Завещание бедной красавицы (сборник) - Светлана Алешина

Володька уже давно, приподнявшись на постели на локте, смотрел на меня пристальным, недобрым взглядом.

— Шилов? — спросил он наконец. — Это такой длинный, что ли?

— Длинный, как и ты, — подтвердила я. — Только, в отличие от тебя, доходяги, его тело — одни мускулы.

— А ты это откуда знаешь, какое у него тело?

— Догадалась, — ответила я невозмутимо. — Между прочим, это уже по осанке видно. И потом, Костя такой добрый, такой внимательный. Я думаю, мы вдвоем хорошо проведем время сегодня.

— Я вам дам — вдвоем, — проворчал Володька, выбираясь из постели. — Что за жена у меня такая — чуть отвернешься, ужи с кем-то шашни.

Все это было сказано, впрочем, довольно добродушно. И вот мы уже сидим на заднем сиденье серой «Волги». Костя Шилов за рулем, и машина стремительно мчится по ухабистым улицам нашего города.

* * *

С широкого шумного проспекта 50-летия Октября Костя свернул в узкую боковую улочку, круто забирающуюся в гору, затем по моему указанию в проулок между домами на одну из террас, где находилась Анжелкина девятиэтажка. Припарковался в тупичке, где уже стояли три или четыре машины. Затем, выбравшись из «Волги», мы направились к Анжелкиному подъезду. Костя — следом, ему еще надо было запереть «Волгу».

На этот раз нам пришлось долго ждать, пока Анжелка откроет. Мы уже успели испугаться, подумав, что ее вовсе нет дома: или не ночевала, или ушла куда-то. Но нет, вот лязгнула задвижка, стальная дверь открылась, на пороге возникла Анжела, одетая как для выхода на улицу. Но не накрашенная, волосы растрепанные, на симпатичной мордашке сердитые гримасы, ставшие еще более сердитыми и раздраженными, едва она разглядела меня.

— Фу ты, блин, это опять ты! — сказала она в качестве приветствия. — Ну и чего ты заладила каждый день ко мне шастать? — Анжелка смотрела так неприветливо и с такой откровенной досадой, что я испугалась, что она захлопнет сейчас дверь прямо перед самым моим носом.

— Здравствуй, Анжела, — сказал за моей спиной Володя.

Выражение Анжелиного лица мгновенно изменилось, стало ласково-приветливым.

— Ой, какие люди, — пропела она сладким голосом, — а я-то в темноте и не разглядела, что ты не одна. Это же… э…

— Володя, мой муж, — сказала я.

— Ах, ну конечно, я отлично помню, продолжала Анжелка. — Здравствуй, Володя, проходи. Ой, да там еще кто-то?

— Костя Шилов, наш друг.

— Ах, у тебя еще и друг есть. — Анжелка чуть ехидно засмеялась. — Ну ты даешь, Иринка, а я-то думала… Ну проходите же, не стойте на пороге!

Она протянула руки навстречу обоим мужчинам, приглашая их таким образом войти. Я тем временем оглядывалась в прихожей, изумляясь произошедшим там меньше чем за сутки переменам. Квартира выглядела опустошенной, словно разграбленная. Бесчисленные безделушки, вазочки! статуэтки — все куда-то исчезло. Полки шкафов стояли пустые. Так же пусто выглядел и видневшийся в дверном проеме шкаф в соседней комнате. Зато на полу в прихожей стояло два огромных ящика из фанеры и досок. Похожие я видела, как-то попав за кулисы театра. В таких переносят театральные реквизиты.

— Да ты, Анжелка, никак переезжаешь? — спросила я, оглядываясь.

На мгновение враждебное, почти ненавистное выражение вновь появилось на лице моей бывшей подруги, но это только на мгновение — Анжелка по-прежнему улыбалась нам.

— Да, — сказала она, — часть вещей мы уже вывезли, часть мебели тоже. Но диван, — тут она посмотрела на нас лукаво, еще стоит. Так что присесть есть где. Вы проходите, не стесняйтесь.

Пока мы усаживались на диван, тот же самый, где я сидела вчера, Анжелка продолжала невинно щебетать о каких-то пустяках, и я решила, что надо бы взять разговор в собственные руки, если я хочу вообще что-то от нее узнать.

— Анжела, а ты куда, собственно, переезжаешь? — спросила я.

Та запнулась на полуслове.

— К родителям, — сказала она наконец, и прежнее враждебное выражение мелькнуло на ее лице. — Понимаешь, теперь, когда Димки больше нет, — она говорила запинаясь, подыскивая слова, — мне эта квартира не по средствам, вот я и хочу переехать к родителям. С ними вместе жить буду. А эту квартиру — ну, наверно, сдам кому-нибудь.

Я вспомнила студенческие годы, мои визиты к Анжеле домой. Неплохая трехкомнатная сталинка, где они жили, была буквально завалена книгами, которые Николай Аристархович, Анжелкин папа, собирал всю жизнь.

