Новые приключения Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

– Да. Мы пьем чай в библиотеке.

Я хотел забрать у него лестницу, но тут за ней явился Тьерс.

– Отлично, – промолвил Холмс, передавая ему лестницу. – Сейчас я приду.

– Судя по всему, вам удалось что-то выяснить? – осмелился предположить я.

– Верно. Все оказалось именно так, как я и думал. Все это время я не замечал очевидных вещей, которые крутились у меня под носом.

Он прошел мимо меня, стаскивая на ходу свой дождевик. Я вернулся в библиотеку.

– Вы слыхали?

– Разумеется, – ответила мисс Хелспай. – Что ж, это благоприятный знак. Как думаете, сколько у него уйдет на то, чтобы переодеться?

– Минут десять, – ответил я, вновь занимая свое место.

– Тогда давайте тем временем допьем чай, – предложила она. – Раз уже не можем узнать, что такого ему удалось разведать.

Однако прошло целых пятьдесят минут, прежде чем Холмс, вытирая свои еще мокрые волосы полотенцем, наконец присоединился к нам. Он успел переодеться и полностью смыть грим. Сперва он обратился к мисс Хелспай:

– Насколько я понимаю, у вас есть что сообщить?

– Да, – ответила она. – Я привезла досье на инспектора Фезерстоуна. Вы обнаружите там немало любопытного.

– Если вы говорите о связях его матери-ирландки с некими самозваными революционерами, не трудитесь, – отозвался Холмс, усмехнувшись при виде наших изумленных лиц. – Мне следовало бы понимать, что ее девичья фамилия – Коллинз – сама по себе вполне безобидна, однако вызывает определенные ассоциации, весьма нежелательные для нашего полицейского. – Он сел и объявил: – Я зверски голоден. Утро выдалось беспокойное.

– Это точно, – согласился я. – Вы, очевидно, успели побывать не только в лечебнице Сент-Элизабет.

– Да. Я заглянул к инспектору Стренджу, и он любезно позволил мне заглянуть в свой архив, который так навредил ему, когда его вынуждали уйти из Скотленд-Ярда.

Почти напевая от радости, он жестом притворного смирения сложил на груди руки. Я не выдержал и хихикнул.

– Я поразился тому, какое количество важных бумаг ему удалось собрать. Весьма занимательное чтение.

– Однако он разрешил вам ознакомиться с архивом лишь теперь? – спросил я. Скрытность инспектора Стренджа меня озадачила.

– Он справедливо полагает, что эта информация опасна, и склонен показывать краткие резюме, а не сами документы. Впрочем, на сей раз он охотно изменил своему правилу и допустил меня в свой архив. Мне пришлось дать слово, что я ознакомлюсь лишь с теми записями, которые имеют отношение к нашему расследованию. – Холмс огляделся и спросил: – Интересно, скоро ли Тьерс подаст обед?

– Думаю, скоро, – ответил я. – Расскажите, что́ вы обнаружили, сэр. Мы сгораем от нетерпения.

– О, уверяю вас, ключ к разгадке наконец у нас в руках. – Он встал и подошел к таблицам. – Здесь все верно, надо только знать, как смотреть.

– Хотелось бы верить, – сказал я, набираясь терпения. – Вы говорите, что это очевидно, но мы ничего не замечаем. Единственный человек, который у нас… – Тут меня осенило. – Сэр Мармион Хэйзелтин, – проговорил я.

– Браво, Гатри! – ответил Холмс.

В этот раз удивляться выпало мисс Хелспай. Она поставила на стол чашку, вскочила и подошла к Холмсу. Внимательно изучив все места, где упоминалось имя сэра Мармиона, она заспорила:

– Вовсе это не очевидно.

– Да, если вы не понимаете, под каким углом на это взглянуть, – парировал Холмс. – Они и рассчитывали, что мы не поймем.

Я посмотрел на таблицы, пытаясь вникнуть в смысл сказанного Холмсом.

– Я узнал много интересного о сэре Мармионе, – мрачно произнес Холмс. – Мне стыдно, что я так долго не догадывался о той роли, которую он играл. – Это признание далось Холмсу с трудом. – Не будь у меня других… – Он осекся. – Это не оправдание.

– Для вас, может, и не оправдание, – сказал я, – но не для нас.

Я взял составленное мною резюме и стал листать его в поисках упоминаний о сэре Мармионе.

– Вполне вероятно, – ответил Холмс, возвращаясь на свое место, – однако наша слепота дорого нам обошлась. Не люблю, когда меня держат за дурака.

Мисс Хелспай покачала головой:

– Никто не любит, и все же они должны быть уверены, что вы пока не раскусили их. Помните: они не знают, что вы за ними охотитесь, и думают, что им удалось вас остановить. Это играет вам на руку. Даже если они что-нибудь и заподозрят, надо дать им понять, что вы до сих пор не ведаете, в чем заключается обман. Они расслабятся, и вы сумеете не только отыскать Саттона, но, возможно, и поймать Браатена с Викерсом.

