Рождение гигантов - Николай Басов

Он пилил и понимал, что вот сейчас откажет зрение, потом он перестанет слышать тот гул, который стоял в воде от криков касаток, потом его движения сами собой остановятся… Но пока он пилил, понимая, что сумел лишь немного освободить Лео от сети сверху, а нужно было сделать больше, чтобы гигант мог подняться.

И вдруг Ростик ощутил, что летит по воздуху. Оказывается, Лео, дружище, сумел вырваться сам. Он дождался, каким-то образом ощутил прореху, прорезанную Ростиком, поднапрягся и рванул!.. Мигом вынеся свою голову на поверхность. То, что он при этом отшвырнул Ростика, как котенка, метров на пять в сторону, к делу, конечно, не относилось. Хотя Рост, уже ослабев от боли и потери крови, как-то крайне неловко плюхнулся об воду животом, не сумев развернуться в воздухе, пока летел, что окончательно отшибло у него способность двигаться…

А потом, когда Рост все-таки пришел в себя и сумел, плавая, как колода, поднять голову, стало ясно, что они победили. Теперь от сети, видимо, осталось одно воспоминание, о, она уже не представляла угрозы. Зато Левиафан… О, он мстил! И даже не просил помощи у касатки Михайлова. Вернее, не исключено, что он просил напарника не вмешиваться, чтобы порезвиться всласть.

Он разбивал лодки, словно они были сделаны из картона, а не из крепчайшей кованой древесины. Он добивал кваликов, спасающихся вплавь, ударами хвоста, он топил их изумительно точными ударами морды, от которых не могли защититься даже океанские акулы, а при случае попросту перекусывал им руки-ноги и, как разок Ростику показалось, даже голову… Это было что-то невообразимое.

Рост снова лег на воду, пробуя ощупать себя, чтобы понять, насколько серьезно он ранен, ведь не исключено, что гарпун этих ребят из засады пробил ему, например, печень, и это значило, что жить ему осталось не дольше пяти-десяти минут. Он оставался спокойным и разбирался в своих ранах вполне осмысленно, чтобы не напортачить, чтобы увидеть эту смерть, на случай, если он все-таки умирал.

Да, почему-то самым важным теперь для него стало вот это – встретить смерть, если она его все-таки подстерегла. Хотя, следовало признаться, умирать не хотелось. Что Рост поставил себе в заслугу больше, чем хладнокровие и эту, в общем-то, мелкую, нежданную и немного нелепую победу.

Глава 24

Его раны, полученные в драке с кваликами, оказались куда серьезнее, глубже и опаснее, чем хотелось бы. Рост так вообще, лежа в пологе своего Левиафана, подумывал, что если бы не звериное здоровье его касатки, он бы вполне мог и душу отдать. Но вот, уже который раз за все время его пребывания в Полдневье все-таки, кажется, не отдавал ее, а приберег для себя.

Раны Левиафана тоже были глубокими. Даже казалось удивительным, что эти вот коротышки, за которыми силу и какую-либо эффективность признавать было странно, почти голыми руками, по сути, холодным оружием сумели такому монстру, как Ростиков Лео, нанести такой ущерб. У касатки была избита морда, причем один глаз, кажется, стал хуже видеть, у него были исколоты нервные центры вокруг дыхательного отверстия, и у него были изодраны плавники, вероятно, когда Лео пытался вырваться из сети и молотился об камни речного дна.

В общем, касатке тоже необходимо было дать время на поправку, и, как иногда казалось Ростику, возможно, более, чем человеку. Потому что переход через море в Залив должен был потребовать куда больше сил, чем у Лео теперь имелось. Впрочем, Левиафан не унывал, пребывая в полной уверенности, что назад они непременно доберутся. Он даже немного развеселился, по сравнению с той меланхолией, которой Рост заразил его после встречи с негостеприимным Докай.

Раны, полученные Михайловым и его зверем, не шли ни в какое сравнение с ранами Роста и Лео. Они даже не заросли, а просто затянулись, как бывает только под воздействием какого-то колдовства, и уже через два дня о самых глубоких ударах гарпунов кваликов ни Михайлов, ни его касатка не вспоминали.

Это позволило Росту и Лео довольно уютно устроиться в глубокой и свежей заводи, в то время как Михайлов охотился и приносил им добычу. Зверь Михайлова иногда, конечно, возражал, когда приходилось относить напарнику самые лакомые куски, но не слишком. Прежде всего потому, что было ясно – если бы им не так повезло, если бы в сеть попал не Рост, а тот же Михайлов со своей касаткой, то эти двое, несомненно, выбраться бы из ловушки не сумели. Даже если бы Рост покинул своего Лео и попробовал освободить их, вырезать сеть, чтобы они не захлебнулись. Они бы погибли просто потому, что некому было бы прикрывать их, один Левиафан вряд ли сумел бы так толково нападать, когда квалики атаковали с берега.

А впрочем, не факт, как говорила мама, ведь даже в одиночку рассвирепевший Лео действовал вполне разумно и умело… Хотя, конечно, драться с нападающим и неплохо подготовленным противником и просто преследовать дурачков, которые уже ни о чем не думают, кроме как о бегстве, – большая разница.

Так что по-настоящему на судьбу жаловаться не следовало, все вышло удачно… Правда, было бы неплохо, если бы такую ловушку вообще никто не расставлял, и драться не пришлось бы, да еще в таких невыгодных условиях, но тут уж, как говорится, если бы да кабы…

Вода стала еще холоднее. В той заводи, где обосновался Рост с Лео, у берега образовалась полоса ледяного припая, и потом она чуть не с каждым часом становилась все шире и основательнее. Сперва Лео, когда ему хотелось вдохнуть, пробивал ее рывком снизу, но уже к вечеру это стало невозможно, лед сделался прочным, как камень, и об него можно было пораниться не меньше, чем о камни на речных перекатах.

Поэтому они решили потихоньку двигать к океану. Причем, осознав, что этот привал завершен, Михайлов, от продолжающейся у него радости, что они направляются домой, разболтался. Он зачем-то рассказал, вернее, оттранслировал свои мысли по поводу драки с кваликами, по поводу относительно быстрого восстановления Роста с Левиафаном и даже, как показалось, высказался в том смысле, что плавать в виде такой вот зверюги не так уж скверно.

В тени этих его мыслей Рост почему-то отчетливо уловил едва ли не предложение, вертящееся на языке у Михайлова, что было бы неплохо, раз они такие здоровые и сильные, заглянуть не куда-нибудь, а на восточный край их континента, где находились шхеры – мечта и цель заливных викрамов. Рост, как ни был он плох, серьезно взвесил эту идею, и она ему, надо честно признать, почти понравилась. То есть несмотря на то что он едва мог двигать левой ногой, несмотря на то, что стоило им с Лео приударить на нормальной скорости за Михайловым, и у него через час, самое позднее, открывались раны, залепленные пологом его касатки, но он попробовал все-таки всерьез поразмыслить: а не сбегать ли туда?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});