Последний ассасин - Михаил Ежов

— Господа, объявляю начало поединка, — провозгласил Рамонов. — Сходитесь!

Глава 58

Лукьянов начал ко мне приближаться. Нож держал перед собой на уровне пояса. Похоже, ему даже в уличных драках с таким клинком участвовать не доводилось. Хотя что я несу? Каких там уличных драках? Он же аристократ. Если и бился, то на тренировочных мечах в спортзале. И наверняка мечтал, как однажды убьёт гуля или противника вроде меня.

Я не спешил нападать. Это было просто ни к чему. Практически любой выпад неумелого бойца ведёт к его поражению.

Однако Лукьянов не особо боялся. Видимо, считал, что я и сам драться ножом не умею и просто выбрал это оружие, чтобы повысить свои шансы. По принципу «что угодно, только не меч».

Чуть помедлив, баронет сделал быстрый выпад, целя мне в живот, и тут же отскочил. Однако он привык к длинным клинкам и не рассчитал дистанцию — мне почти не пришлось отклоняться. Просто сдвинулся на несколько сантиметров, оказавшись чуть левее Лукьянова. Тот сразу же повернулся.

— Долго уворачиваться не сможешь! — проговорил он из-под маски. — Я тебя всё равно достану.

— Валяй, попробуй, — отозвался я.

Баронет провёл серию атак из трёх разнонаправленных движений: сначала полоснул по воздуху, метя в горло, затем, возвращая нож, попытался ударить в грудь наискосок и, наконец, ткнул в живот. Последнюю атаку я встретил жёстким блоком свободной руки и тут же вонзил лезвие в локтевой сгиб Лукьянова. Мгновенно выдернул, чтобы противник не увёл засевший в плоти клинок. Со стороны это выглядело, словно птичка клюнула.

Баронет глухо вскрикнул, дёрнулся назад, попятился и прижал раненую руку к груди. Нож выпал из ослабевших пальцев. Лукьянов тут же подобрал его левой. Чёрная одежда быстро пропитывалась кровью. Я знал, что связки перерезаны, как и вены, однако моему противнику писать письма всё равно уже не придётся. Он станет примером для других. Пусть все знают, что вызывать или провоцировать барона Скуратова себе дороже.

Лукьянов нападать не спешил. Оно и понятно. Боль, кровь, страх, вдобавок нож в левой руке. Пришлось самому перейти в атаку. Рывком сократив расстояние, я уверенно последовал за пятившимся противником, не давая ему разорвать дистанцию. Быстрыми взмахами я располосовал ему грудь, живот, предплечье, а напоследок вонзил клинок в бедро. Первые три раны были ерундовыми — просто чтобы окончательно сломить дух врага. Последняя остановила Лукьянова, не дав отступать. Я мгновенно выдернул нож, чтобы не потерять, когда противник начнёт падать.

Однако баронет не упал. Даже попытался ударить меня своим клинком. Я легко отвёл его руку и вонзил нож в плечо. Он был так медлителен, что мне даже не пришлось обращаться к симбионту, чтобы использовать ускорение. Конечность обвисла, оружие упало на пол. Ударив Лукьянова по раненой ноге, я заставил его рухнуть на колено. Половицы покрывали алые брызги и полосы. Одежда баронета прилипла к нему. Кажется, под маской он рыдал. Уж не знаю, от боли, страха или отчаяния.

Я быстро обошёл его, оказавшись сзади. Схватив фиолетовые волосы (маска закрывала только лицо), запрокинул голову и приставил клинок к напрягшейся шее.

Нет никакой нужды перерезать горло от уха до уха. Это всё киношные штампы. Достаточно рассечь артерию, и человек умрёт от потери крови секунд за сорок.

Это я и сделал. Точно и аккуратно. На меня даже не брызнуло. Зато алый фонтан ударил в воздух под острым углом, орошая светлые половицы спортивного зала. Надеюсь, они легко моются. Потому что кровь имеет свойство въедаться в дерево. Впрочем, владельцы клуба наверняка в курсе, а значит, всё учтено.

Я держал Лукьянова, пока он не потерял сознание, а затем — ещё немного, для верности. Наконец, баронет повалился лицом в лужу собственной крови.

Один из наблюдателей отделился от стены и направился к нам.

— Ярослав Душкин, врач клуба, — представился он. — Я должен констатировать смерть.

— Прошу, — отступив в сторону, я снял маску. — Не испачкайтесь.

Доктор опустился на корточки, аккуратно пощупал пульс. Затем поднялся и жестом показал распорядителю, что всё кончено. Тот выступил вперёд.

— Победу одержал барон Скуратов! Нарушений правил не зафиксировано. Протокол поединка будет составлен мною сегодня и выслан господам секундантам на подпись. Они должны подписать его в течение суток и вернуть мне.

На лице фиолетового я прочитал ужас. Он был бледен и смотрел то на убитого приятеля, то на меня. Выглядел совершенно растерянным. Кажется, Рамонов заметил это, потому что подошёл и принялся ему что-то втолковывать вполголоса.

Артём приблизился ко мне.

— Не могу поверить, что всё кончилось так быстро, — проговорил он, глядя на труп. — Надо забрать нож.

— Забери. И мой возьми.

Я отдал парню окровавленный клинок.

Надо сказать, смерть Лукьянова не произвела на него впечатления сама по себе. Похоже, мой одноклассник повидал всякого за свои пятнадцать лет.

— Знаешь, наверное, тебя больше не будут вызывать, — задумчиво проговорил Артём. — Слух об этом поединке быстро разнесётся.

— Ну, тем лучше.

В зал вошли люди с носилками, чтобы убрать тело баронета. Фиолетовый секундант медленно направился к нам в сопровождении Рамонова.

— Нам нужно снять маску господина Лукьянова, — пояснил распорядитель. — Теперь она снова принадлежит роду.

Его спутник стоял, глядя на тело товарища, окружённого растущей лужей крови.

— Мы уходим, — сказал я. — Благодарю за ваше участие, господин Рамонов.

— Не за что, — отозвался тот. — Впервые видел такое.

— Надеюсь, что и в последний.

Я отдал Артёму маску и направился к выходу.

Ничего приятного в том, чтобы убивать подростков, конечно, нет. Так что я не испытывал мстительного торжества. Но и расстроен тоже не был. Этот ублюдок пытался меня убить! Причём рассчитывал сделать это легко, думая, что мы будем биться на привычных ему мечах. Так что собаке собачья смерть. Лишь бы теперь его папаша не замыслил какую-нибудь подлость. Официально преследовать меня он не может, так как дуэль прошла по всем правилам, но что мешает барону подстроить мне несчастный случай или что-то в этом роде?

Артём, прихватив кофры с ножами и харей, догнал меня на улице.

— Вообще, должен тебя поздравить! — сказал он, когда мы сели в машину. — Ещё вчера я, если честно, мысленно с тобой прощался.

— Почти всегда есть выход, — ответил я. — Нужно только хорошенько поискать. Это вроде головоломки. Конечно, жизнь сложнее. В головоломке-то разгадка