– Ваши доводы весьма убедительны, мисс Хелспай, – оценил Холмс. – Досадная мысль, я согласен. Они по-прежнему должны думать, что схватили именно меня, а не Саттона. Это тоже, как вы выразились, играет нам на руку. Сейчас очень важно не сдавать с таким трудом завоеванных позиций. – Он кашлянул. – У меня есть гипотеза насчет Саттона.

– Да? – спросила мисс Хелспай, а я навострил уши.

– Думаю, тот санитарный фургон доставил его в Хотриз, психиатрическую лечебницу сэра Мармиона. Лучший способ спрятать похищенного – это запереть его, лишив помощи. И как это похоже на Братство! Нет никакого сомнения, что его посадили под замок и изолировали. – Холмс сделал нетерпеливый жест. – В лечебнице Сент-Элизабет я выяснил, что подобные фургоны используются для перевозки помешавшихся буйных пациентов из больницы в сумасшедший дом. Скорее всего, ни один полицейский не остановит такой фургон и не станет проверять, что́ в нем перевозят – трупы, калек или душевнобольных. – Он поднял руку. – Вы можете сказать, что у меня недостаточно доказательств, но других версий все равно нет. Я предпочитаю работать с тем, что есть, а не сидеть и дожидаться новостей. В других обстоятельствах я бы не стал торопиться, но на кону жизнь Саттона, и потому ждать больше нельзя.

– Но почему вы столь уверены, что найдете его в Хотризе? – Я не хотел изводить патрона расспросами, но это был существенный пункт. – Если мы явимся туда и вдруг выяснится, что Саттона там нет, другой возможности вызволить его нам больше не представится.

– Сдается мне, я все-таки прав, – возразил Холмс. – Подумайте сами. Как бы Саттон там ни назвался – своим ли именем или моим, кто ему поверит, в психиатрической-то лечебнице! Там полным-полно пациентов, которые мнят себя Наполеонами, Цезарями или Моисеями, но им ведь не верят. Чем больше я размышляю над этим, тем более убеждаюсь, что его держат именно в Хотризе. Сэр Мармион практикует там гальванотерапию и с ее помощью добивался успеха в самых сложных случаях. Если же он применит электрошок к здоровому мозгу, кто знает, какой вред это может нанести Саттону?

Я уловил в его голосе тревогу, которая передалась и мне.

– Вы же не думаете, что врач способен на такое?

– Именно что способен, – ответил Холмс. – Он пойдет на это из научного любопытства, если не из желания угодить Братству.

– Значит, вы уверены, что сэр Мармион состоит в его членах? – спросила мисс Хелспай. – У вас есть доказательства или это только предположение?

– У меня имеются косвенные улики, а также все основания так думать. Мне доподлинно известно, что смерть курьера целиком на его совести, – поделился новостью Холмс. – Я мечтаю разоблачить его вероломство перед всем медицинским сообществом, но только после того, как вызволю Саттона из лечебницы живым и невредимым. – Он взглянул на часы. – Скоро два. Где наш обед?

Я подошел к двери, надеясь найти за нею Тьерса, готового тотчас накрыть на стол. Однако коридор оказался пуст. Я отправился на кухню и увидел, что Тьерс только пришел с улицы.

– Мистер Холмс хочет есть, – сообщил я.

Тьерс громко, но незло рассмеялся и сделал успокаивающий жест:

– Обед будет подан через пятнадцать минут в гостиной, – заверил он меня и стал выкладывать на стол буханки свежего хлеба, только что принесенного им от булочника.

– Хорошо, – ответил я и с этим известием вернулся в библиотеку.

– Отлично, – обрадовался Холмс. – Я только что говорил мисс Хелспай, что натолкнулся на сведения, которые свидетельствовали о причастности сэра Мармиона к смерти курьера. Это было проделано с невероятной дерзостью. – Он на секунду смолк, чтобы удостовериться, что я внимательно слушаю. – Сэр Мармион говорил нам, что собирается навестить курьера в лечебнице. В тот же день юноша скончался. Я выяснил, что сэр Мармион просидел у больного почти полчаса, а к исходу этого времени сообщил, что курьеру трудно дышать. Сэр Мармион ушел, а врачи попытались помочь юноше, но не сумели. В отчете о вскрытии указано, что пальцы покойного имели голубоватую окраску, а остальная кожа – серый оттенок. Такая картина обычно наблюдается при отеке легких. А также при отравлении некоторыми ядами.

– Итак, вы подозреваете, что сэр Мармион его отравил, – сказал я, уяснив, к чему он клонит.

– Я знаю, что кто-то его отравил, поэтому посоветовал выполнить тест на наличие яда. Исследование показало, что это был цианид. Нет никаких сомнений в том, что юношу отравили. Единственным же, у кого имелась такая возможность – за исключением медсестер, – является сэр Мармион. – Холмс сделал акцент на его имени.