Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Мы недалеко от Московского шоссе. Вот прям совсем недалеко. Это хорошо.

Сказав это, Борис «разрезал» трассу небольшим оврагом. Затем он быстро создал укрытие в виде нескольких валунов и предложил спрятаться там и ждать. Однако ждать не пришлось — почти сразу же из-за поворота, огибающего небольшой холм, показался грузовик. Он довольно быстро подъехал к оврагу и остановился. Из кабины выскочил водитель, парень лет двадцати — двадцати трёх и, грязно ругаясь, подошёл к краю оврага. После чего водитель достал телефон, но позвонить никому не успел — я успешно использовал ментальное заклятие и заставил парня застыть в нелепой позе.

— Долго он в таком состоянии пробудет? — спросил меня Борис. — Ты насколько сильное заклятие использовал?

— Думаю, на часик точно, — ответил я.

— Пойдёт, — сказал агент столичного КФБ, аккуратно уложил водителя на травку подальше от дороги и забрал его телефон.

— И машину потерял, и телефон, — сказал я с изрядной долей сочувствия.

Мне действительно было жаль этого парня, но, разумеется, в сложившейся ситуации, особых угрызений совести я не чувствовал — я выживал.

— Чтобы ты не чувствовал себя виноватым, — усмехнувшись, сказал Борис и положил водителю в карман две крупные купюры. — Купит себе телефон получше. А грузовик всё равно рабочий. Посмотри на логотип на борту — принадлежит «Питерэнерго», с них не убудет. И, вообще, может, мы его бросим целым… где-нибудь… в болоте.

Борис рассмеялся и заровнял овраг, чтобы никто не остановился и не обнаружил водителя грузовика. После этого мы забрались в кабину: я на пассажирское место, Борис на водительское. Он достал планшет, запустил навигатор и сказал:

— По этой дороге мы почти сразу выедем на более крупную трассу, а она нас через двенадцать километров приведёт к Московскому шоссе. По нему бы рвануть на юг, но туда нам сейчас точно нельзя. От нас ждут двух вещей: что мы будем пробиваться в Новгород или заляжем в Питере. Поэтому нам надо или залечь, в каком-нибудь условном Тосно, или пробиваться к Вологде, а лучше в Карелию.

— Залечь нам никак нельзя, — сказал я. — У нас нет времени.

— Тогда едем в Карелию. Там сейчас неспокойно, эльфы хотят её прибрать и разделить с Финляндией, но пока это федеративная территория. Туда прорваться будет проще, там с эльфийской стороны границу должны охранять не так тщательно, как на юге и востоке.

Борис завёл двигатель, но никуда не поехал. Вместо этого, он принялся что-то искать в кабине, и через некоторое время радостно извлёк из-под сиденья старую грязную кепку, протянул её мне и сказал:

— Повезло нам с тобой. Держи! Натяни на глаза и опусти голову. На шоссе через каждые пять километров стоят камеры, считывают лица водителей и пассажиров. Меня в местных базах нет, а вот тебя туда вполне могли забить, раз за тобой так охотятся.

Кепка не очень хорошо пахла немытыми волосами, откровенно говоря, воняла, но деваться было некуда, я сделал всё, как велел Борис, а он тем временем тронулся с места. Мы поехали к Московскому шоссе, чтобы по нему направиться в сторону Петербурга, выехать на вторую кольцевую дорогу, по ней добраться до Новоприозерского шоссе и уже по нему поехать в сторону Карелии, надеясь, что нас никто не остановит на любом из этапов этого маршрута.

К нашей большой радости и великому удивлению, мы смогли добраться до Приозерска. Проехав этот город, остановились на обочине. Борис снова достал планшет и открыл на нём навигатор. До Карелии осталось ровно шестнадцать километров, но ехать к бывшей административной, а ныне вполне себе настоящей границе по трассе было опасно. Стоило выбрать какую-нибудь мелкую дорогу. О том, что получится проскочить, минуя блокпосты эльфов, мы не надеялись. Мы знали, что через границу придётся пробиваться с боем, но хотелось это делать там, где не очень много пограничников.

