Трое против Зоны - Андрей Левицкий

Там расцвел цветок из огня, дыма и осколков. Бетонная плита накренилась с тяжелым скрежетом, турбина, еще вращая лопастями, дернулась, выламываясь из креплений, – и все это рухнуло вниз, на вторую площадку. Тонны бетона, камней, железа обрушились туда, проломили, покатились дальше, ко дну Туманной Пади – туда, где стояли мы.

– Уходим! – заорал я, бросаясь к ограде вокруг нижней площадки.

Шнобель с Пригоршней кинулись за мной. Часовой, замерший с задранной головой, одним махом перепрыгнул через ограду и дал деру по влажной земле, оскальзываясь и размахивая руками.

Оба железных колеса с передающим механизмом, спрятанным в кожухе, в облаке бетонных обломков упали на третью, последнюю площадку электростанции, давя генераторную будку. Во все стороны брызнула бетонная крошка, одно колесо, искривленное, откатилось, воткнулось в каменную стену Пади – и замерло.

Мы с Пригоршней и Шнобелем обернулись. Ледяной бур стремительно таял, дождем проливаясь на землю. Пыль медленно оседала.

– Все?! – прохрипел Никита. – Мы его сделали, а?! Электричества на базе больше нет – системы жизнеобеспечения там всякие отключились – капсула отключилась – Дядьев сдох! Правильно?

– Где Иртеньева? – спросил я.

Бруторши не было видно.

– Кажись, тетенька того… там осталась. – Шнобель кивнул на груду ломаного бетона и искореженного железа. – Лед этот, он же как живой, прям к ней метнулся. Как змея, видели? Разве может лед так… изгибаться? Это против законов природы!

– А Зона, в которую сознание какого-то маньяка вселилось, это по законам природы?! – рявкнул Пригоршня и тыльной стороной ладони отер грязь со лба.

Я первый побежал обратно, они поспешили за мной.

Самка лежала под самой скалой, из-под обломков торчала сгорбленная окровавленная спина. Я схватил лежащий сверху кусок бетона, приподнял и отбросил, потом другой… Пригоршня со Шнобелем присоединились ко мне, разгребая засыпанную бруторшу. Опять поднялась пыль.

Ее тело зашевелилось, распрямляясь.

– Татьяна Васильевна, вы как?

Седые космы на затылке слиплись от крови. Голова приподнялась, медленно повернулась, мы увидели мутные глаза навыкате. Одна бровь была рассечена, по виску размазалось красное пятно. Толстые губы шевельнулись.

– Плохо… – прохрипела она. – Самка… умирает…

– А вы? Что будет с вами?

Бруторша издала жалкий, какой-то детский стон.

– Я… что-нибудь… придумаю.

Она закрыла глаза, голова упала на грудь, огромное тело обмякло. Мы немного подождали – бруторша не подавала признаков жизни. Пришлось слезать с груды обломков.

После обрушения турбин успевший отбежать охранник то ли поскользнулся, то ли упал сам, думая, что будет взрыв. Теперь он поднялся метрах в пятнадцати от нас, повернулся. На грязном лице его была растерянность и страх.

– Эй, стоять, руки вверх! – крикнул он, хватая свой ствол. – Вы че натворили?! Вы похерили электростанцию! Вы ваще кто?!!

Пригоршня в ответ навел на охранника ствол гранатомета и сказал почти ласково:

– Уверен, что хочешь знать?

Тот сильно побледнел, что было заметно даже под слоем грязи.

– Э, мужики, вы…

– Стой на месте! – приказал Пригоршня, в то время как я тоже взял охранника на прицел.

Шнобель тем временем отошел в сторону, чтоб не стоять на линии огня, и направился к охраннику. Тот нервно крутил головой, переводя взгляд с него на нас и обратно.

– Вы – сталкеры? – еще неувереннее заговорил он. – Вы не балуйте! Тут у нас база, там еще люди есть, они…

– Знаем, – перебил я. – Хотели бы тебя убить – уже убили бы. Опусти ствол, Опустить, я сказал!

Последние слова мне удалось произнести так грозно и таким командирским тоном, что охранник последовал приказу. И через секунду приклад «сайги» врезал ему в голову сбоку, над ухом. Тихо ахнув, охранник ничком повалился на землю. Довольный Шнобель снял с него МP-7, проверил подсумок на поясе, взял бинокль и пошел обратно.

– Даже связывать не буду, нет сейчас смысла, – сказал он и потер лоб. – Пригоршня, сделай чего-нибудь с этим артом, наконец. Башка же трещит – сил нету!

Никита прищурился, глядя вдаль, навел на слизистый комок, поблескивающий в вышине над куполом, трубу гранатомета.

– Это называется: из пушки по воробьям, – сказал я, прицелился и дал очередь по артефакту. Ярко сверкнув, тот погас…

И будто со всей Зоны сдернули плотное серое одеяло, невидимое, но душное, давящее. Сразу стало легче. Снова тихо и мирно шумела вода по стене Туманной Пади, падала на груду бетонных обломков и покореженного железа, разбивалась мириадами брызг, и в них, едва заметная, переливалась в лучах закатного солнца радуга. Излучение артефакта сгинуло, и сам воздух в Туманной Пади, казалось, стал чище.

– Все-таки Дядьев был мерзкой беспринципной сволочью, – сказал я. – Надеюсь, он там сейчас сдох, в своем гробу.

– Хо-хо! – Пригоршня от души потянулся. – Пусть знает, что сталкеры за себя постоять умеют!

– Теперь он знает только, есть или нет жизнь после смерти, – возразил я.

– Но поделиться своим знанием не может, – ухмыльнулся Шнобель.

Никита предложил:

– С Дядей разобрались, давайте покончим с Брежневым.

Я посмотрел в отобранный у охранника бинокль. Стекло купола из-за впаянной металлической экранирующей сетки свободно пропускало свет, но немного искажало предметы.

– Электронные замки на камерах должны открыться, когда электричество вырубило. Значит, пленники вот-вот побегут…

– Там же охрана, – напомнил Пригоршня. – Дураков нет на стволы с голыми руками.

– А вот с охраной ты сейчас и разберешься, мой друг. Шмальни пару раз по куполу для начала.

– Сам же говорил: там люди, – напомнил Никита.

– Теперь там люди Брежнева, – возразил я. – И значит, наши враги. К тому же лучше совершить преступление против людей Брежнева на базе, чем против всех людей в Зоне. А если мы не разберемся с этим делом до конца, кто-нибудь еще захочет лечь в стеклянный гроб, дающий власть над Зоной. Пока есть Брежнев и это оборудование… К тому же нам надо как-то войти на базу. Стреляй, Никита, стреляй, не стесняйся.

– А и выстрелю!

Мы смотрели, как величественно, словно в замедленной съемке, рушится бронированная полусфера. Когда дым и пыль рассеялись, стал виден купол – как будто прогрызенный с одной стороны.

– Сколько у тебя выстрелов осталось?

– Три.

– Тогда порушь пару-тройку зданий, – велел я. – Из жилого корпуса они всех выгнали, можешь по нему стрелять. И техпомещение вместе с Административным корпусом – к бесовой бабушке!

Пригоршня положил еще два выстрела по строениям под куполом. Последним он разбил стены перед зданием лаборатории.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});