Пропавшая экспедиция - Авенир Зак

— Здесь? — спросил он растерянно, почти испуганно.

Зимин не ответил, он прошел дальше, вдоль ручья. Суббота двинулся за ним. За поворотом ручья перед ним открылся водопад. Вода широкой полосой падала с невысокой скалы.

Зимин взобрался по скользкому склону наверх. Суббота остался внизу… Зимин прошел выше по ручью и остановился у узкой горловины, где ручей можно было легко перепрыгнуть. Он взял тонкое суковатое бревно и, подсунув под лежавшую у ручья глыбу песчаника, столкнул ее в воду так, что оно перекрыло горловину. Вода устремилась в сторону, огибая плотину, в узкую забитую галькой канаву…

Суббота видел, как водопад постепенно иссякал, пока перед ним не открылась крутая стенка из кварца, блестящая от влаги. Зимин спустился вниз. В том месте, где недавно шумел водопад, в стене кварца проглядывали тонкие, едва заметные прожилки самородного золота.

— Здесь, — сказал Зимин.

— Господи, — прошептал Суббота. — Благодарю тебя, господи, что услышал мои молитвы.

Федякин, Куманин и двое милиционеров пробирались через участок горелой тайги. Они вели лошадей за поводья. Впереди Зуев и Федякин, позади остальные.

Смолокурня открылась, как только они миновали гарь и пересекли узкую полоску кустарников. Несколько черных прокопченных строений стояло на краю леса.

— Иди! — сказал Куманин.

— Куда? — поежился Зуев.

— На кудыкину карусель, — огрызнулся Куманин. — Бери лошадей и иди!

Зуев шел, ведя на поводу двух лошадей, и Куманин видел, как трудно дается ему каждый шаг. Федякин кивнул милиционерам, и они поползли в сторону смолокурни.

Зуев перешагнул через повалившуюся изгородь и, привязав лошадей к столбу от ворот, обошел одно из строений и заглянул внутрь: в пустом, с выбитыми окнами помещении стоял ржавый остов железной кровати, валялись охапки сена.

Скрипнула половица. Зуев отшатнулся. Держа наготове ружье, смотрел на Зуева Ахмет.

— Где лошади? — спросил Ахмет.

— У ворот…

— Почему оставил снаружи? — глаза Ахмета сузились.

Зуев колебался. Опасность, исходившая от Федякина, была все же не так близко, как ружье Ахмета.

— Беги, Ахмет! — дрожащим голосом проговорил Зуев. — Я их не своей волей привел…

— Где хозяин? — снова прищурился Ахмет.

— Взяли его, арестовали. Да вроде бежал…

Ахмет недоверчиво разглядывал Зуева.

Куманин и Федякин ждали. Зуев не показывался. И вдруг из-за сарая показался какой-то человек. Он отвязал лошадей, проворно вскочил на одну из них, схватив другую за поводья, поскакал к лесу. К смолокурне бежали милиционеры.

Куманин и Федякин, стреляя на ходу, бросились к смолокурне. Они нашли Зуева связанным, валяющимся на земле.

— Кто это был?! — спросил Федякин.

— Ахмет… — сказал Зуев, испуганно глядя на Федякина.

— Ахмет?.. — переспросил Куманин. — Кто такой?

— Я-то откуда знаю… Ахмет и Ахмет. До революции каторгу в этих местах отбывал. Золоторотец.

— Каторгу… — задумался Куманин. — Зимин тоже на каторге был… Не одна ли шайка-лейка?

Зуев пожал плечами.

— Чует мое сердце — без Зимина тут не обошлось, — сказал Куманин и сел на траву.

Зуев опасливо поглядывал то на Федякина, то на Куманина.

— Вот что, Федякин. Забирай этого жука, — он кивнул на Зуева. — А мне дай своих ребят. Сделаю проверочку…

Рогов пробирался по тайге. Усталый, измученный, он вдруг остановился. Ему послышались голоса перекликающихся людей, стук топоров.

Лесорубы прокладывали просеку для узкоколейки. Стучали топоры, звенели пилы, с грохотом и треском падали деревья.

Кешка, вытерев с лица пот, спустился к воде и, скинув косоворотку, стал обтираться холодной речной водой.

Рогов, услышав стук топоров, из последних сил кинулся на эти звуки и, продравшись через заросли невысоких кустов, оказался на берегу таежной речушки. Он увидел, как рухнула высокая величественная лиственница, и тут же заметил на другом берегу полуголого паренька. Он хотел крикнуть ему, но, потеряв сознание, упал. Однако паренек заметил его. Он бросился к нему через неглубокую речку, шлепая по воде босыми ногами и, нагнувшись над ним, крикнул:

— Эй, ребята, сюда!

Он нагнулся и приложил ухо к груди Рогова. Через речку бежали двое парней-лесорубов.

— Никак доктор наш новый? — сказал один.

— Он самый, — подтвердил Кешка, и все трое, подняв Рогова, понесли его через речку.

Невдалеке от бревенчатого сарайчика, поставленного Зиминым еще в прежние посещения, горел костер.

Суббота сидел у костра и смотрел на огонь. В костре, уже догоравшем, светились раскаленные угольки… Субботе казалось, что и это сверкающие самородки золота… Зимин лежал невдалеке и вертел в руках сосновую веточку.

— Что будешь делать с золотом, Ефим? — спросил Зимин.

— А ты? Что ты со своим сделал?

— Мое золото далеко. Меня дожидается, — сказал Зимин.

— Ничего. И мое дождется. Думаешь, долго нонешняя власть продержится?! В Библии не зря сказано — ветер приходит и уходит… время собирать камни, время бросать… Придет и мой час, Кирилл Петрович! Бросать камни…

— И какой же это час, Ефим?

— А такой, когда я тут хозяин буду! Дед мой, Кирилл Петрович, двадцать лет на каторге камни ворочал — на этой земле. Отец мой потом ее поливал. Моя она! Я истинный хозяин. «Товарищи» завод балабинский восстановили? Спасибо им! Дорогу на Красную падь строят? Земной поклон! Пусть строят. Все моим будет. Я на это золото все куплю. Весь этот край моим будет. Придет час!

— А если не придет, Ефим?

Зимин бросил веточку в костер. Она затрещала и вспыхнула.

— Умен ты, Кирилл Петрович, а рассуждаешь как дите несмышленое. Нешто не видишь, что власть Советская в нашу сторону потянулась. Сам Ленин говорит — торгуйте, богатейте. Поняли, что на рабочем да на мужике государства не построишь. Год, другой пройдет — мы с тобой первые люди будем. Потому — золото всему голова. Мне бы товарища толкового — я бы горы своротил. А что, если нам с тобой вместе?..

— Нет. Не придет твой час, Суббота. Не жди, — сказал Зимин.

Неожиданно он вскочил и прислушался.

— Ты что? — встрепенулся Суббота.

— Слушай!..

Над водопадом показался всадник. Он огляделся вокруг и исчез.

— Уходить надо, — сказал Зимин.

Суббота бросился к сарайчику, схватил ружье, мешок и побежал к лошади. Зимин чуть помедлил, прислушиваясь, и тоже, взяв ружье, поспешил за ним.

Вскочив на лошадей, они тихо, стараясь не шуметь, поехали вдоль берега.