Мата Хари. Подлинная история легендарной шпионки XX века - Сэм Ваагенаар

французы называют словом «cran» — смесью мужества, презрения и хладнокровия. Он вдруг ощутил, что «она до конца играла свою роль, состоящую из храбрости и равнодушия». То есть для него это была не храбрость, а лишь спектакль.

Как будто мужество перед лицом смерти могло быть каким-то другим.

В понедельник вскоре после четырех часов утра в «Сен-Лазар» прибыл капитан Бушардон. Ровно в четыре часа утра его забрали из дома на бульваре Перейр. Доктор Бизар и его коллега доктор Браль прибыли почти в то же время, а Массар немного позже, в 4.45. Было холодное утро. Термометр показывал всего несколько градусов выше нуля. Каким-то образом информация о предстоящей казни дошла до журналистов. Вместо примерно тридцати человек, обычно присутствующих на казни, тут, по словам доктора Бизара, собралось не меньше сотни людей — гражданских и военных. Некоторые солдаты спали на тротуаре. Эмиль Массар насчитал примерно дюжину журналистов.

В помещении тюрьмы собрались еще несколько официальных персон: капитан Тибо, первый протоколист военного суда, которого привезли сюда из дома на Пляс Вожирар в 4.30, прокурор Морне, подполковник Сомпру (который всем приказывал оставаться внизу) и, конечно, мэтр Клюне. Кроме них майор Жюльен, председатель прокуратуры Третьего военного суда, доктор Соке, военный врач, месье Жан Эсташи, начальник тюрьмы, и генерал Ваттен, глава военной адвокатуры французской армии.

Мэтр Клюне заявил, что он слишком нервничает, чтобы подняться наверх. Он попросил Сомпру передать Мате Хари, что он здесь. Подполковник вовсе не собирался играть роль курьера. Он грубо ответил, что если месье Клюне «что-то хочет сказать, то пусть изволит сделать это сам».

Сестра Леонида провела господ в камеру номер 12. Открыв ее, она показала на среднюю кровать. Мата Хари не спала нормально. Предыдущим вечером доктор Бизар дал ей двойную дозу снотворного. Обе женщины, спавшие справа и слева от Маты Хари, когда вошли мужчины, широко раскрыли глаза — они все поняли. Когда Мату Хари растолкали, чтобы она проснулась, они начали плакать. Проснувшись, Мата Хари упала им на руки и склонилась вперед. В ее глазах стоял страх. Она тоже поняла — и стала, пожалуй, самым спокойным человеком в этой камере.

Только теперь ей объявили, что просьба о помиловании отклонена. После мгновения тишины Мата Хари снова повторила те же слова, которые она сказала три месяца назад, услышав приговор:

— Это невозможно! Это невозможно!

Согласно доктору Бизару, Мата Хари сама утешала сестру Леониду:

— Не бойтесь, сестра, я сумею умереть!

Мужчины покинули помещение, чтобы дать ей возможность одеться. Только доктор Бизар оставался в камере. Пока она сидела на кровати и надевала чулки (тоже по описанию доктора Бизара), были хорошо видны ее ноги. Сестра Леонида попробовала их прикрыть. Но даже в этой ситуации присутствие духа не изменило Мате Хари:

— Оставьте, сестра. Сейчас не время для чопорности.

Врач предложил ей нюхательную соль.

— Спасибо, доктор, — ответила она. — Вы увидите, мне она не понадобится.

Потом она попросила оставить ее на мгновение одну с преподобным Арбу. Затем и пастор покинул ее, выйдя очевидно в состоянии огромного душевного волнения. Мужчины снова вошли в камеру.

Мата Хари была готова. Она надела жемчужно-серое платье, соломенную шляпу с вуалью, свои лучшие туфли и накинула на плечи пальто. Красивая обувь всегда была ее страстью. На ней не было никаких украшений. Когда ее арестовали в феврале, все драгоценности были конфискованы. Она закончила свой туалет, надела перчатки и поблагодарила врача за все, что он для нее сделал. Ей снова пришлось утешать сестру Леониду, готовую расплакаться.

Мате Хари задали последний вопрос. Вопрос, породивший немало фантастических историй. По французскому законодательству, это отнюдь не риторический вопрос. Если следовать букве закона, то его содержание должно быть подтверждено заключенным. Статья 27, первый абзац, французского уголовного кодекса (в 1960 году переименована в статью 17) предписывает: «Если приговоренная к смертной казни женщина заявляет, что она беременна, и врачебная экспертиза подтверждает это, казнь может состояться только после рождения ребенка».

Согласно доктору Бизару Мата Хари ничего не ответила. Но военный врач доктор Соке спросил, «есть ли основание предполагать, что она находится в положении». Так как она сидела в тюрьме уже почти восемь месяцев, сам вопрос был излишним. Мата Хари отреагировала только очевидным удивлением и непониманием. Все те эмоциональные сцены, которые описывались во всех подробностях некоторыми склонными к фантазии авторами, причем именно мэтр Клюне якобы хотел помочь ей с помощью этой статьи и даже заявлял, что именно он отец ее будущего ребенка, — выдумки чистой воды.

Когда она выходила из камеры, начальник караула хотел взять ее за руку. Но Мата Хари раздраженно стряхнула его руку. Обиженным тоном она заявила, что она не воровка и не преступница. Потом она взяла за руку сестру Леониду и направилась в бюро на первом этаже, которое называли «Авиньонским мостом». Здесь ее официально передали военным властям.

В этом бюро она попросила разрешения написать несколько писем, примерно три. Одно из них было направлено ее дочери. До сих пор остается тайной, что произошло с этим письмом. Она передала его то ли начальнику тюрьмы, то ли мэтру Клюне. Или — как слышал Анри Лекутюрье, которому впоследствии было поручено продать ее драгоценности, — протестантскому пастору. В любом случае точно установлено, что дочь Маты Хари так никогда и не получила последнее письмо своей матери. Это однозначно следует из письма, написанного Джоном МакЛеодом в голландское посольство в Париже 10 апреля 1919 года. Он просил посольство прислать ему свидетельство о смерти его бывшей жены, которое могло понадобиться Нон, его дочери, на случай «возможного вступления в брак». «До нас не дошло ни единого прощального слова мадам Маты Хари к ее ребенку, несмотря на то, что — как пишут газеты — непосредственно перед смертью она написала два письма. Потому мы утратили надежду услышать еще что-то». Но и во французских архивах этих двух или трех писем тоже нет. Доктор Бизар стоял лишь в десяти футах от Маты Хари, когда та писала. Он был готов вмешаться. Но она закончила письма спокойно и быстро. Ей понадобилось не более десяти минут.

В сопровождении конвоя, сестры Леониды и преподобного Жюля Арбу Мата Хари села в автомобиль, ожидавший ее. От центра Парижа до пригорода Венсен дорога была довольно длинной. Но улицы в это раннее утро были пусты. Автомобили приехали быстро. Сквозь легкий туман предрассветного утра виднелись очертания Венсенского замка, частично служившего военной казармой. Температура воздуха, вместо того, чтобы прогреться с полуночи, наоборот, упала почти до нуля. Машины