Хаотические заметки корееведа - Андрей Ланьков

В старину женьшень чаще всего либо входил в состав лекарственных смесей, либо употреблялся в виде отвара или спиртового настоя. Однако сейчас в Корее разработано множество препаратов, основывающихся на женьшене. Некоторые из этих снадобий не являются лекарствами в точном смысле этого слова. Хорошим примером препаратов такого рода является женьшеневый чай, который продается в любом корейском продовольственном магазине. Этот чай изготовляется из измельченных в порошок корней женьшеня. Продают его обычно в виде небольших пакетиков, и заваривают по тому же принципу, что и растворимый кофе — женьшеневый порошок из пакетика насыпают в чашку и заливают его горячей водой. Получается напиток золотисто-коричневатого цвета, с характерным землистым вкусом женьшеня. Стоят такие пакетики недорого, коробка в 50 пакетов обойдется доллара в три-четыре. Впрочем, сами корейцы особо всерьез этот чай не принимают, и даже лекарственным его не считают. Есть, впрочем, и по-настоящему лекарственный женьшеневый чай. Он стоит раз в десять дороже, но и концентрация женьшеневого порошка в нем, соответственно, куда выше. Этот высокосортный чай, кстати, изготавливают исключительно из красного женьшеня, производство и продажа которого, как я уже рассказывал, в Корее остается исключительной монополией государства.

Часто продается женьшень и в капсулах. Эти капсулы надо просто проглотить — они легко растворяются в желудке. Содержимым капсул иногда является тот же порошок женьшеня, иногда же в них может находиться довольно сложный состав, в который, кроме самого женьшеня, входят вытяжки из иных тонизирующих препаратов традиционной медицины — оленьих пантов, лимонника, древесных грибов.

Сам же я лично предпочитаю концентрированные женьшеневые настойки, которые можно купить в любой корейской аптеке. Стоят они от полутора до пяти долларов, и представляют из себя настойку женьшеня со всяческими, порою весьма экзотическими — добавками, типа настоя пантов или же вытяжки из лекарственных древесных грибов. Мне лично больше всего нравится витаминизированная настойка женьшеня с лимонником. Все эти настойки обладают мощнейшим тонизирующим действием, и мгновенно снимают усталость, даже после бессонной ночи они на какое-то время могут привести человека во вполне работоспособное состояние.

Надо сказать, что я в свое время не верил в лечебные свойства женьшеня. Однако обстоятельства заставили меня пересмотреть отношение к этому растению. Случилось это лет 15 назад, когда моя знакомая попросила привести ей из Северной Кореи немного женьшеневых препаратов. Она же предложила моей матери, которая много лет мучилась от проблем с кровяным давлением, попробовать один из них. Эффект оказался поистине чудесным, и с тех пор, вот уже почти 15 лет, я кормлю свою мать этими снадобьями регулярно. Заверяю Вас: очень помогает. Более того, с моей легкой руки потребителями женьшеня сделались и некоторые мои российские друзья, особенно те из них, работа которых связана с большими нервными нагрузками, нервным и физическим переутомлением.

Главное действие женьшеня — тонизирующее, то есть он снимает усталость. Кроме того, чудо-корень помогает при гипотонии и, иногда (только иногда!) — при гипертонии, стимулирует обмен веществ и работу желез внутренней секреции, а также укрепляет иммунную систему организма.

5. КОРЕЯ И МИР

5.1 КОРЕЙЦЫ И РОССИЯ

Россия и Корея — две страны, которые формально, географически, являются соседями и даже (если иметь в виду Северную Корею) имеют короткую общую границу. Однако на протяжении многих десятилетий мы были далекими соседями, и знали друг о друге, прямо сказать, не очень много.

Один из вопросов, с которым и мне, и многим другим российским корееведам приходится сталкиваться чаще всего, это вопрос о том, как же относятся к нам корейцы, как они воспринимают русскую культуру и русских, как меняется это отношение с течением времени. Сейчас я и попытаюсь рассказать об этом. Отношение к России вообще — вопрос слишком широкий, слишком сложный поэтому ограничимся, пожалуй, только одной его частью отношением корейцев к русской культуре.

Начнем издалека, с двадцатых и тридцатых годов. До 1945 г., в те времена, когда Корея была японской колонией, ее связи с Россией (то есть Советским Союзом) были не слишком-то тесными, что и понятно: японские власти рассматривали северного соседа как источник «коммунистической заразы», и меньше всего хотели, чтобы его «подрывное влияние» ощущалось в Корее самой стратегически важной из всех колонии Японской империи. С другой стороны, и Советский Союз воспринимал Японию как вероятного, и даже почти неизбежного противника (чтобы убедиться в этом, достаточно бегло просмотреть советские публикации тридцатых годов), так что Москва тоже не очень поощряла контакты советских граждан с японскими подданными. Корейцы же тогда, несмотря на все официальные антиколониальные декларации, воспринимались Москвой именно как японские подданные. Не случайно, что когда все корейцы в 1937 г. были насильственно выселены с советского Дальнего Востока, это официально объяснялось «необходимостью пресечь японский шпионаж».

Тем не менее, уже в колониальную эпоху кое-какие сведения и представления о России проникали в Корею. Немалую роль в этом играли и японцы, точнее, японская интеллигенция. Дело в том, что в те времена в Японии, несмотря на весь официальный антикоммунизм, весьма ценили русскую классическую литературу. Именно по-японски корейские интеллигенты впервые прочли Толстого и Достоевского, Чехова и Горького. Вскоре появились и первые переводы русских классиков на корейский. Однако делались они не с оригинала (русский язык на должном уровне в Корее тогда мало кто знал), а с японских изданий.

В 1945 г. Корея была освобождена от колониального ига и вернула себе независимость. Советский Союз сыграл в этом решающую роль, и неудивительно, что последующие несколько лет были периодом короткого «советского бума», особенно среди южнокорейских левых. Это были времена, когда отношение к России было резко политизировано, когда занятия русским языком в Южной Корее воспринимались почти как оппозиционный акт, вызов существующему строю, когда переводы советской и даже русской литературы (в основном, по-прежнему сделанные с японского или английского) часто изымались из продажи правительственными цензорами.

Однако бум этот продолжался недолго. Его прервала Корейская война. Многие из былых поклонников России (и тесно связанных с ней в те времена идей социализма) ушли на Север вместе с отступающими коммунистическими дивизиями. Для тех, кто остался, Корейская война часто означала разочарование в коммунизме. Зачастую в этом были виноваты сами северяне, которые, заняв на несколько месяцев почти всю территорию страны, вели себя, скажем прямо, не лучшим образом. Отходу интеллигенции от коммунизма немало способствовала и активная антикоммунистическая пропаганда корейских правительств. Как бы не ссорились друг с другом корейские политики в 1948–1998 гг., решительный антикоммунизм был их общим знаменателем.