Лёд - Павел Корнев

– А я откуда знаю? Бардак в стране... – Я приметил вывернувшего из-за угла Макса и ломать голову над парадоксами мироздания намерен не был. Наезжать за опоздание на Макса тоже, он и так еле передвигал ноги из-за навьюченного на него груза: на спину давила свёрнутая палатка, с одного плеча свешивался огромный рюкзак, под другим были зажаты лыжи, а гранатная сумка на ремне качалась на шее. В ножнах, свисавших с пояса, в такт шагам болталось длинное мачете с широким лезвием. Как он вообще это всё допереть умудрился? Я распахнул дверь караулки, Макс из последних сил поднялся по ступенькам, побросал вещи на пол и рухнул на скамью.

– Думал, сдохну, – прохрипел он, жадно глотая ртом воздух.

– Неудивительно, – усмехнулся я и щёлкнул пальцем по автомату, висевшему на плече у Макса. – Нормальных не было?

– А чем этот плох? – Макс поправил ремень АКСУ. – У меня «хеклер» не больше был, и ничего.

– Ну-ну. – Я закинул рюкзак себе на плечо, ухватил за один из ремней палатки и кивнул Николаю. – Хватай, и пошли.

Караульные без вопросов пропустили нас во внутренние помещения и даже подержали дверь открытой, пока мы в неё проходили. В торцевой стене коридора было вмонтировано толстое пуленепробиваемое стекло. Сидевший в напоминавшей кассу или обменный пункт комнатке охранник внимательно осмотрел нас, сверился со списком и повернул рычаг, открывающий дверь в досмотровую.

– Что-то с самого утра зачастили, – проворчал пожилой прапорщик, сидевший за письменным столом у левой стены досмотровой. – Давайте сюда ваши мандаты.

– Ма-а-анда-а-аты... Сам ты манда-а-ат, – передразнил его одетый в испачканный машинным маслом комбинезон контролёр, занимавший стол с поцарапанной столешницей напротив. – Оружие к досмотру приготовьте.

Я забрал у Макса документы, пропуск отдал прапорщику, разрешение на оружие – контролёру.

– Да что ты мне эти бумажки суешь? – возмутился тот и кинул листки обратно. – Оружие давай.

– Цель выхода за городские стены? – Прапор открыл потрёпанный журнал с заклеенной газетой обложкой и принялся что-то там заполнять.

– Там всё написано. – Мне было не до него, я расчехлил ружьё и передал его контролёру. Макс последовал моему примеру.

– Написано-то оно, конечно, написано. А я, может, читать не умею, – пробормотал себе под нос прапорщик и перевернул страницу. Скучно ему здесь в четырёх стенах сидеть, вот и развлекается, как может. Сейчас ещё ничего, а что к концу смены будет?

– Ну и учился бы, а то сидишь, штаны протираешь, – немедленно отозвался техник, кисточкой нанося на пломбу какую-то вязкую массу. Я ощутил лёгкий разряд магической энергии, и пломба вместе с проволокой рассыпалась в пыль.

– Я не штаны протираю, – прапорщик закрыл один журнал и достал другой, не менее обшарпанный, – а реализую предоставленную мне начальством возможность заработать геморрой. Это, между прочим, единственное, что здесь можно заработать.

– И не говори, – вздохнул контролёр и занялся автоматом Макса.

Я перестал обращать на него внимание, взял ружьё и зарядил пять винтовочных патронов и один ружейный двенадцатого калибра с картечью. Потом, положив штуцер на край стола, расшнуровал рюкзак Макса и начал распределять абы как запиханные в него запасы в свой вещмешок и рюкзак Ветрицкого. О, вот и бинокль. Ну конечно, отдали, что не жалко – чёрный железный бинокль был образца Второй мировой войны. Точно, год выпуска 1945. Ладно, на безрыбье и рак рыба: шестикратное увеличение лучше, чем никакое. Я поправил кожаный футляр, закрывающий окуляры, и повесил бинокль на шею.