Пока Борис прикидывал, какой просёлочной дорогой лучше поехать, я вспомнил, что где-то здесь на самой границе с Карелией на берегу Ладожского озера жила моя прапрабабушка — княгиня Екатерина Александровна Белозерская. Впрочем, в нашей семье было не принято упоминать все эти «пра», и старейшую представительницу нашего рода мы называли просто бабушкой Катей,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В отличие от всех остальных представителей рода Седовых-Белозерских, носивших двойную фамилию, бабушка Катя была просто Белозерской. Это была её девичья фамилия, а своему сыну Роману, первому эльфу, рождённому на Земле после возвращения Силы, она дала уже двойную фамилию Седов-Белозерский, объединив свою древнюю аристократическую фамилию с фамилией своего возлюбленного Максима Седова, о котором она никому никогда ничего не рассказывала.

Я видел бабушку Катю всего несколько раз в жизни. Когда мы встречались в последний раз, мне только исполнилось пять лет. Мы всей семьёй приезжали к ней в гости, но я уже не помнил по какому поводу. Это было слишком давно, поэтому я очень плохо помнил и саму княгиню Белозерскую, и её имение, и, конечно же, совершенно не представлял, где это имение находится. Знал лишь по когда-то услышанному в семье разговору, что на берегу Ладоги возле границы с Карелией.

И вот теперь, спустя тринадцать лет, я совершенно случайно оказался возле дома бабушки. Жаль, ситуация не располагала к тому, чтобы зайти в гости. В принципе при желании имение княгини Белозерской можно было бы и отыскать. Но я не был уверен, что бабушка Катя мне обрадуется — я уже не был тем забавным белокурым пятилетним мальчуганом, в котором все видели будущее уважаемого эльфийского рода.

Мне было уже восемнадцать, а бабушке Кате недавно исполнилось сто двадцать лет — я слабо представлял, о чём мне с ней разговаривать. Может, ей даже и не сказали, что один из её праправнуков стал человеком. Зачем было лишний раз расстраивать уважаемую эльфийку?

Пока я думал о бабушке, Борис выбрал маршрут, завёл двигатель, и мы продолжили путь. Примерно через три километра свернули влево на небольшую дорогу и поехали вдоль границы. Километров через двадцать Борис остановил грузовик и сказал:

— Здесь дорога ближе всего подходит к границе, и вокруг сплошные болота — лучше места для перехода не найти. Километра два по прямой, не больше. Ты говорил, что с магией холода дружишь?

— Если Вы о том, что надо сделать ледовую дорогу через болота, то на таком уровне дружу, — ответил я.

— Вот и отлично!

Мы вышли из машины, я проложил ледовую дорогу, и мы направились через болота к границе. Борис всю дорогу смотрел в навигатор. Когда мы прошли около полутора километров, агент столичного КФБ дал мне знак остановиться и сказал:

— Погоди! Тут не больше пятисот метров осталось. Надо проверить, мало ли.

— Что проверить? — переспросил я.

Борис ничего не ответил. Он создал очередного элементаля и направил его в сторону границы. Каменный монстр зашагал по болоту, а я подумал, что это очень удобно — уметь делать таких помощников и что, если я когда-нибудь смогу получить необходимый для создания магических сущностей уровень, то однозначно изучу это заклятие.

Пока я размышлял об элементалях, наш каменный помощник дошагал до границы и… его разорвало на тысячи маленьких камушков. При этом никакого взрыва не было, разве что небольшой хлопок и звук ломающегося камня. Но осколки долетели даже до нас.

— Твою мать! — выругался Борис. — Они это всё-таки сделали!

— Что именно? — спросил я на автомате, приходя в себя от увиденного.

— Потом! — крикнул Борис и побежал назад, к машине, я бросился за ним.

Мы добежали до грузовика и запрыгнули в кабину. Борис быстро завёл двигатель, развернул грузовик и поехал в сторону Приозерска.

— Так что случилось? — спросил я.

— А ты не видел? — ответил Борис. — Эльфы по всей границе, где нет блокпостов, поставили заклятия. Причём, сильнейшие! Чтобы вот так вмиг каменного элементаля в щебёнку разнести, я даже не представляю, что там за заклятие и кто его ставил!

— Я даже не знал, что такое бывает, — признался я. — Неужели, можно вот так наложить сильное заклятие, как мину, и оно будет долгое время работать?