсем одна.

Шторм становился злее, волны пытались проглотить мост, и брызги жгли холодом коленки Амти даже сквозь чулки. Некоторое время Амти казалось, что она идет одна, потом Мескете и Адрамаут отстранили ее.

— Потерпи, трудный подросток, — сказал Адрамаут. Губы у него были почти обескровленные, Амти никогда не видела его таким взволнованным. Они с Мескете прошли вперед, осторожно и держась ближе к краю моста. Амти обернулась и увидела: так они и шли — цепочкой, открыто, на месте, которое простреливается слишком хорошо. Но все это было неважно, потому что времени на что-нибудь более разумное все равно не было.

Маяк возвышался над ними, даже его сказочная белизна была неестественной и противной. Амти почувствовала, что это плохое место. В нем было много тьмы. Может, когда-то здесь совершались преступления, может проводились темные ритуалы. Мескете что-то говорила про поля сражений и жатву. Несмотря на белезину маяка, от него исходило беспросветно темное чувство.

Амти увидела металлические скобы лестницы, ведущей к маяку. Нижние из них были скользкими от воды. Путь уходил далеко наверх, так что приходилось запрокинуть голову, чтобы увидеть вершину и маяк. Амти перекинула ремень автомата через плечо, готовясь следовать за Адрамаутом и Мескете, они лезли первыми. Мелькарт ее отстранил со словами:

— Ты-то там меньше всего нужна.

Вот бы он упал, подумала Амти, и даже сама себе не устыдилась, так ей было страшно от всего остального. Ноги скользили по металлу, и Амти до боли вцеплялась руками в верхние скобы, когда переставляла ноги. Ей все время казалось, что сейчас она соскользнет, а еще хотелось наступить на руку Аштару, а еще она снова слышала крики безумных чаек, и оглушительный гул моря — будто все звуки стали ярче, отдавались в голове с небывалой силой. Страх перед высотой одолевал коленки и сердце, в какой-то момент Амти почувствовала, что сейчас расплачется. Небо над головой, казалось, стало ниже, а камень все время добирался до коленок сквозь чулки, и Амти была уверена — остались кровящие ссадины.

Конца и края не было видно этой лестнице, а потом она вдруг оборвалась так резко, что Амти едва успела вцепиться в каменистую поверхность скалы. Ее пальцы соскальзывали, но Адрамаут вовремя поймал ее за руку, вытянул наверх, как недавно, в Храме, сделала это Мескете. Амти упала бы, если бы Адрамаут ее не поддержал. К тому времени, как все они оказались на вершине скалы, у подножия маяка, золотое, зимнее солнце уже падало вниз, начинался закат.

Никто ничего не говорил, будто они боялись, что женщина-зверь их услышит. Но, Амти была уверена, у этой бойкой старушки имелись и другие способы узнать об их местонахождении.

Они обошли маяк, вход был только один. Амти прикоснулась к белому металлу обшивки, руку пронзил неприятный холод. Амти вспомнила, как маленький Шацар в ее сне ждал взгляда Мамы из маяка.

Мама из маяка и была Матерью Тьмой.

Тяжелая железная дверь скрипнула, Адрамаут и Мескете вошли внутрь первыми, за ними Аштар и Мелькарт, потом Амти и Яуди, и только за тем Неселим и Ашдод. Они явно не проявляли должного энтузиазма. А ведь Ашдоду спасать существ было положено по должности.

Первым делом Амти увидела в помещении винтовую, ведущую вверх лестницу. Ее мозг просто не воспринял все остальное, понадобились секунды, чтобы сориентироваться. Здесь было огромное количество птиц — пронзительно-синие сеалии кружили вокруг, они были везде. Девичьи птички, птички, которых рисуют в книжках для маленьких леди. Амти и сама таких очень любила — любила их синеву, любила острые клювы. Это были птички с обложек женских романов, птички с орнаментов на женских шкатулках.

Амти сразу и не поняла, откуда идет непрерывное жужжание. А когда поняла — задрожала. Оно шло отовсюду. Все стены, без единого промежутка, были облеплены пчелами. Пчелы были везде, настолько везде, что Амти не в силах была заметить их сразу. Их судорожное, присущее только насекомым непрестанное и ни на что непохожее движение заставляло Амти думать, что шевелятся сами стены.

— О, Свет! — прошептал где-то позади нее Ашдод. Судя по звуку, он почесывал свою вечную, неухоженную щетину. Лучше бы он держал автомат наизготовку. Амти хорошо усвоила этот урок Мескете, один из первых.

Но куда было стрелять? Спустя секунду Амти и все остальные увидели цель.

Женщина-зверь, Саянну висела вниз головой, уцепившись ногами за перила. Несмотря на ее прекрасную, траурную одежду, в ее движениях не было ничего человеческого.

Руки в черных перчатках свободно висели, но иногда она с невероятной ловкостью и совершенно безошибочно ловила и выпускала сеалий.

— Без приглашения являетесь в мой дом, — сказала она своим звериным голосом, и Амти показалось, будто она услышала, как с шипением высовывается ее звериный язычок. Но этот едва различимый, иллюзорный звук тут же заглушили автоматные очереди Адрамаута и Мескете.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});