Сингапурский квартет - Валериан Скворцов

Ли выпростал из кармана рубашки коробочку радиотелефона и сказал:

- Мисс Сулачана, русскую папку, пожалуйста... Итак? - повторил он.

Следовало сразу развеять возможное впечатление, что он, Севастьянов, явился с чьей-то санкции.

- Мэтр, это - визит вежливости...

Ли внимательно посмотрел на него.

- Я не имею полномочий квалифицировать свой приход к вам как-то иначе. Пока... в настоящее время... то, что я собираюсь сказать... это даже не консультация. Я хочу, чтобы вы выслушали меня. Просто выслушали. Не более.

Пластиковые шторки на квадратном полированном ящике у дивана раздвинулись. В прозрачной коробке выехала пухлая папка.

- Никак не привыкну к компьютерам, - пробрюзжал адвокат. - Листаю бумаги, понимаю только печатный текст... Десять минут вам достаточно?

- Пять, - сказал Севастьянов.

Все думано-передумано... Он старался говорить медленно.

"Ассошиэйтед мерчант бэнк" представил в суд иск о банкротстве некоего Ли Тео Ленга. Дело будет слушаться 8 августа. Судя по всему, банкротство Ли Тео Ленга - это завершающий шаг по утайке денег, когда-то полученных "Ассошиэйтед мерчант бэнк" от Петракова. Всего сто восемнадцать миллионов долларов.

Из чего следует такое предположение?

Бросается в глаза, что иск о банкротстве направлен против того, от кого были получены деньги. Если суд признает Ли Тео Ленга банкротом, то для "Ассошиэйтед мерчант бэнк" откроется возможность объявить банкротом и себя - дескать, клиент разорил его до нитки... Таким образом, банковская компания, которой Петраков предоставил кредит, перестанет существовать!

Ну, хорошо, обманут Петраков. В деловом мире случай повседневный. Но ведь обманут и закон! Закон обманут в Сингапуре! Это, говоря правовыми и нравственными категориями, потерпевшие стороны.

Кто же выигрывает от обмана?

Некто Клео Сурапато, яванский китаец, контролирующий "Ассошиэйтед мерчант бэнк". Это он намерен заявить, что кредиты, которые он получил от Петракова и разместил у Ли Тео Ленга, пропали без следа. И разве он, Клео Сурапато, в ответе за то, что его "Ассошиэйтед мерчант бэнк" надорвался на этих кредитах? Клео заявит, что он теперь мертв как делец. Что же взять с мертвого?

- Только его смерть, - сказал Ли.

- Смерть?

Адвокат кивнул.

- Не понимаю, - сказал Севастьянов.

- Продолжайте, - попросил Ли.

Теперь Севастьянов вступал в опасную зону собственных подозрений.

Ли едва приметно опустил веки, когда услышал предположение, что Ли Тео Ленг - фигура вымышленная, несуществующая.

- На самом деле, в жизни, - сказал Севастьянов, чувствуя как у него сохнут губы от напряжения, - это некто Амос Доуви, отбывающий теперь наказание за мошенничество в Гонконге. После того как он отсидит положенный ему срок, никому в голову не придет снова привлекать его к ответственности по вскрывшимся обстоятельствам давно закрытого дела. Разве не похоже все это на грязную игру, затеянную Клео Сурапато и Ли Тео Ленгом, то есть Амосом Доуви, с целью утаить от подлинного собственника, то есть Петракова или его представителя, сто восемнадцать миллионов долларов?

- С кем вы говорили на этот счет в Бангкоке, господин Севастьянов?

- Я не вел таких бесед. Это деловая тайна. Однако я попытался получить некоторые дополнительные сведения. В частности, у меня были встречи с Жоффруа Лябасти-младшим в бангкокском отделении Индо-Австралийского банка и в отделении "Бэнк оф Америка". Дело в том, что оба банка выступают гарантами или посредниками по всем сделкам Клео Сурапато на таиландской территории... Самоубийство "Ассошиэйтед мерчант бэнк" отнюдь не превратит этого яванца или китайца в нищего. Совсем наоборот! Он держит значительные средства и в Индо-Австралийском банке, и в других финансовых предприятиях... Мои догадки... то есть предположения... окончательно сформировались в Бангкоке...

- Не в Москве? - спросил Ли, разглядывая побелевшие, стиснутые пальцы Севастьянова.

- Нет, - твердо сказал Севастьянов, - не в Москве... Я хотел бы снова повторить, мэтр, что просил выслушать меня... неформально. Я понимаю... Ваше время...

- Вы не вправе обижаться, господин Севастьянов. Поверьте, мне дорога память господина Петракова. Вопрос был продиктован желанием почувствовать, как... как далеко зашли... э-э-э... подозрения вашей стороны относительно "Ассошиэйтед мерчант бэнк". Наша репутация, я имею в виду репутацию сингапурского финансового рынка, важна не только в ваших, российских глазах... В наших собственных глазах эта репутация - признак здоровья. А по нынешним временам, если верна информация о том, какие обстоятельства складываются в Москве, русские скорее повторяют опыт таких структур, как "Ассошиэйтед мерчант бэнк", чем иных... Не возвращают кредиты. Или отмывают краденое. Под прикрытием правительства. Это звучит жестко. Но ведь это так?

