Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нельзя ли поточнее? — попросил Майкл, подняв руку: Бартоломью начал было говорить, что подозрения, вероятно, возникли от того, что Томас иностранец, а они часто вызывают отрицательные эмоции в английских городах.
Балмер подвигал компресс на лице.
— Он говорит, что он из университета в Пэксе, а я о таком никогда не слышал и не верю, что он существует. Я боюсь, что он приехал сюда шпионить за нами, чтобы проверить нашу позицию в вопросах Святой Крови. Никто из нас толком не разбирается в этом дурацком деле, а приор Морден слишком откровенен из-за своей доброты — мне кажется, он даже считает, что францисканцы правы — и может сознаться в этом не тем людям. А я не хочу, чтобы общину в Кембридже отлучили от церкви накануне моих последних обетов; я хочу когда-нибудь стать приором, а этого не случится, если меня объявят еретиком.
— И все? — спросил Майкл. — Тебе не нравится Томас, потому что он из неизвестного тебе университета, и ты думаешь, что он может оказаться инквизитором?
Балмер кивнул.
— И еще потому, что он задает много вопросов. Вы же знаете, я терпеть не могу Кипа Рауфа, но даже ему не нравится Томас. Поэтому мы и подрались. Я следил за Томасом, а Кип собирался воткнуть ему между лопаток нож. Я не могу потворствовать убийству, даже такого человека, как Томас. Я ему велел опустить нож, а он меня ударил.
Брови Майкла взлетели вверх.
— И почему ты не упомянул об этом раньше? Мы считали, что ты глазел на проституток, а теперь выходит, что ты предотвратил убийство? Почему ты скрывал свой благородный поступок?
— Потому что тогда пришлось бы признаться, что я следил за Томасом, — неохотно произнес Балмер. — Хотя он, возможно, уже понял, что я его подозреваю — я ж говорил, что он умный. Кроме того, Кип и Джон уже не в первый раз пытались его убить, но он слишком хитрый, чтобы его убили простые служки. И если Рауфы и дальше будут его преследовать, то погибнут они, а не Маленький Томас.
Бартоломью только успел выйти из монастыря доминиканцев, как его позвали к кармелитам. Тамошнему приору стало хуже, и он потребовал, чтобы врач провел с ним остаток дня. К тому времени, как Бартоломью вернулся в колледж Михаила, было уже поздно разговаривать с проктором, да и свет почти во всех комнатах потушили. Несмотря на изнуряющую духоту, спал уставший Бартоломью беспробудно и проснулся только тогда, когда зазвонили к заутрене колокола. Перед завтраком он встретился с Майклом и узнал, что Кип Рауф подтвердил рассказ Балмера — и очень гордился тем, что нашел в себе мужество противостоять такому человеку, как Томас, с его очевидной порочностью. Майкл предупредил, чтобы тот не вздумал повторить этого, и сильно оштрафовал, чтобы получилось убедительнее.
Оба ученых провели все утро, обучая студентов, и встретились значительно позже полудня. Майкл, чьи классы были меньше и не требовали столько внимания, второй раз пошел к братьям Рауф, чтобы предостеречь их, но выяснил, что со вчерашнего вечера их никто не видел. И Балмер, и Морден в один голос сказали, что братья частенько исчезали по своим делам, и ничего необычного в этом нет. Оба ничуть не обеспокоились их несвоевременным отсутствием.
— Я встревожен, Мэтт, — признался Майкл, когда они шагали в сторону Хай-стрит. Проктор хотел навестить Сетона. — Мне вовсе не хочется, чтобы братья Рауф погибли от руки Томаса.
— Это они хотели убрать его, а не наоборот. А если их убили, Томас с легкостью скажет, что это была законная самооборона. Не знаю, почему они на него напустились: он не сделал ничего плохого, только что является умным иностранцем.
Майкл не был в этом так уверен, но спорить не стал, понимая, что они опять разойдутся во мнениях. Бартоломью тоже оставил эту тему и посмотрел через дорогу, где шли, погруженные в разговор, двое в рясах кармелитов. Точнее, говорил Эндрю, а Урбан слушал. Бартоломью не мог сказать точно, но ему показалось, что Урбан всхлипывает, и предположил, что наставник отчитывает его. Собственные, пусть и короткие, наблюдения подсказывали ему, что Эндрю наставник суровый и требовательный, и угодить ему нелегко. Он вспомнил упоминание о предыдущем послушнике, в котором было все, чего только может желать учитель, но который «предал» Эндрю, подыскав себе более знающих профессоров, предположил, что Урбан в сравнении проигрывает, и пожалел парня: состязаться с призраками — занятие трудное и проигрышное.
Майкл коротко постучал в двери святого Бернарда и заметался из стороны в сторону, ожидая, пока им откроют. Бартоломью смотрел, как Эндрю благодарно опустился на низкую ограду, окружавшую церковь напротив, а Урбан уселся рядом с ним. Старик устал и мечтал об отдыхе, а Урбан казался обеспокоенным и встревоженным. Когда появился засаленный поваренок и спросил Майкла, что ему нужно, монах не ответил; он просто оттолкнул его и прошел внутрь, направляясь в меньшую из двух комнат первого этажа, где Сетон в одиночестве наслаждался едой.
