Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 гг. - Карл Абсхаген

Из-за блокады Германии британским военным флотом действенный контроль со стороны абвера был очень ограничен. Канарис и его сотрудники прекрасно видели, что доклады агента об «успехах» составлены в довольно расплывчатых выражениях и содержат мало конкретных данных. В донесении, которое стало причиной распрей с министерством иностранных дел и легло в основу показаний Веезенмайера на Нюрнбергском процессе, агент, в частности, писал: «В Бостоне сжег грузовое судно. Лесные пожары в Джерси. Помешал митингам сторонников войны». Как видно из приведенной выдержки, агент не упоминает названия судна и не сообщает никаких подробностей о совершенных диверсиях. Канарис предполагал – и, видимо, не ошибался, – что агент черпал сведения о своих «подвигах» из американской периодической печати. Шефу абвера, однако, эти победные реляции не были так уж неприятны. С ними на руках он мог говорить высокому начальству, у которого было еще меньше возможностей проверить достоверность сведений, об активности своей организации. А это было крайне необходимо из-за постоянного соперничества с СД. Вместе с тем в этом деле присутствовал и один негативный элемент.

Свои донесения агент отправлял через немецкую дипломатическую миссию, где их шифровали и адресовали в министерство иностранных дел на Вильгельмштрассе. Там донесения расшифровывали и, естественно, читали. Таким путем Веезенмайер и его шеф, рейхсминистр, узнавали об «успехах» агента абвера. Вряд ли Риббентроп в другое время стал бы волноваться из-за какой-то мелкой диверсии в Соединенных Штатах, если бы не рассчитывал удержать Америку от вступления в войну[20]. Поскольку он еще не расстался с этой иллюзорной надеждой, то воспринял сообщения о диверсиях как палку в колесо его политики. В итоге Риббентроп поручил статс-секретарю фон Вайцзеккеру переговорить по этому вопросу с Канарисом.

Разговор Вайцзеккера с Канарисом состоялся в начале июня 1941 г. в присутствии Лахоузена, начальника 2-го отдела абвера, ответственного за работу упомянутого агента.

В беседе Вайцзеккер в резких словах выразил свое недовольство диверсионными актами, которые, мол, лишь подтолкнут Америку к участию в войне, и попросил Канариса впредь воздержаться от подобных действий. Канарис не посчитал себя вправе открыто признаться даже Вайцзеккеру, с которым у него не было расхождений во взглядах на многие вопросы политики и служебной деятельности, что, по его мнению, все донесения агента о совершенных диверсиях – чистый и неприкрытый обман. Тем не менее он охотно согласился отдать приказ о прекращении всякого рода подрывной работы против Соединенных Штатов. И соответствующая телеграмма агенту была отправлена в Мексику, разумеется, снова по каналам министерства иностранных дел.

Канарис с большим удовольствием подписал эту телеграмму, в которой указывалось, что диверсии с отношении США противоречат государственным интересам Третьего рейха. Теперь ему было чем мотивировать свои распоряжения, сдерживая слишком горячие головы из числа своих сотрудников. Ссылка на «государственные интересы» защищала его от обвинений в «пассивном» исполнении служебных обязанностей. Прикрываться договоренностью с министерством иностранных дел Канарис ухитрялся некоторое время и после фактического вступления Соединенных Штатов в войну. Зимой 1941/42 г. лично Гитлер потребовал от Канариса активизировать работу абвера в Соединенных Штатах, сосредоточив главное внимание на предприятиях авиационной промышленности с задачей: помешать массовому выпуску боевых самолетов. Канарис, со своей стороны, подчеркнул, что широкомасштабные диверсионные акты предполагают наличие в стране разветвленной и хорошо организованной агентурной сети и проведение других подготовительных мероприятий еще в мирное время, чему, мол, воспрепятствовало вмешательство министерства иностранных дел, которое даже настояло на прекращении деятельности единственного опорного пункта абвера в Мексике.

Когда аналогичное предложение об усилении подрывной работы в Америке поступило от партийной верхушки, Канарис попытался опять уклониться от участия в авантюре. На этот раз автором проекта был сотрудник 2-го отдела, отмеченный золотым партийным значком старший лейтенант запаса, направленный в абвер с началом военных действий. Он, в частности, предлагал доставить на подводной лодке в Соединенные Штаты десять живших там прежде молодых немцев, фанатично преданных нацистской идее, для осуществления крупных диверсий. Начальник 2-го отдела Лахоузен, однако, посоветовал не отвергать с порога проект, который, учитывая личность автора, мог быть ловушкой, подстроенной СД. К особой осторожности обязывало и еще одно обстоятельство. Незадолго до этого в американской и британской прессе почти одновременно появились статьи, рисовавшие Канариса ярым противником нацистского режима и одним из немногих людей в Германии, способных свергнуть Гитлера. Канарис попытался сгладить невыгодное впечатление и на встрече с Гиммлером и Гейдрихом, смеясь, сам завел разговор о публикациях, однако никакой уверенности в том, что ему удалось ввести в заблуждение рейхсфюрера СС и его ближайшего помощника, не было.

Эти и похожие соображения вынудили Канариса скорректировать линию своего поведения. Он согласился с предложением сотрудника-партийца, хотя не видел большой пользы от реализации намечаемых мероприятий, которые могли только усилить антинемецкие настроения в американском обществе, что потом и в самом деле произошло.

Тем не менее боевая подготовка десяти добровольцев велась со всей тщательностью. В сотрудничестве с 3-м отделом абвера (контрразведка) провели даже учения на немецких оборонных предприятиях, причем не ставя заранее в известность руководство завода, чтобы создать для будущих диверсантов правдоподобную «рабочую обстановку». Затем, после прощального вечера в Берлине и торжественного ужина в Бордо, воодушевленные немецкие юноши разместились в двух подводных лодках, которые должны были доставить их через Атлантический океан. Их было лишь девять, так как десятый в последний момент подцепил венерическую болезнь, которая, как вскоре выяснилось, сберегла ему жизнь и свободу. Остальные девять добровольцев, высаженные в разных пунктах Восточного побережья США, были сразу же арестованы американской полицией. По-видимому, о плане стало известно по ту сторону Атлантики еще до выхода подлодок в море. Да и среди «фанатично преданных нацистской идее молодых людей» оказалось двое предателей. Арест группы диверсантов позволил американской прессе развернуть небывалую антинемецкую кампанию. Газеты пестрели статьями и репортажами о «нацистском вторжении» в Соединенные Штаты. Опасения Канариса, связанные с операцией под кодовым названием «Пасториус», полностью оправдались. Из девяти участников акции семерых казнили, а двоих изменников приговорили к пожизненному тюремному заключению. Вскоре после окончания Второй мировой войны они были помилованы президентом Трумэном. По свидетельству генерала фон Лахоузена, это была единственная попытка абвера осуществить во время войны диверсии в Соединенных Штатах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});