История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа - Павел Остапенко

Королевским ордонансом от 19 июня 1464 года во Франции впервые была учреждена почтовая служба. Множество людей держали «ушки на макушке», чтобы первыми услышать новости и сообщить их Людовику, ибо он охотно одаривал того, кто первым передавал ему по почте какие-либо важные вести, не забывая при этом и гонцов. Король находил удовольствие в том, чтобы заранее предупреждать об этом, говоря: «Я дам столько-то тому, кто принесет мне новости».

Людовик для получения ценной информации вел весьма обширную переписку со «своими добрыми и верноподданными городами», а также целой массой как высокопоставленных, так и совсем незнатных людей. «Ни один человек, — пишет о нем Коммин, — так не прислушивался к людям, не расспрашивал о стольких вещах, не хотел знать стольких людей, как он. И действительно, он знал всех значительных, пользовавшихся влиянием людей в Англии, Испании, Португалии, Италии, Бургундии, Бретани так же, как своих подданных». Людовик вел многочисленные досье, в которых хранил тайны, раскрытые им, купленные или украденные. Раскинув свою паутину повсюду, французский король был самым осведомленным монархом своего времени. «Всемирным пауком» назвал его один средневековый хронист.

Людовик XI в подземелье

Последние годы жизни Людовик перестал, как прежде, разъезжать по Франции. Прекратились посещения замков, выезды на богомолье и на охоту. Король почти безвыездно жил в своем любимом замке Плесси ле Тур, расположенном неподалеку от города Тура, в долине реки Луары. Здесь к нему почти никто не приходил, кроме домашних слуг и лучников, которых было изрядное число — четыре сотни. Они круглосуточно несли охрану, прохаживаясь по замку и стоя у ворот. Никто из приближенных Людовика XI не жил в этом замке, а если к королю наведывались его придворные, то их пропускали только небольшими группами, а то и поодиночке. Вокруг всего замка Плесси Людовик велел на подходе ко рву установить решетку из толстых железных прутьев, а в стены вделать железные броши с многочисленными остриями. Король также приказал поставить четырех больших железных «воробьев»[158] в таких местах, откуда легче всего было вести стрельбу. А под конец он велел, чтобы 40 арбалетчиков день и ночь сидели во рву и по ночам, до того как утром откроют ворота, стреляли во всякого, кто будет приближаться.

В замке короля были жуткие места заключения в виде железных клеток, в которых помещенный туда человек мог только сидеть или лежать. Изобрел их епископ Верденский, и он же был посажен в первую из них, как только она была построена, где и пролежал 14 лет. Уже известного нам по плену Людовика в Перонне кардинала Балю продержали в такой клетке более 11 лет, хотя за него просил сам Римский папа. Так Людовик расправлялся со своими опальными вельможами и политическими противниками.

* * *

Жизнь Людовика XI оборвалась 30 августа 1483 года. Не стало не только выдающегося короля, но и одной из самых ярких и заметных личностей в истории тайной войны Средневековья. К концу правления Людовика XI объединение страны в единое государство было в основном завершено. В XVI век Франция вступила как крупнейшее из централизованных государств Западной Европы с развивающимися экономическими связями, богатыми городами и растущей культурной общностью.

Глава 22.

«ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА — ЭЛЕМЕНТ ТЕКУЧИЙ»

«Внешняя политика — элемент текучий», — заметил как-то один из историков Венеции. Применительно к истории республики Св. Марка ее внешнюю политику можно назвать не только текучим элементом, но и невероятно скользким, временами разящим насмерть и практически всегда опасным для государств, пожелавших или вынужденных вступить с ней в какие-либо отношения. Причем внешняя политика Венеции — это даже не отдельные выдающиеся по своим способностям вожди (вроде уже известного нам Энрико Дандоло) или плеяда искусных дипломатов, это — целая система, своего рода «школа, мастерская дипломатии» для всего мира. Думается, нам следует обратиться к ее опыту, тем более интересному, что эта «мастерская мира» иногда давала сбой в своей, казалось бы, безупречной работе.

Когда же начали ставить знак равенства между дипломатами и шпионами? Безусловно, в самой глубокой древности. Но Венеция возвела этот принцип в ранг государственной политики. И именно в этом состоит ее вклад в многовековую историю тайной войны.

