Не грози Дубровскому! Том ХI - Антон Панарин

иностранному партнёру, и он любезно поделился техникой, — ухмыльнулся я. — Значит, так. У вас новое задание. Забирайте железяки и сделайте мне такие же, только лучше. Намного лучше.

— С радостью покопаюсь в этих «железяках». Только что делать с экипажем? — настороженно спросил Гэрри, кивнув в сторону танков, внутри которых бесновался экипаж, сведённый с ума квакштуньей.

— А. Это не проблема. Сейчас.

С помощью лоз я откупорил люк танка, и обнаружил внутри четверых обезумевших бойцов. Они бились головами о переборку, кусали пальцы и не переставая орали. Оплёл их лозами, вытащил наружу, а после запустил под кожу целебные лозы и начал очищение крови.

Прошло жалких полчаса, и передо мной выстроились тридцать водителей механизированной бригады Кракова. Ещё десять мехводов покончили с собой, не дождавшись исцеления.

— Значит так, бойцы. Герцог ваш — конченый мудак, и если он не подох от тумана, но очень скоро подохнет. В любом из случаев, он умрёт. У него нет выбора. А вот у вас — есть. Либо вы смените нанимателя и станете работать на меня, либо подохнете, — заявил я.

— Эммм. Можно? — поднял руку один из водил.

— Конечно. Говори.

— Дело в том, что мы не поляки. Нас передали герцогу вместе с машинами и формально мы закреплены за техникой. Как только герцог выплатит кредит, и мы обучим для него новый боевой состав танковой бригады, так наш контракт и завершится. После чего отбудем обратно в Швейцарию. Но раз уж вы теперь новый владелец техники, то выходит что мы перешли в ваше подчинение.

— Ого. А что так можно было? — удивился я. — Удобно. Ну тогда добро пожаловать. Переходите под командование Антипа Ивановича. — Из-за моей спины вышел Антип и окинул взглядом новых подчинённых. — Выдай им тысячу человек, пусть обучают. — Сказал я главе воронов и снова посмотрел на танкистов. — Как только обучите тысячу моих бойцов, я выплачу каждому из вас по сто тысяч рублей и отпущу домой. По рукам?

— Ваше… — начал было мехвод, но запнулся не зная как ко мне обращаться.

— Ваша светлость. Виктор Игоревич Дубровский, — подсказал Антип.

— Благодарю, — кивнул мехвод и продолжил. — Я не представляю, сколько это в швейцарских франках. Но то, что вы готовы сохранить нам жизнь и отпустить на родину, уже великая награда для нас. Мы с радостью обучим ваших людей. — Он склонил голову, это же сделали и его коллеги. — Могу я узнать, где вы научились так чисто говорить на нашем языке?

— Просто я хорошо учился в школе, — я улыбнулся и посмотрел на Антипа, который хотел что-то сказать.

— Виктор Игоревич, я, к своему стыду, не знаком с тактикой ведения боя на тяжелой технике. Если вы не против, то я передам танкистов под командование майора Ганибалу из Гистуса. Он как раз командовал танковым батальоном.

— Делай так, как посчитаешь нужным. Но на всякий случай и сам послушай, что он рассказывает. Новые знания будут не лишними.

— Как пожелаете, — кивнул Антип и запрыгнул на один из танков. — По машинам, господа мехводы!

Глава 23

Краков. Замок герцога Фридриха Августа Первого.

Кристаллический барьер надежно защищал Фридриха и Антуанетту от синего тумана, затопившего всё вокруг. Вот только воздух внутри барьера потихоньку заканчивался. Стало душно, от чего герцог был вынужден снять одежду, оставшись в одних кальсонах. Его спутница лежала на полу и надрывно рыдала.

— Мы умрём! Фридрих! Сделай хоть что-нибудь! Мы же скоро задохнёмся-я-я! — Она шмыгала носом, растирая по подбородку сопли, смешанные со слезами.

Писаная красавица превратилась в нечто омерзительное. Смотря на неё, Фридрих мечтал выбросить Антуанетту за пределы защитного купола, но тогда внутрь просочится туман, и всё будет кончено. Но слушать её нытьё тоже было невыносимо. Герцог в очередной раз посмотрел на часы.

— Да где вас черти носят? — выругался он и ударил кулаком в кристаллический барьер, содрав кожу до крови. — Твою мать… — Фридрих слизнул солоноватую кровь и прошипел. — Готов спорить, что это дело рук Дубровского. Других магов природы, способных сотворить подобное, я не знаю.

— Фридрих! Мне жарко! Кажется, у меня вот-вот остановится сердце! Сделай что-нибудь! Мне плохо! — не унималась Антуанетта.

Прекрасный цветок, совершенно не готовый к взрослой жизни. Всю жизнь холили, лелеяли, а как только столкнулась с первыми неприятностями, так тут же поплыла. Стоит ли заключать союз с её отцом? Вдруг он такой же инфантильный тюфяк? Снова посмотрев на часы, герцог улыбнулся.

— Ещё пара минут и всё закончится.

— Что именно закончится? Наша жизнь⁈ Я не хочу умирать! Фридрих! Я так молода и прекрасна! Зачем я вообще связалась с тобой⁈ Наглый, надменный ублюдок! Почему ты так спокое-е-ен? — Антуанетта совершенно не владела собой. Её бросало из жалости к себе в ненависть ко всему живому, потом накатывал приступ любви к Фридриху, а заканчивалось всё презрением, и так по кругу, до бесконечности.

Через синеву тумана пробился яркий свет и с каждой секундой он становился всё ярче. Следом за светом пришел оглушительный рёв, как будто тысячи машин завелись одновременно. А в следующее мгновение особняк и всё вокруге утонуло в бушующем пламени.

Сквозь огонь герцог видел, как горят его солдаты, прекрасный сад, родовое имение, его репутация. Но всё это было не важно. По крайней мере, теперь это было не важно. Выживание, либо смерть. Герцог понимал, что происходит, а вот Антуанетту увиденное изрядно подкосило. Девушка, охнув, осела на землю и потеряла сознание.

— Хвала богам. Наконец то она заткнулась, — выдохнул герцог.

Герцог присел и облокотился спиной на возведённый им купол. Несмотря на то, что снаружи бушевало пламя, внутри барьера оставалась та же самая температура. Стены купола совершенно не нагрелись. Улыбаясь он стал ждать, пока всё нажитое непосильным трудом догорит.

Рухнула опорная балка, а вместе с ней и крыша. Ударившись о барьер, они скатились в бок, а спустя полчаса прогорели и осыпались пеплом. Ещё через час здание прогорело до основания. Остались лишь раскалённые куски металла, да шипящие угли.

Пламя погасло, но выходить из барьера было небезопасно. Фридрих ждал следующего действа. Внезапно с неба обрушилась стена дождя. Огромные капли падали на угли, шипели и поднимали в воздух клубы белёсого дыма. Дождь длился минут десять, а потом прекратился.

Герцог услышал