— Вы один? — спросил Майкл. — А где кармелиты?
— Вышли, — ответил Сетон прежде, чем Бартоломью успел сказать, что они сидят напротив, на солнышке. — Их нет почти весь день, что вполне устраивает меня. Я здесь, чтобы учиться, но читать очень трудно, если они целый день болтают.
— Они много разговаривают? — поинтересовался Майкл, взяв кусок хлеба.
— Эндрю разговаривает, — ответил Сетон и поморщился, когда Майкл забрал последний кусок цыпленка. — Вечно втолковывает этому глупому послушнику что-нибудь, что тот через час забудет. Кармелиты никого к себе не принимают, а мозги у них, как правило, никакие. Боюсь, то же самое относится и к моему ордену. Но у францисканцев, по крайней мере, есть люди, подобные мне, чтобы показать миру умное лицо. Уитни был таким же, пока эта парочка не убила его.
— Уитни интересовался реликвией Святой Крови, — начал Майкл. — Вы уверены, что он не пытался отобрать ее? Ваш орден настойчиво стремится к тому, чтобы уберечь подобные предметы от уничтожения доминиканцами. Возможно, он хотел схватить ее в неправильно понятой попытке уберечь — забрать ее у беспомощного старика, который не сможет противостоять решительно настроенным и целеустремленным доминиканцам?
Сетон вздохнул.
— Я не собирался нагружать вас не относящимися к делу подробностями, но Уитни не был приверженцем учения моего ордена — он не признавал состоятельности таких реликвий. Но к чему эти вопросы? Вы еще не пришли к моему выводу: его убили кармелиты?
— Вам нравился Уитни? — вместо ответа спросил Майкл.
Сетон растерялся.
— Я знавал более добрых и любезных людей, но я его не убивал, если вы спрашиваете об этом. Я слышал о вашей находке на крыше, но я не из тех людей, кто лазает по крышам, брат. Подобная ловкость для тех, кто моложе: например, для юного Урбана.
— Вы видели Урбана у трубы? — тут же спросил Бартоломью. — Или видели на нем крошку черепицы, раз предполагаете, что он туда лазил?
— Нет, — признал Сетон. — Но я не обращал особого внимания ни на него, ни на его наставника, потому что считал их ниже своего достоинства. Вот Уитни постоянно втягивал их в разговор. Но вот теперь я вспоминаю — да, Урбан действительно лазил вверх по приставной лестнице. Возле нашего окна было голубиное гнездо, и постоянное воркованье и хлопанье крыльями очень раздражало Уитни, поэтому Урбан предложил сбить это гнездо. Вот вам! Я все доказал, брат! Урбан умеет пользоваться приставными лестницами и прекрасно чувствует себя на крыше!
— Трудно представить… — начал было Бартоломью, но Сетона было не остановить.
— Тот, кто убил Уитни, обладал именно такими умениями. Урбан и есть негодяй, в точности, как я и говорил.
Стало понятно, что больше ничего они от Сетона не добьются, поэтому Бартоломью и Майкл откланялись.
Бартоломью вслед за Майклом вышел на палящее послеполуденное солнце. Майкл ахнул от внезапности обрушившегося на них зноя и потребовал, чтобы они отправились в «Брейзен Джордж», выпить холодного эля и обсудить все, что выяснили. Хотя профессорам не разрешалось посещать таверны, Бартоломью решил, что жара слишком угнетает и можно позволить себе нарушение правил. Он вслед за монахом вошел в мирную комнату гостиницы, и им принесли эля из самых глубоких подвалов. Эль был прозрачным, холодным и освежающим, и он потихоньку стал приходить в себя. К сожалению, об их деле ничего утешительного сказать было нельзя, и сколько бы они его не обсуждали, не могли добавить ничего нового. Оба друга безутешно смотрели на остатки эля, и тут дверь отворилась, и вошел Маленький Толлас.
— Церковный сторож сказал, что я могу найти вас здесь, — любезно произнес он. — Я так понял, что вы меня искали — хотели расспросить о том, как братья Рауф пытались меня убить?
Если Майкла и смутило это дерзкое заявление, он этого не показал.
- Нечестивый союз - Сюзанна ГРЕГОРИ - Исторический детектив
- Чаша с ядом - Бернард НАЙТ - Исторический детектив
- Чума на оба ваши дома - Сюзанна Грегори - Исторический детектив
- Пуля с Кавказа - Николай Свечин - Исторический детектив
- Проклятая амфора - Мария Владимировна Цура - Историческая проза / Исторический детектив / Периодические издания
- Проклятый меч - Средневековые убийцы - Исторический детектив
- Белокурый циклон - Енё Рейто - Исторический детектив
- Портрет миссис Шарбук - Джеффри Форд - Исторический детектив
- Китайская петля - Вячеслав Антонов - Исторический детектив
- Воспоминания русского Шерлока Холмса. Очерки уголовного мира царской России - Аркадий Францевич Кошко - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Исторический детектив