* * * Собор Св. Марка

Знаменитое венецианское дипломатическое искусство складывалось не без византийского влияния. Как и Византия, Венеция всегда стремилась к тому, «чтобы слышать и знать все, что только задумывали, затевали самым скрытым образом» ее недоброжелатели.

Для республики Св. Марка были характерны не отдельные дипломаты, как бы талантливы они ни были, а вся система, вся организация дипломатического дела, создавшая из Венеции, как уже отмечалось, «школу, мастерскую дипломатии» для всего мира. Купеческая олигархия, крепко державшая в руках власть в Венеции, внесла в дипломатическое дело дух тайны и ревнивого недоверия и в то же время систематичность и целеустремленность, которыми было проникнуто все ее государственное управление. Венеция не только переняла у Византии методы и приемы дипломатии, но и подняла их на новую ступень, в соответствии с условиями торгового города, отличными от византийской монархии. Здесь все способы — обольщение, подкуп, лицемерие, предательство, вероломство, тотальный шпионаж — были доведены до виртуозности.

Но особенно характерной для Венеции — в чем она действительно не имела соперника — была организация посольской службы. Именно республика Св. Марка разработала своего рода «кодекс» поведения послов при дворах иностранных государств.

Послы должны были по возвращении домой передавать государству полученные ими подарки.

Большой канал в Венеции

Им запрещалось добиваться при иностранных дворах каких-либо званий или титулов.

Послам запрещалось беседовать с иностранцами о государственных делах республики.

Послов нельзя было назначать в страны, где у них были собственные владения.

Им не разрешалось брать с собой жен из боязни, чтобы те не разгласили какую-либо информацию, относящуюся к государственным секретам; но любопытно, что послам разрешалось брать своего повара, чтобы не быть отравленными.

Послы должны были держать правительство республики в курсе дел государства, в котором были аккредитованы. С этой целью они регулярно — первоначально раз в неделю, а с улучшением средств связи значительно чаще — отправляли на родину депеши. Эти стекавшиеся со всех стран донесения давали как бы мгновенный снимок политического положения мира. Недаром говорили, что ни один европейский двор не был осведомлен так хорошо, как купеческая республика. На депешах ее умных и наблюдательных послов основывалась в значительной степени вся дальновидная политика Венеции.

Части дипломатических депеш или даже целые депеши нередко были зашифрованы. Дипломатические шифры всегда были объектом усиленного внимания венецианских правителей. Уже с давних времен венецианское Правительство имело особых шифровальщиков, а в дальнейшем ему было поручено не только следить за государственными шифрами, но и заботиться об изобретении новых.

Дело в том, что искусство шифрования находилось тогда в зачаточном состоянии и, попав в чужие руки, шифры сравнительно легко разгадывались. Шифр обычно состоял в замене букв латинского алфавита либо другими буквами, либо арабскими цифрами, черточками, точками, произвольными фигурами, причем одна буква нередко подменялась двумя или тремя знаками. Вводились также знаки, не имевшие никакого значения, для того чтобы усложнить шифр и затруднить его разгадку. Шифрованная дипломатическая переписка Венеции вызывала неудовольствие, а иногда протест и даже репрессии со стороны иностранных дворов. Так, султан Баязид II, узнав, что венецианский посол Джероламо Марчелло посылает своему правительству шифрованные письма, приказал ему в три дня покинуть страну. Еще долго после этого место венецианского посла в Константинополе оставалось вакантным.

Завеса секретности, покрывавшая деятельность дипломатических служб Венеции, отмечалась современниками.

Так, французский дипломат XV века, соратник короля Людовика XI, Филипп де Коммин, писал о венецианцах: «…во всем мире нет людей более скрытых, чем они, и нигде заседания советов не обставлены такой секретностью, а людей часто заключают в тюрьму по одному лишь подозрению в разглашении тайны».

Неудивительно, что донесения венецианских послов очень ценились иностранными государствами, которые всячески стремились раздобыть их. Несмотря на окружавшую эти документы завесу секретности, многочисленные копии с них все же попадали в чужие руки и проникали во внешний мир. В донесениях послы давали подробные характеристики правителей стран, в которых находились, описывали придворные группировки, давали оценки материальным, финансовым и военным ресурсам государств, положению различных слоев населения и т. д.