Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика - Виктор Безотосный

102

Можно привести мнение, противоположное выводу Н. А. Троицкого, а именно — В. О. Ключевского: «Среди господствовавших тогда мелких эгоистических расчетов только в дипломатических бумагах петербургского кабинета можно найти кой-какой материал для системы, достойной европейской цивилизации. Так, выступая деятельной участницей европейских движений, Россия вступила на путь, по которому шла целый век — становиться во главе угнетаемых и угрожаемых какой-либо исключительной силой» (Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. С. 228—229).

103

Например, русская политическая графика (лубок) по количественному объему превосходила европейскую и оказала заметное влияние на антинаполеоновскую пропаганду в странах, вошедших в коалицию в 1812—1814 г. См. подробнее: Пельтцер М. А. Русская политическая графика Отечественной войны 1812 года и ее влияние на Европу // Россия и Европа: Дипломатия и культура. Вып. 4. М., 2007. С. 119—149.

104

Например, Ж. Тюлар приводит положительные цифры финансовых итогов кампаний 1805—1807 гг. и делает вывод, что они «ничего не стоили французским налогоплательщикам». Правда, он полагает, что исключая кампанию 1809 г против Австрии, но, начиная с военных действий в Испании для империи Наполеона «война из доходной превратилась в разорительную». (Тюлар Ж. Наполеон, или миф о «спасителе». М., 1990. С. 169,261).

105

Один из главных идеологов абсолютизма Ж. де Местр уже в июле 1804 г., анализируя происходящее, писал, что «нет ничего полезнее временного правления Бонапарте, который устремится к собственной своей погибели и восстановит все монархические основы, причем это не будет ничего стоить законному государю». Далее он сделал прогноз, который сбылся: «коронация Бонапарте увеличивает шансы короля» (Де Местр Ж. Указ соч. С. 34).

106

Многие представители клана Бонапартов женились или выходили замуж под давлением Наполеона. Так его ветреный брат Жером, самовольно женившийся на американке Элизабет Паттерсон, вызвав гнев Наполеона, вынужден был отказаться от этого брачного союза, а после развода жениться на Екатерине Вюртембергской. Людовик (король Голландии) почти насильно был женат на Гортензии Богарне, после отречения Наполеона развелся со своей женой. Люсьен, во многом благодаря которому Наполеон пришел к власти, оказался единственным из братьев не получивший трона. Но все из-за того, что не хотел жениться на креатурах, подобранных императором. Неоднократно Наполеон ему предлагал корону, но при условии если он разведется с Александриной Блешан, брак с которой не одобрял его брат-император, но Люсьен остался верен своему выбору.

107

С. С. Татищев в свое время не без сарказма комментировал этот процесс преклонения перед Наполеоном и наполеонизации европейских феодальных государств: «Старая монархическая Европа безприкословно признала братьев его королями, родственников и слуг — владетельными князьями и герцогами. Древние династии вступали в брачные союзы с членами его дома» (Татигцев С. С. Мировой раздел: От Тильзита до Эрфурта // Русский вестник. 1890. №4. С. 20)

108

Про окружение себя дореволюционной знатью и увлечение Наполеоном старыми феодальными атрибутами очень удачно высказался еще А. Е. Пресняков: «Вся инсценировка монархического и аристократического быта кажется ему необходимой оболочкой императорской власти». По мнению этого талантливого историка именно тогда «корни реставрации прорастают в почве его империи» (Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 126).

109

Примерно в том же ключе высказывался и Ч. Д. Исдейл, считая, что реформы являлись орудием наполеоновской стратегии: «Да, Наполеон стремился изменить Европу, но это никак не было связано с альтруизмом. Дело в том, что если в империи и проводились реформы, то лишь для того, чтобы она еще лучше служила его целям. Вместе с интеграцией с французской моделью приходила самая безжалостная эксплуатация, ибо любая реформа служила победе, в противном случае она переставала существовать» (Исдейл Ч. Д. Указ. соч. С. 116).

110

Это подверждал Ж. де Местр в своих письмах из Петербурга, передавая настроения, царившие в правящих кругах в 1806 г.: «В надежном месте мне было сказано, что военная слава России теперь в прошлом и она накануне потери нескольких провинций» (Де Местр Ж. Указ соч. С.63).

