Слепец - Игорь Борисенко

Сзади раздавались громкие повизгивания и негромкие крики ужаса - значит, Приставала был еще жив! Еще не развернувшись, Слепец уже знал, что его товарищ, присевший от страха, беспорядочно махал перед собой ножом, а чудовище прыгало рядом, выжидая момента, когда человек устанет и оно сможет беспрепятственно нанести один смертельный удар. Подобравшись сзади к увлеченной атакой твари, Слепец от души протянул ее мечом вдоль спины. Позвоночник у нее был слишком прочный для такого легкого лезвия, но рана получилась большая и болезненная. Сбитая с толку подлым нападением, тварь обреченно закричала - совсем как человек перед смертью - и в следующий момент Приставала, неожиданно для себя самого, сделал выпад и пронзил ей горло. Крик оборвался тихим хрипением, и через мгновение над полем битвы повисла гнетущая тишина, разрываемая только свистом ветра.

Еще долго потом Морин, светящийся для Слепца ярким голубым пятном страха, сидел в снегу и пытался прийти в себя. Говорить он не мог до тех пор, пока не загреб рукой снега и не обтер лицо.

– Как штаны? - устало пробормотал Слепец, прогуливаясь рядом с ним. Его внутренне око внезапно "закрылось": он перестал воспринимать окружающее иначе, чем через звуки и запахи. Наступая в снег, он боялся испачкаться в зловонной крови чудовищ, хотя на самом деле был замаран ею с ног до головы.

– Что ш-штаны? - не понял Приставала.

– Сухие?

– Н-не знаю… Вроде да. Будь я проклят, как мне было страшно! - голос Морина сорвался, грозя обратиться плачем.

– А уж как мне было страшно! - признался Слепец. - Сначала. А потом я разозлился, когда они порвали мне куртку. Это хорошее лекарство от испуга - ярость. Надо только не давать ей слишком много воли…

– Ха! - смешок вышел явно истерический. - Ярости, говоришь? Тут не знаешь, как на ногах удержаться да нож из рук не выпустить!

– Ничего удивительного, ты ведь не воин, приятель. Лучше подумай: их было пять, огромных, сильных тварей, всю жизнь промышлявших убийствами, а нас всего двое, вооруженных дрянными ножами, причем один не имел глаз, а второй сражался первый раз в жизни. И чем же все кончилось? Они лежат дохлые, а на нас ни одной царапины! Меня вот только кровью их дерьмовой залило… до смерти не оттереться.

– Да уж, - прошептал Морин. Казалось, он начал понемногу успокаиваться. Слепец решил помочь ему отвлечься от плохих мыслей, от картин, которые точно владели сейчас его разумом: торжествующие твари пожирают теплое мясо недвижного Приставалы и купаются в его красной крови.

– Знаешь что? Опиши мне этих гадов.

Приставала некоторое время сидел молча, даже тяжело пыхтеть перестал. Не мог понять, что именно от него требуется.

– Описать?… Да как их опишешь? Уроды, одно слово! Вон те трое - как огромные еноты, вставшие на задние лапы. Челюсти, как у волкодавов, и глазищи красные, глубоко спрятанные. А те двое… они даже чем-то на людей похожи, и от этого еще страшнее кажутся. Шеи толстенные, черепа маленькие, шерстью все заросли, ноги короткие совсем, и дерьмо на ляжках замерзшее висит, - тут Приставала смачно сплюнул и невнятно забормотал проклятия. Слепец, нашарив горло последнего из убитых чудовищ, вынул оттуда торчавший нож и старательно вытер его о шерсть.

– Посмотри - кровь осталась? - спросил он Приставалу.

– Да не могу я на них уже смотреть! Пойдем отсюда скорее, пока меня не стошнило…

– Пойдем… Я вот подумал - а ведь это мясо… Только, сдается, есть его не захочется в самый лютый голод, - ответом на эти размышления вслух стали отрывистые, похожие на мучительный кашель, звуки: Приставала все-таки не уберегся, и его стошнило. Слепец тяжело вздохнул и молча укорил себя за излишнюю болтливость.

14.

Через сутки после схватки с чудовищами двое путешественников по-прежнему брели через пустынную, заснеженную степь, замерзшие до полусмерти и уставшие еще больше. Непонятно, какая сила заставляла их двигать ногами - может, упрямство? Последние несколько привалов они проводили прямо в сугробах, ибо костер все равно разводить было не из чего. Сидя, они выли срывающимися голосами песни, терли жесткими ледышками лица. Уснуть сейчас означало умереть… Снег перестал валить с неба, ветер утих, но вместо этих неприятностей пришла новая - мороз. Не очень сильный, однако много ли надо, чтобы доконать двух утомленных путников? Слепец еще держался, так как в жизни его уже было много невзгод, к которым он мало-мальски привык, а вот для Приставалы каждый новый шаг мог оказаться последним.

– Еще немного… чуть-чуть… уже скоро, - шептал ему Слепец, не зная, слышит ли Морин его слова. Тот не отвечал, сосредоточив последние, быстро иссякающие силы на каменно потяжелевших ногах. Понурившись, он загребал ими ноздреватый снег и, как пить дать, думал что-то вроде: "зачем я иду?" или "не лучше ли упасть и спокойно уснуть, пусть даже навсегда?". Некоторое время назад Слепец пытался отвлечь его, требуя описать местность, по которой они шли, но Приставала только мычал в ответ и вздыхал, как старый вол в непосильной упряжке. Не то, чтобы Слепцу нужны были эти описания… Он был точно уверен, что мог бы рассказать ему спутник: огромное пространство, раскинувшееся вокруг, как еще одна Река. Серая поверхность внизу, еще одна, точно такая же - вверху. И между двумя унылыми плоскостями зажаты крошечные точки, глупые наглецы, задумавшие одолеть степь, холод, чудовищ и еще десяток других, не менее опасных противников. Слева и справа, если присмотреться, можно было увидеть черные полосочки, но что это такое? Толи далекий-далекий лес, толи крутосклонные горы, вставшие грядой. Впереди вздымалась к тусклому небу гигантская скала, одинокая и мягко сияющая голубым в сером свете пасмурного дня… Скала имела форму конуса, которому некие жутко могучие силы откололи треть вдоль вертикальной оси. У ее подножия виднелись какие-то бугорки, а от них в небо поднимались крошечные облачка.

– Скоро… - снова шептал Слепец, представляя, как эти облачка, такие мягкие и приятные для взора того, у кого этот взор имеется, плывут на фоне мягкого света скалы и тают, уступая место следующим. Только эти облака, и эти крошечные бугорки придавали сил полумертвому Приставале, да и самому Слепцу тоже. Деревня, пусть даже деревня Уродов.

Они оба упали по несколько раз, прежде чем смогли достигнуть первого покосившегося заборчика. Сугробы, наметенные многодневной метелью, вставали на половину человеческого роста, а узкие, кривые тропинки между ними стекались в единственную улочку. Идти по одной из троп, самой широкой, явно натоптанной чьими-то большими ступнями, стало гораздо легче, чем бороздить бесконечные сугробы в степи. Даже Приставала приободрился и стал глазеть по сторонам, придушенным шепотом сообщая о впечатлениях Слепцу. Тот и сам мог представить, в каком месте они оказались, но ничего не сказал об этом товарищу - пусть разговорится, разгонит стынущую кровь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});