Зеркальные миры. Перерождение (СИ) - Лёнок Линни

Ноги несли её сами собой, и Мари совершенно не понимала, как успевала ориентироваться, не наталкиваясь на кидающиеся навстречу деревья. Кожа на руках нестерпимо горела, но в голове отчётливо билась мысль о том, что вот-вот проклятый лес кончится. Хорошо ещё, что никакого опасного зверья не встретилось… хотя, может они и вовсе обходили заражённую область десятой дорогой. Действительно, кто вообще способен выдерживать этот отвратительный шум?

Мари резко затормозила.

В какой момент она перешла на бег? Мари подёрнула плечами и панически обернулась. Она ведь не могла поддаться изменчивости? Что если лес заставлял её бегать кругами, намеренно выматывая, выпивая последние силы по капле? Она медленно двинулась вперёд, напряжённо прислушиваясь. Ведь было же что-то, что подсказывало направление. Дыхание застыло в груди, но Мари сцепила зубы, упрямо шагая. Осторожно, мелко и вдумчиво. Как ни старалась, она так и не могла вспомнить, что именно заставило её кинуться сломя голову через деревья. Мысли ускользали, словно позабытый сон, оставляя лишь странное ощущение отрешённости…

Зелень появилась перед взглядом так неожиданно, что Мари невольно отшатнулась назад — в серый мирок, сокрытый туманом. Лишь через пару секунд она вновь перешагнула границу, оказываясь в привычном глазу лесу. Волна облегчения захлестнула с головой. Всё-таки удалось! Мари упала на колени, с наслаждением вдыхая запах мха, древесной смолы и земли.

Как бы Искажение ни проявило себя, всё кончилось. Вздрогнув, она поднесла ладони к глазам. Красная, до мелких ран потрескавшаяся кожа совершенно не добавляла оптимизма. Мари подула на руки, надеясь хоть немного сгладить болезненные ощущения. Странно, когда она входила в лес, казалось, повреждения от ночной практики были не столь критичны.

Мари тяжело вздохнула. По крайней мере, она не начала покрываться металлом или чем-то вроде того. Небольшие ранки, расчертившие руки кровавой паутинкой до локтей, перенести ещё можно было. Осторожно, пытаясь поменьше касаться повреждённой кожей чего-либо, Мари вынула пробку из бурдюка и скорбно поморщилась. Даже такие простые действия давались через боль. Внутренне приготовившись к сведённым от холода зубам, она сделала маленький глоток.

Горячая!

Мари замотала рукой, в нелепой попытке остудить воду во рту, но выплёвывать ценную жидкость не стала. Горло обдало жаром. Тщетно пытаясь отдышаться, она осмотрела бурдюк со всех сторон, но ничего необычного на нём не было. Просто вода внутри немыслимым образом нагрелась.

Была ли в этом замешана изменчивость или?..

Мари ещё раз бросила взгляд на свои руки. Ну нет! Она мотнула головой и фыркнула. Ей и в адекватном-то состоянии не удавалось совладать с пламенем, чего уж и говорить о сонном мареве, наложенном на простуду. Мари поднялась на ноги, с сожалением оглядывая запылённые колени — отряхивать их с её руками не было очень хорошей идеей. Стоило, наверное, обмотать кисти чистой тканью — видимо, придётся пожертвовать майкой — и вновь выбрать высокое, крепкое дерево, чтобы осмотреться. А о температуре воды можно было побеспокоиться и позднее.

Тогда, когда Мари выйдет из Чащи, например.

Глава 21. Первое впечатление

Мари удручённо посмотрела вниз. С такой высоты ничего за листвой и переплетающимися ветками видно не было. Дерево под ней мерно раскачивалось, нехотя уступая ветру, который здесь дул куда сильнее, чем внизу.

Она окончательно потерялась.

Солнце было ещё высоко, но даже это не приносило ожидаемой радости. Мари с тоской вспоминала сухари и жёсткое, щедро приправленное травами и солью мясо, которые в последний раз ела ещё в компании Айры и Таюи. Она фыркнула, облокачиваясь затылком о соседнюю ветку. Столько проблем из-за одной только прихоти нелюдимой парочки!