Ли открыл подшивку каких-то бумаг и провел морщинистым, как куриная лапка, пальцем по колонке цифр на листе, заложенном пластиковой линейкой.

- Подозрения, изложенные мной... сформулированы мною лично, мэтр... Они родились здесь, а не в Москве, - сказал Севастьянов.

- Поэтому, мой молодой друг, вы считаете себя вправе думать, будто я поведу себя, как зубной врач, отказывающийся помочь без оплаты вперед? Я догадался... У вас нет полномочий на эту беседу, а стало быть, и средств для оплаты моих услуг, так?

Севастьянов кивнул.

- Мисс Сулачана, - сказал Ли в радиотелефон, - принесите-ка нам что-нибудь попить.

Севастьянов машинально взял со столика статуэтку изможденного буддистского отшельника. По ребрам святого, дожирая его плоть, ползли искусно вырезанные мыши.

- Пожалуйста, отдайте фигурку, - попросил Ли. - У божка ревматизм.

- У статуэтки? - спросил Севастьянов и в первый раз улыбнулся не из вежливости. - Может, и гланды?

- Не святотатствуйте, молодой человек! Болезненный бог понятливее...

Безотчетное ощущение, что Ли на его стороне, пришло. Господи, оно пришло.

Мисс Сулачана поставила на столик поднос с зеленым чаем. Разлила по чашечкам.

- Не правда ли, - сказал стряпчий, бережно поглаживая принятую из рук Севастьянова статуэтку, - целая история человеческой судьбы, вырезанная из кости?

Севастьянов не знал, что сказать.

Ли осторожно отхлебнул из своей чашки. Слюна в складке, тянувшейся от губ к подбородку, снова блеснула.

- Обычай китайцев, - сказал адвокат, - да и старые законы предполагали, что свидетель на суде обязан лгать и лгать, чтобы покрывать своих. Цивилизованный китаец, знаете ли, не понимает процедуры в западных судах, когда свидетелей заставляют клясться на Библии. Надо быть действительно сумасшедшим, чтобы додуматься до такой нелепицы. И я разделяю эту точку зрения...

- Более чем странную для юриста, мэтр!

- Академического юриста... Но это с какой стороны посмотреть... Ведь лгут, и поклявшись. Большинство - определенно.

- Другими словами, мэтр, вы советуете попытаться уладить беспокоящую проблему непосредственно с теми, кто причастен к... к исчезновению ста восемнадцати миллионов. Скажем, с Клео Сурапато?

- Если появятся доказательства его причастности... Существование документальных доказательств сомнительно... Но вот из его уст... И ни в коем случае не от свидетелей - они ещё и вас оболгут! Будьте осторожны... Продумывайте каждый новый шаг... Ваш визит, я думаю, был полезен нам обоим. Думаю, он вообще был полезен.

Да, Ли теперь на его стороне.

Домой Севастьянов шел долго.

Притушенные неоновые надписи в Сити скромно высвечивали в сумерках названия компаний и банков с мировой известностью. Стояла тишина, машины попадались редко, лишь из распахнутых окон Дома конгрессов неслось мощное хоровое пение. Наверное, шла спевка профсоюзной капеллы...

Севастьянов отрицательно помотал головой на приглашающий кивок старичка-рикши, развалившегося на сиденье трехколески. С руля свисало махровое полотенце, прихваченное бельевыми прищепками. Прикрученный к раме приемник передавал известия на китайском. Севастьянов разобрал фразу о готовящейся забастовке таксистов.

В забегаловке на Форт-Кэннинг-роуд он съел обжигающую куриную лапшу. Пока ужинал, мысленно сочинял письмо Оле.

У подъезда дома на Патерсон-роуд Севастьянов натолкнулся на бухгалтершу, несшую две коробки с японскими магнитофонами. Он взял одну, чтобы помочь. Мария Фоминична со вздохом оповестила:

- Во второй половине дня глава представительства спрашивал о вас несколько раз... Я послезавтра уезжаю, так что следующую зарплату выдавать будете вы. Утром покажу, как заполнять ведомости...

Севастьянов кивнул.

В конторе на шестнадцатом этаже зеркального небоскреба у пересечения Телок-роуд и Шентон-уэй адвокат Ли неторопливо досматривал "российское досье". Последним листом Сулачана подшила ксерокопию финансовой колонки из "Стрейтс таймс":

"Компания "Лин, Клео и Клео" готовится заработать в ближайшее время честные пять миллионов. Нет, лучше скажем так: честные пять миллионов на бесчестном черном рынке. Она покупает у частного коллекционера величайшую реликвию. Деревянный позолоченный кулак, венчавший некогда древко знамени китайских повстанцев, называвшихся "боксерами". Бесценную вещь увезли как трофей в Германию. Возвращение в Азию через российские Советы, захватившие деревяшку в Берлине в конце второй мировой войны, сопровождалось многократным увеличением цены этого старого куска дерева с каждой милей. Чтобы в конце пути выразиться в миллионах, которые сейчас, попав в качестве выручки за это произведение искусства из нечестных в честные руки, становятся, таким образом, честными. Другими словами, отмытыми.