Бунтарка и Хозяин Стужи (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— Что ты наделал?! Зачем?! — Я отшатнулась, когда трехглавый монстр вперился в меня тремя своими глазами. По одному на каждую башку, покрытую ледяной чешуей.

Она же, как в броню, облекла его длинное, словно у змея, туловище. Хвост тоже расходился натрое, оканчиваясь пугающе острыми ледяными шипами. Я вскрикнула и юркнула за полуразрушенную колонну, когда один из шипов стрелой вонзился в землю совсем рядом.

— Он ведь не только меня убьет, но и весь Борг!

Почуяв запах крови, легкой поживы, гротхэны уже не могли остановиться. И этот не остановится! Не прекратит убивать, пока его не уничтожат или не спугнут Снежные. Да только до этого будет немало жертв и разрушений.

— Таков план, милая Лив. — Дойнарт с какой-то сумасшедшей гордостью взирал на гротхэна, словно сам его породил, а не призвал из чуждого, опасного для людей мира. — Согласись, будет странно, если тварь убьет только тебя. К тому же частое появление гротхэнов сильно бьет по репутации нашего дражайшего короля. Пошла молва, что Хьяртан не справляется. Что он слаб и даже в подметки не годится нашему отцу.

Снежный ухмыльнулся, продолжая наблюдать за тем, как чудовище, глухо шипя, поднимается над землей, угрожающе раскрывая сразу все свои пасти.

— Впрочем, наши подданные недалеки от истины. Без тебя Хьяртан действительно будет слабеть, пока окончательно не сдохнет. А если попытается задержаться в этом мире, я помогу ему отправиться следом за прежним владыкой. Ему ведь помог… Точнее помогли призванные мною твари, и с Хьяртом будет то же самое.

Резко втянув вдруг ставший морозным воздух, Дойнарт что-то прошипел, и чудовище, еще шире раззявив пасти, попыталось меня цапнуть. Должно быть, страх придал мне сил, потому что я почти интуитивно вскинула руку, в последний момент, и свет от моей ладони обжег морду монстра.

Гротхэн исступленно взревел.

Это был крошечный всплеск магии по сравнению с тем, на что я была способна. Но на большее сил сейчас не было, и это ввергало в отчаянье. Как и мысли о том, что больше никогда не увижу Хьяртана, не обниму маму, которую только-только снова обрела. Не буду радоваться успехам брата…

И все из-за этой твари! Из-за обеих этих тварей…

— Прекрати сопротивляться! — прошипел Снежный. И снова что-то выцедил.

Оттолкнувшись от колонны, я бросилась прочь, по сколам ступеней вниз, подальше от жертвенника, от Дойнарта, от чудовища. Последнее, повинуясь приказу Снежного, метнулось следом, скользя меж развалин омерзительным ужом. От ударов хвоста гротхэна трещал камень, дрожала земля.

Дрожала я.

— Ливи, Ливи, ну куда ты бежишь? — насмешливый голос Снежного сливался с шипением чудовищного змея. — Здесь негде спрятаться. А он и быстрее тебя, и сильнее. Сдайся. Тогда обретешь покой. Короткая боль, и все закончится. Ну же, не упрямься!

Я закричала, когда поняла, что падаю. Острый шип хвоста прошелся по ногам, разрывая юбку, лишая равновесия. Я рухнула на колени, чувствуя, как кожу печет от боли. Перекатилась на спину и к своему ужасу увидела склоняющуюся ко мне обожженную морду твари. Две другие, сверкая ледяными клыками, почти касались моих плеч.

И меня парализовало. Ужасом, осознанием, что эти клыки сейчас в меня вонзятся, растерзают… Я уже почти увидела в затянутых тьмой глазах свой конец и мысленно сдалась. А когда ощутила, как длинный змеиный язык, скользнув по коже, овился вокруг моего горла…

Зажмурилась, не в силах, смотреть на монстра, больше не желая его чувствовать. И…

Вдруг услышала как торжествующее шипение обрывается, и скользкая удавка вокруг шеи ослабевает, повисает на плечах жалкой тряпочкой.

Гадость!

* * *

Хьяртан-Киллиан Эртхард

Портал привел их прямо к руинам храма и, как оказалось, вовремя! При виде мерзкой твари, жадно тянущейся к Ливии, из груди Снежного вырвался глухой, почти звериный рык. Несколько мгновений ему потребовалось, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее его от девушки. Длинный, по-змеиному раздвоенный язык гротхэна овился вокруг горла Ливии, стремясь задушить, и у Хьяртана потемнело в глазах: от страха за нее, от ярости. Меч просвистел в воздухе, отсекая язык чудовища.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гротхэн взвился, зашипел. Чешуя вздыбилась, становясь ледяными шипами, острыми и опасными.

