Неостывшая память (сборник) - Борис Друян

Мы были в растерянности. Казалось, долголетняя работа над книгой пошла под откос. Однако вскоре выход был найден. Дмитрий Терентьевич Хренков посоветовался с членами комиссии по наследию Ахматовой. Мнение было единым: книгу надо выпускать, а составительство и подготовку поэтического раздела предложить мне. Эмма Григорьевна согласилась по-прежнему представлять прозу Ахматовой.

Я приехал в Москву. Мы довольно долго беседовали с Эммой Григорьевной у нее дома. Она была полностью в курсе всего, что касалось работы над подготовкой однотомника. Тихим голосом она сказала, что, к сожалению, праведный гнев Лидии Корнеевны поставил под вопрос общий труд, что «Лиду занесло», Ахматова же опять пострадала, книгу надо попытаться спасти, а мне отказываться ни в коем случае нельзя.

После разговора с Эммой Григорьевной свое согласие я дал. Лениздат составил со мною официальный договор. Все эти годы я выходил далеко за рамки редакторских обязанностей, скрупулезно сверял, перепроверял и уточнял стихотворные тексты по всем прижизненным ахматовским сборникам, «перепахал» весь архив Ахматовой в рукописном отделе Публичной библиотеки – фактически работал над составлением и текстологической подготовкой поэтического раздела книги.

Что касается важнейшей в этом издании «Поэмы без героя», то я использовал хорошо мне знакомый авторизованный машинописный текст (редакция 1963 года), хранящийся в рукописном отделе Публичной библиотеки.

Стихи, не вошедшие в прижизненные сборники Ахматовой, но неправомерно включенные Чуковской в основной корпус однотомника, я вынес в отдельный раздел «Из стихотворений, не вошедших в книги». Раздел этот составили сорок семь (!) стихотворений.

Иногда у меня возникала необходимость посоветоваться с Эммой Григорьевной. Вот как вспоминала об этом сама Э. Г. Герштейн: «…Вступительную статью написал Д. Т. Хренков. Роль составителя основного отдела перешла к Борису Григорьевичу Друяну. В основу его текстологии была положена работа Л. К. Чуковской, дополненная открывшейся возможностью проверять тексты Ахматовой по ее рукописям. Когда в сомнительных случаях Борис Григорьевич советовался со мной, я не скрывала от него, что, в свою очередь, посоветуюсь с Чуковской…» («Нева», 1988, № 4, стр. 204).

Чтобы снова и снова проверять тексты Ахматовой по ее рукописям, приходилось запасаться вот такими официальными бумагами:

<…> сентября 1975

ЗАВЕДУЮЩЕЙ РУКОПИСНЫМ ОТДЕЛОМ ГПБим. М. Е.САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНАтов. КУРБАТОВОЙ И. Н.

В связи с подготовкой к изданию однотомника Анны Ахматовой просим Вас разрешить старшему редактору Лениздата ДРУЯНУ Борису Григорьевичу ознакомиться с текстами «Поэмы без героя», хранящимися в архиве А. А. Ахматовой.

Главный редактор Лениздата (Д. Т. Хренков)

А через месяц потребовалось официальное письмо уже не на имя заведующей рукописным отделом, а на имя директора библиотеки – маленький, но очень характерный для того времени штришок.

10 октября 1975

Директору Государственной публичнойБиблиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедринатов. Л. А. ШИЛОВУ

Прошу Вас разрешить пользоваться литературой ограниченного распространения старшему редактору Лениздата Б. Г. Друяну в связи с подготовкой к изданию однотомника избранных произведений Анны Ахматовой.

Главный редактор (ХРЕНКОВ Д. Т.)

Мы продолжали переписываться и перезваниваться с Эммой Григорьевной Герштейн.

7/X 75

Дорогой Борис Григорьевич.

Я вставила одно примечание со ссылкой на «Прометей»… Соответственно вставке изменены №№ остальных примечаний.

Я не помню (у меня нет копий) по какому изданию мы даем цитаты Пушкина. Здесь – по 16-ти томному. Если всюду по 10-ти томнику, то надо бы унифицировать, но я не уверена, что там напечатаны все черновики, на которые ссылается Ахматова.

К сожалению, я сейчас никак не могу это сверить, так занята, что запрятала телефон в шкаф, не слышу звонков, Вы не представляете, какое это блаженство! Так продлится еще недельку.

Жму руку

Э. Герштейн

P. S. Надеюсь, «Пушкин и Невское взморье» откроет отдел прозы? В год декабрьского 150-летия эта статья должна быть на первом месте.

Дорогой Борис Григорьевич!

Отрывок из поэмы «Русский Трианон» напечатан в журнале «Ленинград», 1946, № 1–2, стр. 13. (сведения из америк. изд. второе, 1967 года).

12/Х 75 Э. Герштейн

Однажды в наш редакторский кабинет зашел коренастый широколицый человек. Окинув присутствующих прищуренным взглядом, он сказал, что хотел побеседовать с Хренковым, но того нет, секретарь главного отправила его сюда к Друяну. Я тоскливо подумал: опять на мою голову пожаловал очередной графоман, хорошо, если не псих – такие нам время от времени здорово досаждали. Мы с ними всегда были максимально осторожными, отказывали в публикации таким образом, что они уходили не слишком довольными, но и не шибко озлобленными.

Стараясь казаться архидоброжелательным, я вышел из-за стола, с улыбкой указал посетителю на кресло, говоря, что оно предназначено для особо почетных гостей, что я и есть тот самый Друян, которым он интересуется, и что я был бы рад, если бы он назвал себя.

– Лев Николаевич Гумилев, – представился он.

Я аж поперхнулся. Видок у меня наверняка был еще тот! Думаю, вот так же чувствует себя боксер в хорошем нокдауне. Все присутствующие разом замолчали и уставились на нас. А я суетливо усаживал гостя в кресло, бормотал, мол, никак не ожидал увидеть его…

– Живьем? – уже улыбаясь спросил Лев Николаевич.

– Что-то вроде этого… – более глупой фразы я ничего в тот миг придумать не мог.

Лев Николаевич рассмеялся. Много позже он сказал мне, что именно эта фраза «купила» его.

Затем уже серьезно поинтересовался, почему издательство готовит книгу Ахматовой, а его даже не поставили в известность.

Я не стал кривить душой, откровенно сказал, что никому в издательстве и в голову не пришло разыскивать его, имея договорные отношения с Чуковскими и Эммой Григорьевной Герштейн. Затем подробно изложил всю длинную драматическую историю подготовки однотомника и твердо заверил, что отныне решительно все будет согласовываться с ним.

Согласовывать теперь уже поздно, заметил он, а вот помнить о том, что он все же имеет прямое отношение к Ахматовой, надо бы.

Из книжного шкафа я извлек корректуру и передал ему. Он неторопливо перелистал ее, снова и снова возвращаясь к каким-то стихам. Было видно, что он доволен. Неожиданно он открыл страницу с напечатанным стихотворением «Читая Гамлета» и спросил, не хочу ли я вместе с ним немного похулиганить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});