Пятый обруч. Книга первая: Кехо (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Кольцо миели подсказало, а Юти с ним согласилось, что действие весьма рационально. Наставник и сам учил девочку подобному. Уничтожь основных защитников, и тех, кто представляет наибольшую опасность, а потом уже занимайся целью.

Однако твари не учли одного. Обессиленный Ерикан все равно оставался Ериканом. Тем, кто прожил на этой грешной земле не одну сотню лет. Тем, кто знал почти все существующие техники ведения ближнего боя. Тем, кто и сегодня не собирался умирать.

Юти сомневалась, подходит ли «танцующий журавль» к нынешним обстоятельствам? Однако Ерикан с легкостью провел, почти лаская, мечом сначала по горлу одной твари, потом другой, третьей. Все это он делал грациозно, двигаясь рывками, после замирая на месте и опираясь на одну ногу. Вторая взлетала наверх, готовая шагнуть дальше. Сначала Ерикан танцевал по земле, но вскоре стал плясать по агонизирующим телам оскверненных существ, без труда сохраняя равновесие. Впрочем, с каждой новой секундой, с каждой новой смертью, легкости в его движениях было все меньше. Как бы велик и силен не был Ерикан, но и он оказался всего лишь человеком.

Потому Юти и бросилась на помощь учителю, не дожидаясь, пока основная масса оскверненных созданий в своей черной волне докатится до нее. Тело девочки пело, жаждало битвы. За мгновение до начала схватки каждая мышца, даже самая крохотная, напряглась, принеся с собой невыносимую боль, а после расслабилась до исходного состояния. Точно некто свыше, озарив мрачный, залитый дождем лес лучезарной улыбкой, дал свое благословение. И Юти с удовольствием врезалась в толпу оскверненных существ.

Ее движениям было далеко до легкости Ерикана. Девочка грубо прорубалась через мелькающие шипы, черные туловища и десятки глядящих на нее алых глаз, которые сейчас точно не несли ничего хорошего. Она не порхала, уходя от попыток ранить или убить ее. На мощный выпад Юти отвечала контратакой. При попытке откусить кусочек ее крохотного тела, девочка вскидывала меч и работала на опережение. Летели в разные стороны обрубленные шипы, лапы, головы. Брызгала кровь, заливая лицо и руки Одаренной, смешиваясь с дождевой водой и стекая вниз по холму. Будто в жилах тварей была сама Скверна и земля оказалась не в силах принять ее.

Где-то рядом орудовал генерал. Юти не видела его, черные туловища окружили девочку со всех сторон, пытаясь не столько победить, сколько задавить ее. Однако Одаренная слышала мясистые удары Фаруха. Будто огромной палкой били по подвешенной освежеванной туше. Со временем звук стал все тише. Юти не могла понять, удаляется генерал или она сама. Правда, о подобном девочка не особо и раздумывала. Как истинную озаренную ее беспокоило лишь пара вопросов: сколько еще осталось тварей и где они.

Юти не могла знать, как долго это продолжалось. Минуты, час, полдня, несколько секунд? Ей хотелось, чтобы происходящее никогда не заканчивалось. Сейчас все было просто и понятно. Есть враг — его надо убить. И никаких издевок Ерикана, бесконечного хождения по землям Империи, нескончаемой мести, выяснения причин заговора против ее отца. Все это оказалось наносным, лишним. И отсеялось, как грязь на ракушке, стоило ее хорошенько промыть.

Девочка сделала короткий выпад и поняла, что по этой туше она уже била. Развернулась на ходу, подняв меч перед собой, готовая обрушить его в любую секунду и замерла. Ее крохотная грудь часто и тяжело поднималась, вталкивая в себя холодный, обжигающий легкие воздух. Мышцы одеревенели и ныли, а каждое новое движение грозило закончиться судорогой. И еще Юти поразила необычная тишина, в который слышался шелест листьев.

По пальцам неторопливо перемещались сразу два серых кольца, только и ждущих момента, когда они смогут занять свое законное место. Два кольца! Девочка бы улыбнулась, однако даже это оказалось невероятно трудно.