— Ты в порядке? — только и успел спросить Хьяртан.

Ответа не услышал — тварь ударила хвостом, отбрасывая его в сторону, сметая заиндевевшие травинки и мелкий камень вместе со Снежным.

— Уведите Ливию! — приказал он воинам, чувствуя, как бок почет от сильного удара о камни.

Морщась, поднялся и подбирал оружие. Солдаты бросились к девушке, но не смогли к ней приблизиться. Чудовище будто только того и ждало, вонзилось в одного ядовитыми клыками, в другого же с яростной силой ударило острым, как наконечник стрелы, хвостом.

Хьяртан метнулся к гротхэну, одновременно вскидывая руку, пряча Ливию под защитным куполом снежной силы. Тут же накатила слабость, еще более острая, чем та, что одолевала его поутру, и та, что испытывал без поцелуев бунтарки, но он лишь плотнее сцепил зубы, сильнее сжал рукоять оружия.

Гротхэн атаковал снова, ударил хвостом, пытаясь раздавить его, уничтожить. В последний момент Снежный успел откатиться в сторону, и жертвой чудовища стала колонна, рассыпавшаяся мраморной крошкой.

Краем глаза Хьяртан заметил, что одного солдата чудовищный змей швырнул, как поломанную игрушку, на ступени. Кровь, залившая поросшую травой лестницу, казалась почти черной, и такими же черными, бездонными были глаза чудовища. Отыскать другого воина Снежный не смог, но понял, что с гротхэном он в этот раз один на один.

Змей не дал ему возможности даже выдохнуть, ударил в очередной раз, но Хьяртану удалось увернуться. Почти… Не сразу он почувствовал, как рукав рубашки, а точнее оставшиеся от него лохмотья, липнут к коже, напитываясь кровью, и в тот же миг над руинами взметнулся испуганный крик Ливии.

Девушка бросилась к нему. Кажется… Мгновение, и все внимание Снежного снова сосредоточилось на гротхэне. Распаленное запахом крови, разъяренное сопротивлением, чудовище атаковало снова и снова. Хьяртан едва успевал уворачиваться. Туман перед глазами сгущался, а магии, уходившей на поддержание защиты Ливии, почти не осталось.

Как и сил держать оборону против твари.

Только мысль о том, что если падет он, погибнет и Ливия… его Лив… помогала оставаться в сознании, цепляться за этот мир и за надежду, что все-таки сумеет победить.

Чувствуя, что к девушке не подобраться, змей сосредоточился на Хьяртане. Вскинул хвост, собираясь обрушиться на него очередным яростным ударом. Три раскрытые пасти зависли рядом, чтобы при первой же возможности вонзиться в жертву клыками. Скользнув под осклизлым, вздыбившимся волной туловищем, Хьяртан замахнулся. Свист меча, удар, и шипение, наполнившее развалины, превратилось в утробный не то вой, не то рык раненой твари. Одна из голов гротхэна откатилась к испещренной трещинами арке, другие взметнулись к небу, продолжая оглашать окрестности жуткими звуками.

— Осталось две, — процедил Снежный, собирая в кулак остатки сил.

Хотелось обернуться, отыскать Ливию взглядом, еще раз убедиться, что она в порядке, но отвлекаться, даже на мгновение, было опасно — гротхэн уже готовился к новой атаке.

Секунда, другая… Пальцы Снежного сжали крестовину меча, и солнце, на миг пробившееся сквозь грозовую завесу, бликами скользнуло по широкому лезвию. А потом… Оружие вдруг стало невыносимо тяжелым, и вместе с ним потяжелели руки. Хьяртан хрипло выдохнул, почувствовав, как в него проникает острая сталь, отнимая последние силы вместе с надеждой. Взамен оставляя боль и тьму. Толкая в пустоту.

— А на брата никакого внимания, — раздался позади голос, больше похожий на шипение гротхэна. — Обидно, Хьяртан. Я для тебя всегда был лишь досадным придатком к Эртхардам. Ты никогда не ценил меня, брат. Ни-ко-гда. — Дойнарт глубже вогнал в него оружие, процедил сквозь зубы: — Но, может, хотя бы теперь оценишь.