Настоящая королева - Киз Грегори

— Мери, — сказал Леоф. — Пойдем к твоему клавесину. Мы с тобой будем играть.

И впервые за долгое время Мери ему улыбнулась.

ГЛАВА 3

ПОКЛОННИК

Энни стояла на зубчатой стене и смотрела через Большой Канал на костры во вражеском лагере. Казалось, они уходили до самого горизонта, за которым поднималось кровавое зеркало чистого звездного неба.

Ветер нес ароматы осени. Неожиданно долгое лето за какую-то девятидневку уступило место следующему времени года, а теперь уже и зима была не за горами.

Зима, способная заморозить залитый поэлен, что позволит вражеским армиям перейти в решающее наступление. Неужели Адская руна смогла предвидеть ранние заморозки? Быть может, ханзейцы именно этого и ждут?

За девятидневку ее рана окончательно исцелилась и Энни чувствовала себя прекрасно. И в течение следующих десяти дней наблюдала, как растет вражеская армия. Артвейр утверждал, что она насчитывает пятьдесят тысяч солдат, и каждый день с севера подтягивались все новые части.

Ее собственные силы также увеличивались, к ее армии присоединялись пехота и рыцари, присланные из Средних Земель.

Энни огляделась по сторонам и убедилась, что рядом никого нет.

«Мне не следует испытывать никаких сомнений, — подумала она. — Они намерены убить моих людей и вторгнуться в мое королевство. А мне нужен боевой опыт».

И все же ей было немного не по себе. Одно дело, когда кто-то направляет на нее копье, и совсем другое…

«Нет, — подумала она. — Тут нет никакой разницы».

Поэтому она потянулась сквозь ночь, посылая вперед свои чувства, ощущая потоки объединяющихся в единое целое рек и жуткую красоту луны, сосредоточилась, глубоко вздохнула, стараясь удержать себя на месте, в то время как полюса мира пытались разорвать ее на части, а будущее сливалось в одно неподвижное мгновение.

Потом она закончила, и ее сердце дрогнуло в груди. Энни почувствовала, что покрылась потом, несмотря на холодный воздух.

— Вот так, — прошептала она. — Теперь вас осталось лишь сорок девять тысяч. Ты это предвидела, Адская руна?

Потом она вернулась в свои покои, и Эмили принесла ей вина.

Герцог Артвейр намазал масло и мягкий сыр на ломоть темного хлеба и откусил большой кусок. Энни щедро сдобрила взбитыми сливками сладкую лепешку и принялась за еду. В окно заглядывали косые лучи утреннего солнца, и впервые за долгое время она получала удовольствие от завтрака.

— Вы прекрасно сегодня выглядите, ваше величество, — заметил Артвейр. — Наверное, хорошо спали прошлой ночью.

— Да, я проспала всю ночь, — ответила Энни. — Уже и не помню, когда это было в последний раз.

— А кошмары?

— Их не было.

Он кивнул.

— Я рад это слышать.

— Спасибо за заботу, — сказала Энни.

Она положила в рот ягоды ежевики и удивилась ее терпкому сладкому вкусу. Неужели она так давно в последний раз ела ежевику?

— Прошлой ночью в лагере Ханзы что-то случилось, — заметил Артвейр.

Энни подумала, что Артвейр как-то слишком быстро все узнал.

— Не сомневаюсь, что произошло нечто серьезное, — сказала Энни.

— Да, с очень со многими людьми, — продолжал Артвейр. — Умерло около тысячи человек.

— Но ведь это хорошо, не так ли?

— Ваше величество… — он смущенно замолчал.

Энни потянулась к следующей ягоде.

— Если бы у нас была осадная машина, способная наносить удары с берега Свежести, ты бы ею воспользовался? Ты бы вел обстрел вражеского лагеря?

— Да.

— Ну, так в чем же дело? — сказала Энни, бросая в рот следующую ягоду.

Он едва заметно нахмурился.

— Тогда почему бы не убить их всех, пока они спят?

— Я пока не могу. Для этого потребуется слишком много силы. Но я полагаю, что смогу убить еще тысячу сегодня ночью. Более того, я попытаюсь убить больше.

— Ваше величество, Ханза утверждает, что у них святые цели и они говорят, что вы колдунья и много чего еще. А такие смерти только добавляют веса их обвинениям.