Юти стала медленно пробираться обратно на холм, при каждом шаге опираясь на меч, как на посох. Получалось откровенно плохо. Клинок то и дело норовил увязнуть в земле, потому девочке пришлось соорудить каменный набалдашник с помощью кольца стихии. На большее у нее не хватило ни сил, не желания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мертвые тела были везде. Казалось, один из могучих огнедышащих великанов, которые, как известно, держат на плечах мир смертных, решил засеять плодородную землю здешних лесов. Только вместо зерен щедрой рукой по ошибке разбросал убитых оскверненных существ.

Юти приходилось взбираться на них, когда она не могла обогнуть сваленные туши, спрыгивать, снова залезать. И так до тех пора, пока девочка не увидела Ерикана. Учитель сидел на одном из поверженных гигантов, крутя оторванным шипом перед собой, точно хотел продырявить землю, и смотрел на Юти.

Одаренная вздрогнула, поглядев на учителя. Страх заструился по жилам девочки ядовитой отравой, потому что наставник не был похож сам на себя. Скорее на живого мертвеца, восставшего из могилы и пробившего себе путь наверх через сырую землю. Белое лицо, запавшие глаза, бескровные губы. Он походил на того самого человека, которого ей пришлось спасать в порту Сотрета.

— Учитель!

Как не была встревожена Юти (она запоздало поняла, что причиной ее эмоций стало окончание озарения), к наставнику она не подскочила — подошла. Ерикан жестом успокоил ее, самостоятельно поднявшись на ноги и махнув в сторону рукой. Юти поняла все без слов. Стоило закончить все с генералом.

Наверное, сейчас Ерикан и сам не верил в их силы. Девочка не знала, на что надеется учитель. На чудо? Она не смогла одолеть Фаруха, находясь в озаренном состоянии, на пике своих возможностей. Разве есть у нее шансы теперь?

Их действия неразумны. Это Юти поняла тоже, как только она и Ерикан взобрались на самую верхушку холма. На нее и учителя пришелся основной удар. Генерал лишь разбирался с теми, кто прорвался через их защитные заграждения. Хотя и этого хватило, чтобы убить восемь Одаренных наемников.

Юти с тревогой поискала глазами Нараха, и легкое тепло разлилось по груди, стоило столкнуться взглядом с амиста. Сын торговца не просто жив, его даже не ранили. Именно это тепло придало Юти сил. Одаренная будто вытащила еще немножко энергии из спрятанного давным-давно ящичка, о котором вспомнила только что. Она не может проиграть. Не теперь.

Фарух склонился над одним из тяжело раненых, что-то тихо говоря ему. Руки генерала были сложены лодочкой и Юти поняла, что наемник перед ним не выживет. Фарух Победитель оказался не только превосходным воином, но и истинным служителем Аншары. Сейчас он молился, чтобы богиня указала во тьме путь своему пасынку и приняла его.

Наконец генерал поднялся и повернулся к Юти. Двигался Фарух медленно и неторопливо, точно рассчитывая каждый взмах руки и поворот головы.

— Там, где я вырос, есть один старый обычай, — сказал он, глядя на Юти.

Его голос был сама сталь. А глаза — яркие маяки, ослепляющие рулевого. Девочка понимала, что не должна бояться. Однако вместе с тем осознала, что уже проиграла бой. Бой, который еще даже не начался.

— Окропившие меч против общего врага более не могут считаться врагами друг другу, — сказал Фарух Победитель. — Сегодня больше не будет битв.

Наемники встретили слова командира легким ропотом. Нет, они видели, на что способен этот подросток. Но вместе с тем осознавали, что и их предводитель не лыком шит. Однако имелась еще одна причина, которую озвучил сам Фарух, успокаивающе подняв руку.

— Всем, живым и семьям тех, кто погиб, будет выплачена полная сумма.

Генерал шагнул к Юти и протянул латную перчатку. Девочка ответила на рукопожатие, однако Фарух не торопился ее отпускать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Для меня было честью сражаться с тобой против исчадий Скверны. Но еще ничего не закончено. Рано или поздно, я опять тебя найду. И будет бой.

— И ты пожалеешь, Фарух Победитель, что проявил сегодня благородство, — ответила Юти. — Потому что тогда я буду намного сильнее.

— Пусть так, — отпустил ее руку генерал.

Он хотел сказать еще что-то, невероятно важное, однако слова командира прервал испуганный крик Нараха. В этом вопле смешался инфернальный ужас и невыразимая нежность. А от звука собственного имени у Юти по спине побежали мурашки.