Мари качнула ногой, собираясь с духом. Очередная вылазка наверх не дала никаких зацепок: до границы уже было слишком далеко, чтобы и дальше ориентироваться по ней. Интуиция тоже, как назло, молчала. Зато высоко на дереве и вправду было столь спокойно, что даже тревожные мысли отступали. Словно бы всё, что происходило, случалось не с ней, а с кем-то другим. Всего лишь очередная яркая история, пронёсшаяся перед мысленным взором.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Казалось, Мари была в пути уже больше недели. Всюду, куда ни повернись, — лес. Величественный, нетронутый… Мысли о том, сколько просуществовали на этой земле вековые деревья и сколько ещё они простоят на ней, странным образом успокаивали. Жизнь продолжалась, несмотря на каверзы судьбы и на тревоги маленького человека… Но время было выдвигаться.

Когда ноги коснулись мягкой почвы, Мари резко включилась. Отрешённость спала мгновенно, как надоевший тяжёлый плащ. Она растёрла костяшками горящее лицо — грубые повязки из разорванной на полоски безрукавки мазнули по коже — и двинулась вперёд, молясь, чтобы этот путь, наконец, вывел на нужное место.

Последние капли воды смочили горло. Мари прикрыла глаза, растягивая ощущения. Кто знал, когда в следующий раз ей встретится источник? Прицепив опустевший бурдюк к креплениям на поясном ремне, она стремительно зашагала вперёд. Непонятный энтузиазм, углями тлеющий где-то внутри, подстёгивал и заставлял переставлять ноги, несмотря на душащую сонливость. Мари брела по лесу, машинально огибая корни и деревья, но голова была пуста.

Пригоршня тёмно-синих ягод отдалась на языке сладковатой вязью. Мари чудом заметила низенький кустик, притаившийся в траве. Феи называли их «синеглазками» из-за любопытного свойства светиться в темноте: куст и впрямь начинал походить на маленького зверька, сверкающего глазами из своего убежища. Эти ягоды росли по всему поселению, поэтому Мари нисколько не сомневалась в их съедобности. Немного, но ими всё же удалось приглушить голод.

Она устало привалилась к дереву и плюхнулась в траву, вытягивая гудящие ноги. С последней остановки прошло не меньше трёх часов — по крайней мере, так ощущалось. От усталости и простуды — Мари потёрла слипающиеся глаза, но веки казались абсолютно неподъёмными — хотелось свернуться клубочком прямо между этих коряг.

Останавливаться прямо сейчас было опасно. Солнце уже начало ощутимо клониться к закату — время стремительно таяло. Мари вздохнула и упрямо поднялась на нетвёрдых ногах, едва выровнялось дыхание и перестала кружиться голова. Она вновь ощущала себя совершенно одной в этом огромном лесу. Наверное, уже почти всем феям удалось добраться до Камня: многие объединились с самого начала. Мари слышала, — ещё до того, как войти в Чащу, — как они договаривались о встречах и набрасывали планы действий. Быть может, если бы и она присоединилась к обсуждению, феи не отказались бы помочь… но что толку было думать об этом сейчас!

Короткая передышка немного восстановила силы, хотя внимание Мари всё так же оставалось рассеянным. Она привычно двинулась вперёд, гоня от себя настойчивые мысли о том, что последнее время бродила кругами. Даже подумалось невольно, что если бы на этом испытании жрицы опять выдали им сигнальный порошок, то сейчас Мари бы не выдержала.

Взгляд скользил по окружающей зелени, но мысли витали где-то далеко. Странно, но лес действительно словно бы вымер. Если поначалу она натыкалась на мелких зверьков (про монстров первого дня и вспоминать не хотелось), да и насекомые целыми чёрными облачками роились вокруг, то сейчас даже птицы высоко над головой смолкали задолго до приближения к ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мари вдруг остановилась. Взгляд зацепился за нечто, что она никак не могла опознать. В голову словно воды налили: даже сами мысли казались неповоротливыми и громоздкими. Несколько секунд прошли в тупом сверлении предмета взглядом, пока кусочки картинки не сложились наконец в одну. Мари ахнула.

Рюкзак!

Он валялся между корней, словно сброшенный в спешке. Она завертела головой и прислушалась, но вокруг было тихо. Изредка, где-то вдалеке раздавалось предупреждающее рычание и какая-то возня, однако Мари туда путь и не держала — источник звуков находился в стороне от намеченного пути.