Зияющие высоты - Александр Александрович Зиновьев

свобода слова, свобода совести, свобода передвижений и т. п.). Соблюдение своих интересов человеком предполагает учет интересов других людей и нахождение оптимальных вариантов поведения (соглашения, взаимные уступки, договор, слово и т. п.). Ничего подобного нет в отношении крысиных действий, ибо они исключают оценочные критерии и исторически завоеванные, преемственные и охраняемые обществом институты, лишь благодаря которым человеческое общество отделилось от обществ животных и оказалось способным к небиологическому прогрессу.

МНЕНИЕ БОЛТУНА

Неврастеник сказал, что он это предвидел. В общем, они победили. Теперь начнется дележ мест. Вопрос, в общем, решен. Болтун сказал, что все это ерунда, самообман, иллюзии. Претендент и его банда выдают желаемое за действительное и распространяют выгодные для них слухи. Награды никакой роли не играют. Теперь всех награждают. Претендент в директора все равно не пройдет. Речи Болтуна доходили до конкурентов, завистников и недовольных. Все знали, что Болтун — не дурак, слов на ветер зря не бросает. Но не понимали, в чем основа его уверенности. Его прогнозы всегда сбывались, и его заявление внушало тревогу. Мыслитель пытался порасспросить Неврастеника и потом Мазилу, откуда у Болтуна сведения. Мазила сказал, что у Болтуна никогда никаких сведений не бывает, и потому он всегда говорит правду. Неврастеник сказал, что сведений пока еще ни у кого нет. Есть только предположения. А между тем основа уверенности Болтуна была проста. И он ее не скрывал.

Претендент не пройдет, говорил Болтун и предлагал всем желающим пари. Почему? Очень просто. Вы считаете, что Претендент — талантливый карьерист, хотя и ничтожен как ученый и вообще сочинитель текстов. Я согласен. Но дело все в том, что талантливый карьерист в кругу карьеристов такая же редкость, как и талантливый писатель среди необъятного числа преуспевших ибанских писателей. Самый наивыгоднейший метод делания карьеры, к которому прибегает несомненно талантливый карьерист Претендент, в ибанских условиях, однако, дает колоссальные преимущества бездарным карьеристам. Даже сам Хозяин захватил власть и создал свою систему власти вовсе не благодаря тому, что был гением в своем грязном деле, а исключительно благодаря тому, что был полнейшим ничтожеством именно в этом деле. Он вполне адекватен своему делу и как личность. Предводителем крыс не может быть лев. Предводителем крыс может быть только крыса. Сотрудники с интересом слушали речи Болтуна. Одни из них потом информировали о них Мыслителя и Претендента, другие — Секретаря и его банду, третьи — Сотрудника и Инструктора. Претендент сказал Мыслителю, что, может быть, стоит этому трепачу заткнуть глотку и опубликовать какую-нибудь вшивенькую его писульку. Мыслитель сказал, что он пробовал с ним побеседовать, но он отказался.

ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ КЛЕВЕТНИКА

Наука влияет на идеологию общества не непосредственно, а через методологию науки, в которой резюмируются все идеологически значимые элементы науки. Но методология сама есть социальное образование.

В последние десятилетия появилось великое множество групп, секторов, отделов, отделений, семинаров, совещаний, симпозиумов, коллоквиумов, журналов, сборников, ассоциаций, конгрессов и т. д. по методологии науки. Печатается и пишется огромное количество докладов, сообщений, заметок, статей и книг. И еще большее количество остается ненаписанным и ненапечатанным в умах лихорадочно мыслящего человечества. За всю прошлую историю не было столько раздумий и разговоров о методологии науки и не было написано столько страниц о ней, как за последние десятилетия. Одним словом, методология науки подобно физкультуре стала подлинно массовым явлением. Считается, что это знамение времени: наука, мол, стала настолько сложной и трудной, что без методологии она уже не может развиваться, что ученые не могут сделать нового шага вперед, предварительно не обдумав методологию этого шага. В этом, возможно, есть доля истины. Но чаще люди обращаются к методологии науки по иным причинам: не имеют в своем распоряжении фактических данных для обычных исследований; нет желания заниматься наукой; скучно заниматься наукой; нет способностей к науке и т. п. В методологию науки стекаются отходы из всех наук, которые волею истории оказались причастными к каким-либо проблемам методологии. Одним словом, есть основания видеть причину неимоверного разрастания методологии науки не только в гносеологических трудностях познания, но и в социальных возможностях превратить разговоры об этих трудностях в источник существования.

Литература по методологии науки угрожающе растет. Но это не вносит успокоения в умы. Обилие литературы вместо внесения ясности стало все более затруднять не только решение проблем, но даже их формулировку и однозначное понимание. И от трудностей такого рода не стремятся избавиться. Их культивируют. Специалисты по решению проблем уступают место специалистам по литературе, относящейся к этим проблемам, но не дающей их решения. Стремление понять чужое мнение уступает место активному непониманию, так что невозможно высказать мысль, которую не исказили бы коллеги и не отвергли бы на том или ином основании.

Трудно назвать хотя бы один методологический термин, который благодаря усилиям специалистов не превратился бы в бессмысленный путем приобретения неконтролируемой многосмысленности. Попробуйте узнать, что такое причина (уж кажется привычное и банальнее термина нет), и вы получите десятки несовместимых ответов.

С многосмысленностью терминологии тесно связан новый тип дискуссий по спорным проблемам. Научная дискуссия по идее должна заключаться в том, что одни ученые выдвигают некоторые точно сформулированные утверждения, а другие их оспаривают. Однозначность терминологии, однозначность понимания смысла спорных утверждений — необходимые условия ведения такого научного спора. В дискуссиях нового типа нарушение этого условия является базой самой дискуссии. Поэтому вероятность того, что в этих спорах родится истина, столь же велика, как вероятность рождения слона от общения фокстерьера с мотоциклом. Истина теряется в споре.

Из науки, по преимуществу дающей некоторые, хотя и простые, но все же положительные советы, методология превратилась по преимуществу в собрание критических сочинений, дающих хотя и сложные, но чисто негативные разносы положительных решений проблем. А если уж методологи дают положительные советы, то от аналогии их с советами алхимиков уклониться никак невозможно. Как алхимики охотно продавали рецепты изготовления золота, но сами эти советы никогда не реализовали, так методологи охотно учат всех, как делать научные открытия, хотя сами ухитряются не делать открытий даже в своей собственной области. А что это за советы! Рассказывают такой анекдот: "Как определить пол зайца? Биолог ловит зайца и осматривает его. Методолог отпускает зайца и смотрит: если побежал — заяц, если побежала — зайчиха".

Методология науки, естественно, стремится идти в ногу с развитием конкретных наук и быть современной и передовой. Но это стремление реализуется не путем разработки своего собственного понятийного аппарата и системы методологических принципов познания, а путем непосредственного приспособления идей, понятий и положений конкретных наук к методологической фразеологии. Так обстоит дело, в частности, с