111

ПСЗРИ. Собр. 1-е. Т. XXIX. № 22374. Цель создания ополчения определялась предшествующим опытом Австрии и Пруссии: «…жребий их решился потерею нескольких сражений, после которых неприятель, не встречая преграды и не опасаясь сопротивления от безоружных жителей, с стремительностью ворвался в пределы их и, грабительствами и наглыми насильствами распростроняя опустошения и ужас, истребил рассеянные корпуса войск и ниспроверг целую монархию». Поэтому, если «ворвется неприятель где-либо в пределы империи, принуждают нас прибегнуть к сильным способам для отвращения оной, составив повсеместные временные ополчения или милиции; готовые повсюду и мгновенно на подкрепление армий регулярных и могущие представить неприятелю на каждом шагу непреоборимые силы в верных сынах отечества, соединенных на оборону драгоценнейших своих выгод» (Там же. № 22374. См. также: Именной указ от 15 января 1807 г. № 22428; Столетие Военного министерства / Исторический очерк комплектования войск в царствование императора Александра I. Т. IV. Ч. 1. Кн. 1. С. 18—35).

112

Позже, после сражений под Пултуском и Прейсиш-Эйлау, Александр I уменьшил численность ополчения с 612 тыс. человек до 252 тыс. человек, но ратники не были отпущены по домам по окончанию военных действий, а превращены (при согласии помещиков) в рекрутов и попали в войска — 177 тыс. человек. (См.: ПСЗРИ. Собр. 1-е. Т. XXIX. № 22496; Столетие Военного министерства / Исторический очерк комплектования войск в царствование императора Александра I. Т. IV. Ч. 1. Кн. 1. С. 35).

113

Как остроумно заметил В. О. Ключевский, перефразируя фразу сказанную тогда французским императором: «Наполеон толкнул Александра на Швецию, чтобы петербургские дамы не слышали шведских пушек» (В. О. Ключевский. Неопубликованные произведения. С. 259; Ср. Шильдер Н. К. Россия в ее отношениях к Европе в царствование императора Александра I //Русская старина. 1889. № 1. С. 21; Трачевский А. Франко-русский союз в эпоху Наполеона I // Исторический вестник. 1891. №6. С. 575). Н. М. Карамзин, как современник событий, затронул моральный аспект этой проблемы: «Мы взяли Финляндию, заслужив ненависть шведов, укоризну всех народов, — я не знаю, что было горестнее для великодушия Александра — быть побежденным от французов, или принужденным следовать их хищной системе» (См.: Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. С. 54)

114

Например, Н. К. Шильдер писал об «этой достойной, чудной семье (о короле Карле IV, его жене Марии-Луизе и их наследнике принце Астурийском) со слов европейских историков в следующих, характеризующих их личности, эпитетах как об отце-шуте, матери-бестыднице, сыне-палаче, наделенных все трое, сердцами диких зверей, смертельно ненавидящих друг друга» (Шильдер Н. К. Байонская трагикомедия 1808 года // Исторический вестник. 1897. № 11. С. 603)

115

Эти настроения в Петербурге даже зафиксировал посол Наполеона А. Коленкур: «общее мнение против войны в Финляндии». Он также привел высказывания русских офицеров: «Эту войну с Швецией ведем мы для вашего императора» (Из записной книжки Коленкура//Русский архив. 1908. №4. С. 468).

116

Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. Триумф и трагедия завоевателя. М., 1999. С. 12—13. Н. А. Троицкий в своей статье процитировал лишь первую фразу, остальные опустил, тем самым урезал и, как можно заметить, исказил мнение Чандлера по этому вопросу. Такое же «урезанное» и выборочное цитирование (выхватывание нужных фраз) можно наблюдать в статье Н. А. Троицкого по отношению к трудам и многих других авторов.

117

С этой точки зрения странно читать мнение известного историка А. Вандаля, который оправдывает в целом поведение Наполеона и возлагает ответственность за развязывание войн на державы, не желавшие беспрекословно подчиняться его диктату; он также оправдывает план принудительного объединения Европы с целью закрытия рынков для английской промышленности, план, превращавший идею всемирной монархии в в одно из средств борьбы против Англии, а континент в единую державу под скипетром Наполеона. (Вандаль А. Наполеон и Александр I. Т. I—III.).