— И все эти безделушки, — я кивнула на ящики в коридоре, — ты к ним везешь? Как же вы там уместитесь все: Николай Аристархович со своими книгами, ты со своими вещами?.. Квартира у вас большая, конечно, но ведь не резиновая.

— Ничего, — Анжелка едва скрывала раздражение, — уместимся как-нибудь. Да какая тебе разница?

Последнее было сказано совсем уж неласково.

— А как же ты эти ящики в свою «Ауди» впихнешь? — продолжала я невинно. — Разве они туда в багажник помещаются.

— Я что, дура — их в «Ауди» впихивать? — Анжелка пожала плечами. — Их на фургоне повезут. А «Ауди» мы, наверно, продавать будем.

— Из-за крови в багажнике? — спросила я участливо.

Анжелка вытаращила глаза:

— Какой крови?

— Димки Сучкова, чьей же еще? — Я говорила как можно беззаботнее. — Его же как пристрелили, так в багажник собственной «Ауди» и засунули. Там полно кровищи должно быть.

Анжелка смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.

— И он мне ничего не сказал! — проговорила наконец она.

— Твой новый кавалер? — спросила я небрежно. — Кстати, кто он вообще такой?

Анжела вздрогнула.

— Тебе какое дело? — бросила она резко. — Откуда ты вообще все это знаешь?

— От Игоря Горелова. Его же в этой «Ауди» мимо меня и везли. Как он мог машину своего друга не узнать. Кстати, как вышло, что ты с Гореловым незнакома?

— Кто тебе сказал, что я с ним незнакома?

— Ты сама, еще вчера. Ты сказала, что ни с кем из конкурентов Димки не знакома.

— Так это конкуренты, — Анжелка пожала плечами, — а с Гореловым мы дружили.

— И были конкурентами, — продолжала я упрямо. — Во всем городе только Гореловы и твой Сучков производили творожные сырки.

Анжелка смотрела на меня с искренним недоумением. Кажется, она и вправду совершенно не знала, чем занимался ее муж. Как он добывал средства для ее удовольствий.

— Слушай, Ирина, ты что, собственно, от меня хочешь? — Теперь в ее голосе послышалась нескрываемая угроза. — Ты для чего устраиваешь весь этот допрос?

— Мне нужно узнать, кто убил твоего мужа, чтобы вытащить из тюрьмы Игоря Горелова. Иначе меня выгонят с работы.

— Почему это выгонят? — Анжелка смотрела по-прежнему искренне недоумевающе.

— Потому что его жена, Наташа, участвовала в моей программе. Получается, что я взяла в свою программу жену бандита.

Анжелка смотрела на меня, иронически скривив губы.

— Ну так тебе и надо, — сказала она, усмехаясь, — надо смотреть, кого к себе приглашаешь.

Она замолчала, выражение лица стало хмурым, напряженно-задумчивым.

— Однако этот придурок не сказал мне, что весь этот фокус он устраивает именно с тобой, — проговорила она вполголоса.

— Кто, Анжелка? — спросила я настойчиво. — Кто этот придурок?

Та снова вздрогнула.

— Не твое дело! — Она почти вскрикнула, вскакивая с дивана. — Не лезь в мою личную жизнь.

Мне показалось, что еще немного, и она бросится, чтобы выцарапать мне глаза. Мне стало не по себе, но я постаралась пересилить страх. В конце концов, рядом Володя и Костя Шилов. Они защитят меня от когтей этой дикой кошки.

— Тогда скажи нам, где найти бородавчатого, — сказала я, также вставая.

— Кого? — Анжелка искренне удивилась.

— Ну, Михаила Завьялова, — сказала я, по счастью, вовремя вспомнив его фамилию. — Я видела его у тебя вчера. Он тебя куда-то повез на вашей «Ауди». С телевидения он уволился, где теперь живет не знаем. Скажи хоть, где он теперь работает? Он нам нужен, так как много знает обо всей этой истории. Мы хотим, чтобы он нам кое-что рассказал.

Анжелка смотрела на меня внимательно, с нескрываемым сарказмом.

— Иришка, хочешь хороший совет? спросила она, чуть улыбаясь. — Очень хороший, добрый совет? Мы ведь с тобой были подругами… когда-то. — Она едко засмеялась. — Так вот, если хочешь остаться живой и невредимой, плюнь ты на этого Игоря. Он наивный идиот. Пойди в милицию, расскажи там, что видела во время разборки. Врать ничего не надо, расскажи только правду. И постарайся как-нибудь уладить свои дела с начальством. Хоть в постель к нему залезь — кстати, хорошее средство, рекомендую. Иначе, — тут она подошла ко мне вплотную и, понизив голос, заговорила тоном, от которого у меня мурашки по коже поползли, — Иринка, не обижайся, не говори потом, что тебя не предупреждали. Лучше уйди с нашей дороги, не то раздавим! Сомнем в лепешку твою симпатичную мордашку, только мокрое место останется!