Повелитель Мории - Ринат Мусин

Балин опустил голову.

Как неожиданно все поменялось. Если раньше оп был просто другом, то теперь — царь гномов. Обязан думать не о себе, но о своих подданных. Теперь Оин — его подданный. И сможет ли теперь Неистовый вновь выйти один на один с любой опасностью? Балин не сомневался, что сможет. Вопрос теперь ставится по-другому. Выиграет ли Оин, сможет ли победить? Это тревожило Балина, грызло изнутри. А если…

Гном задрал подбородок.

Не будет никаких «если». У государя Балина теперь своя дружина, своя армия. В ней есть и гномы, и люди, и даже один эльф. Северные ворота охраняет Фрар, один из самых опытных гномов. За него Балин не беспокоился. Уж Фрар-то сумел поставить охрану и дисциплину на нужный уровень.

В северной цитадели теперь заправляет Антор. Ори подробно рассказал, что произошло у Серебряной Ложки. Пусть Борп бежал, а с ним и два десятка его приспешников, но, как говорится, невелика потеря.

Больше всего Балина беспокоили Южные ворота. Раньше они открывались в лесу, который тянулся, говорят, до самого леса Фангорн и служил гномам источником дерева. Теперь там холмистые степи, а сами ворота завалены, до них даже не удалось добраться. Сейчас они закрыты для врагов. Опасности не было, но Балина очень тревожила мысль, что одни из Великих ворот остались без охраны.

Для себя он почти решил, что Западные ворота отдаст иноземцам. С той стороны многие могут прийти. Больше всего Балин желал, чтобы это были хоб-биты. Пусть живут в долине, любуются водопадами Каскадного потока. Конечно же, Балин понимал, что хоббиты не придут — слишком домоседливый народ. Окрестности Западных ворот заселят люди. Они станут его подданными, будут торговать табаком и пивом, покупать орудия и механизмы, чтобы обрабатывать бескрайние поля Эрегиона, смеяться, копить золото, рожать детей.

За последние четыре года в Мории родилось тринадцать детей-гномов. А умер лишь один, старик Синьфольд. Неслыханное дело среди подгорного народа, чтобы родившихся было больше, чем умерших. Обычно, особенно в последнюю тысячу лет, наугримов становилось все меньше и меньше. Детей рождалось мало, многие женщины умирали в родах, младенцы (в основном двойняшки) рождались хилыми, слабыми. Проклятие вырождения нависло над народом Дарина.

Но с завоеванием Мории многие поняли, что время гномов еще не прошло. Самому Балину казалось, что оно только начинается. Все средиземные царства будут считаться с Казад Думом. Армия гномов станет непобедимой. Железной рукой он, Балин, будет искоренять орков, хранить дружбу эльфов, помогать людям. Здесь, в чертогах Казад Дума, возродится слава гномов!

Он подобрался, услышав сзади, в траве, шорох и скрип тетивы. Четыре года назад Балин, не раздумывая, плюхнулся бы на землю, затаился. Но государь Мории больше не отступал перед опасностью. Смело глядел он в глаза смерти, встречал врагов в полный рост, с оружием в руках. Седобо-' родый гном в мгновение ока развернулся. Почудилось, будто гигантская, титанически огромная пружина вмиг высвободила свою энергию. Алый плащ взвился за широченными плечами. Мускулы на могучих руках напряглись, вскидывая над головой топор.

Короткая черная стрела вспорола щеку, раскрошила зубы и воткнулась куда-то глубоко, обдав тело дрожью. Ноги подкосились, и тупая, страшная боль швырнула сознание вниз, словно в холодную, глубокую яму.

Высокий серебристый шлем без забрала скатился по откосу берега, и черная вода беззвучно сомкнулась над ним.

* * *

Караульный на воротах увидел, как на берегу озера вспыхнул, взвиваясь в воздух, знаменитый алый плащ Балина. Правитель Мории упал, и гном, не веря своим глазам, потянулся к веревке набатного колокола.

Маленькая черная фигурка будто выросла из травы, склонилась над государем, желая прервать агонию и поскорее сорвать с поверженного блестящие доспехи. Но клииок ржавого ножа сломался о миф-рил, орк напрасно решил ударить в сердце. Поняв, какая добыча попалась ему на пути, он, уже не обращая внимания на конвульсии, принялся поспешно сдирать пояс, искать застежки наручей. Заходящее солнце больно жгло шкуру твари. Орк шипел и плевался, не в силах справиться с весом гнома.

Караульный, так и не сумевший забить тревогу, обрушился на убийцу подобно горной лавине, вмиг смял склизкое от крови и грязи тело и отбросил далеко в сторону.

Позади себя он услышал многоголосый шум и топот множества ног, босых и обутых в башмаки. Не колеблясь, гном взвалил государя на плечи и бросился бежать. Страх не успеть и ужас происходящего придавали ему силы.

Задыхаясь, он достиг ворот первым, и наконец ударил набат. Глухой звон закладывал уши, заставляя орков отпрянуть. Караульный, вставляя брус в скобы ворот, сумел поднять голову и в последний момент увидел Росную долину, заполненную до горизонта черными тенями.

Ори, побежавший сразу, как только услышал звук колокола, застал в коридоре чуть ли не сотню гномов. Отчаянно работая локтями, он пробился вперед. Балин лежал на полу, жадно и мелко глотая воздух. Голова запрокинулась, борода в крови, обломок стрелы торчал толстой занозой. Как сквозь сон, до него донеслись слова караульного.

— …упал. Я туда. Орка убил, а их там еще тьма-тьмущая с востока идет…

Ори закричал, вкладывая в слова всю ярость, на какую был способен:

— Что столпились?! Быстро подхватили!! Бандит сюда!!! Кипяток, чистые тряпки, мой инструмент!! Все остальные — следить за воротами!

* * *

Страшный рев, который могла бы произвести железная машина, а никак не глотка живого существа, заставил ворота распахнуться. Древнее заклинание, сохраненное в памяти Уругу, снова явило миру свою силу. Сначала никто не понял, что стоит за дверью. Багровые языки пламени лизнули потолок, когда балрог нагнул голову, собираясь протиснуться в ворота высотой добрых пятнадцать футов. Стоящие в первых рядах невольно отшатнулись.

Монстр забрался в пещеру и, потрясая рогатой головой, прокричал другое заклинание.

Многие бросились бежать. Те, кто сумел справиться с волной панического ужаса, против своей воли рухнули на колени. И только двое продолжали твердо стоять на ногах. Одним из них был Оин. Вместо того чтобы бежать, прикрыться щитом или просто зажмурить глаза, гном двинулся в сторону балрога, занеся топор для удара. Делая первый шаг по направлению к чудовищу, он засмеялся тому прямо в лицо, будто хорошему знакомому. Убыстряя шаги, Оин смеялся, пока его смех не превратился в хохот сумасшедшего. Что-то противоестественное было в этих звуках. Закрыв глаза, можно было представить, что заходится в смехе великан размером с гору. Но Оин совершенно не производил впечатления великана, особенно по сравнению со своим ве-ликорослым, багрово-пламенным противником.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});