– Гранаты дали? – спросил я у Макса, когда вес и объём содержимого наших мешков стал более-менее одинаковым.

– Да.

– И где они?

– Здесь. – Контролёр подвинул на край стола сумку с гранатами. – Можешь забирать.

– Ты зачем пломбы ставил? – Я взял сумку и повернулся к Максу. – У тебя же разрешение на вынос было.

– А я без понятия, мне так со склада выдали. – Макс забрал АКСУ и, вытащив из рюкзака рожки с патронами, сразу же вставил один из них в автомат. После этого он сунул два рожка в карманы, нашитые по бокам на полушубок, и усмехнулся: – Я богат! Я, блин, чертовски богат!

– В смысле? – не понял его Ветрицкий.

– А чего непонятного? За сто двадцать автоматных патронов кучу бабок срубить можно. – Макс закинул автомат на плечо и несколько раз подпрыгнул, проверяя, не болтаются ли рожки.

– Идиотизм какой-то. Неужели так сложно наладить производство боеприпасов? – удивился Николай.

– Сложно. – Я засунул сумку с гранатами себе в вещмешок. Быстро на этом деле деньги не срубишь: и организовать производство время надо, и через границу иногда крупные партии патронов всё же проходят, так что цены на несколько месяцев даже падают. А боеприпасы местного производства дороже привозных получаются. Пока дороже, но вкладывать деньги на перспективу страшно – жезлы, заряженные «свинцовыми осами» и «дыроколами», медленно, но стабильно дешевеют. Скинут Гимназия или Братство цены, и вылетят все инвестиции в трубу. – Никто деньги вкладывать не хочет.

– И что, здесь вообще никто патронами не занимается?

– Почему не занимаются? Пара мастерских потихоньку клепает, но они в основном для ружей снаряжают. Ещё в Северореченске заводик есть – эти на боеприпасах для «Макаровых» и «Калашниковых» специализируются. Но они постоянно из-за нехватки сырья простаивают.

– Ну-ка, молодёжь, рты закройте. От вашего гомона уже голова болит, – хлопнул ладонью по столу прапорщик. – Вась, ты пломбы какие снял?

– С автомата алеф-003125, с ружья лямбда-100134.

– А с гранат? – Прапорщик склонился к журналу и тщательно выводил цифры.

– Алеф дробь гамма 0274 с 65 по 67.

– От нас всё? – Я забрал у прапорщика документы, сложил их в пластиковый файл, положил в карман и приподнял с пола один край палатки.

– Ага, скатертью дорога. – Тот даже не повернул голову, продолжая записывать цифры.

Макс дождался щелчка замка, потянул на себя ручку и с трудом открыл толстую многослойную дверь, мы с Николаем выволокли палатку в длинное полутёмное помещение. Прикомандированный к посту колдун меланхолично рассматривал мелькающие в хрустальном шаре тени, а солдаты гарнизона, даже не взглянув в нашу сторону, продолжили метать на стол игральные кости. Качавшийся на стуле у входа в туннель начальник караула с кислым видом нас оглядел, со вздохом поднялся со стула, засунул в бойницу в стене журнал с голыми бабами на обложке и набрал на вделанном в люк пульте код. После того, как загорелось несколько зелёных лампочек, он приложил к двери правую ладонь, а левой вытащил из нагрудного кармана кителя цепочку с кусочком янтаря на конце и вставил его в специальный разъём. Послышался шум и скрежет отодвигающихся запоров. Я только хмыкнул, когда толстенный стальной люк начал медленно отходить в сторону. Техника на грани фантастики. Полусогнувшись, мы вошли в низкий туннель – бывшую трубу ливневой канализации – и начали пробираться вперёд, туда, где светилось тусклое пятно выхода. Я покосился на вмурованные в стены форсунки огнемётов и заторопил парней: не очень уютно себя чувствуешь, когда нажатие одной кнопки способно превратить тебя в кучку пепла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});