— Моя сила дарована мне святыми, — заявила Энни. — Именно по этой причине меня так боится Церковь, которая распространяет про меня лживые наветы. Была ли Виргенья Отважная колдуньей? Нет, не была, как и я. Мои люди это знают. Ханзейцы не желают в это верить, и что с того? Они начали войну, тем самым дав мне повод использовать свою силу, и тебе это известно не хуже, чем любому другому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Все так, но я думаю о наших союзниках.

— Союзники? Ты имеешь в виду Виргенью. Все остальные, как мне кажется, уже вышли из игры.

Он согласно кивнул.

— Ты воин, Артвейр. Для тебя естественно убивать врагов мечом и копьем. А то, что делаю я, тебя пугает. Но мертвые, в конечном счете, это мертвые. Неужели ты думаешь, что мне нравится устраивать бойню? Даже сама мысль об этом вызывает у меня протест. Но я не намерена проиграть войну. Сейчас у Ханзы преимущество, но ненадолго. Если каждый день их армия будет терять по тысяче человек еще до того, как выпущена первая стрела, сколько времени они будут оставаться на нашей земле?

— Это может вынудить их перейти в наступление раньше.

— До того, как они будут готовы.

— Но, мадам, они уже готовы.

— Нет. По Ведьме идет их флотилия. Она в трех днях пути. Сорок барж, около десяти тысяч человек, множество самых разных припасов. Они высадятся в Блоэне и отрежут нас от Эслена. Во всяком случае, именно таков их план.

— Мне кажется, вы говорили, что нынешней ночью вам ничего не снилось.

— Так и есть, — сказала Энни. — Теперь видения не приходят ко мне во сне, я научилась их контролировать.

— Значит, новые силы не оказали влияния на ваше решение уничтожить тысячу солдат.

— Верно, — ответила она, не в силах скрыть промелькнувшей по ее губам улыбки, — но это может привести к нужным последствиям.

— Может?

— Они попытаются форсировать реку завтра утром, — сказала Энни.

— Вы и это видели?

Она кивнула и подтолкнула чашу к Артвейру.

— Попробуй ежевику, она превосходна.

На лице Артвейра появилось недоумение.

— В чем дело? — спросила Энни,

— Вы выглядите как-то странно… С вами все в порядке? Вы не похожи на себя.

— Почему люди это постоянно повторяют? — спросила Энни. — Ты действительно хочешь, чтобы я вновь стала той эгоистичной девчонкой, которая и пальцем бы не пошевелила ради другого человека? Я слишком долго боялась своей силы, и прибегала к ее помощи только в тех случаях, когда меня охватывали страх и гнев, и не оставалось другого выхода. Но святые хотят, чтобы я пользовалась моим даром. Неужели ты думаешь, что у меня случайно не было кошмаров прошлой ночью? Когда я держу силу в себе, мне становится плохо. А теперь я чувствую себя превосходно.

И я все еще прежняя Энни, кузен. Меня не пожрало изнутри чудовище. Или призрак. Я знаю меня саму пугает эта мысль. У меня даже возникло подозрение, что я стала ожившим мертвецом, как дядя Роберт. Но это не так. Я быстро исцеляюсь, поскольку так хотят святые, однако, мое сердце бьется, а в жилах течет кровь. Я испытываю голод и жажду. Я испражняюсь, потею и кашляю. Я научилась применять свои новые способности и не испытываю страха. И это хорошо для Кротении, верь мне, кузен.

Артвейр откусил еще кусок хлеба с сыром.

— Спасибо за откровенность, ваше величество. А теперь, мне следует подумать о завтрашнем наступлении врага.

Он встал, поклонился и вышел. Как только Энни осталась одна, она позвала Неренай и Эмили.

— Со мной все в порядке, как вы считаете? — спросила Энни.

Неренай кивнула.

— Да. Как вы сами сказали, вам удалось привыкнуть к своей силе. И теперь вам все меньше нужна помощь арилак, верно?

— Я реже ее вижу, — сказала Энни. — И когда она появляется, арилак выглядит… потускневшей.

— А вы… — начала Эмили, но потом замолчала и сложил руки на коленях.

— Что, Эмили?

Девушка осмелилась поднять взгляд.

— Вы и в самом деле убили тысячу человек?