Маленькие дети - Том Перротта

— Милая, тебе нравится Эрон? — спросила она.

— Ничего.

— Он ведь хороший мальчик, правда? Вы так славно играете вместе.

— Он любит машинки, — с презрением фыркнула Люси.

— А ты бы хотела, чтобы он был твоим братиком?

Люси нервно хихикнула. Кажется, она решила, что Сара играет с ней в какую-то новую игру.

— Он не братик.

— Но может им стать. — Сара повернулась на сиденье и посмотрела в глаза дочери, надеясь, что так та скорее оценит важность разговора. — Может быть, скоро. Ну, не настоящим братиком, конечно, но мы будем жить все вместе, в одном доме, по крайней мере иногда.

— Не хочу, — твердо заявила Люси.

— Тебе обязательно понравится. Просто надо немного привыкнуть.

Девочка сердито потрясла головой:

— Не привыкнуть.

Сара решила пока не настаивать. В таких делах надо действовать постепенно. Если не жалеть времени и любви, детей можно приучить ко всему. А кроме того, она была уверена, что Тодд гораздо больше подходит на роль отца, чем Ричард.

Люси помолчала, как будто обдумывала что-то.

— Мамочка? — спросила она неуверенно.

— Что, милая?

— Ты меня покачаешь?

— Конечно, — кивнула Сара, даже не успев подумать. — Но только недолго, хорошо?

* * *

Тодд вышел из дома ровно в девять, но, заметив у библиотеки скейтбордистов, на минутку остановился, чтобы проверить, как у них дела. К его удивлению, они приветствовали его как старого друга.

— Чудак! — хрипло окликнул его один из подростков. — Куда ты, на хрен, запропастился?

— Нам тебя не хватало, — добавил другой, как-то ухитрившись объединить в голосе сарказм с искренностью. — Мы уж думали, ты нас разлюбил.

— Ну да, — подхватил предводитель мальчишек тощий Джи. — Думали, мы тебе надоели.

— Ничего подобного, — невольно чувствуя себя польщенным, отозвался Тодд. — Просто был немного занят.

Он не наблюдал за скейтерами уже несколько недель и теперь удивлялся, обнаружив, какого прогресса они добились за это время, как будто побывали на каких-то специальных спортивных сборах. Мальчишки, которые в июне казались неуклюжими новичками, теперь скользили на своих досках вполне уверенно. Те, которые были хороши уже тогда, сейчас превратились в настоящих виртуозов. Но Джи, как и прежде, оставался вне конкуренции.

Тодд быстро попал под гипноз непрерывного, мерного движения, словно выверенного стуком метронома, и непрекращающегося жужжания роликов по асфальту. Сегодня мальчишки плели какие-то кружева: катились друг за другом, потом отклонялись в разные стороны, возвращались, пересекали друг другу дорогу, приседали и выпрямлялись, мгновенно изменяли направление движения, переворачиваясь в воздухе, проворно, как мартышки, совершали какие-то маневры и, оторвавшись от земли, взлетали, а потом уверенно приземлялись на доски.

Тодд понимал, что его ждет Сара, но не мог сдвинуться с места. Он несколько раз мысленно проверял свою готовность и каждый раз чувствовал, что ему требуется еще пара минут, для того чтобы привести в порядок мысли и набраться мужества для поступка, который должен навсегда изменить его судьбу.

Когда в четверг Тодд предложил ей убежать вдвоем, он говорил совершенно серьезно, так серьезно, как, наверное, еще никогда в жизни. Они лежали на спине на пятидесятиярдовой линии и смотрели в усыпанную звездами пустоту, и слова, изумившие их обоих, сами слетели у него с губ. Он помнил, как задрожали ее пальцы и от них будто электрический ток пронзил его, и именно тогда поверил, что они не только могут, но и должны быть вместе и это будет новая, настоящая, цельная жизнь.

С тех пор прошли четыре дня, четыре странных, тяжелых дня, во время которых его уверенность подвергалась неоднократным испытаниям. Все началось в пятницу утром, в восемь часов, когда Кэти растолкала его и объявила, что они уезжают на весь уикенд, только вдвоем, в тот самый отель в Беркшире, где когда-то провели свой медовый месяц.

— Я сегодня взяла выходной, — сказала она, погладив его по лбу, будто проверяя температуру. — Нам надо побыть вдвоем.

Конечно, Тодд мог отказаться, мог сразу же объяснить ей, что у него уже имеются совсем другие планы на жизнь, но в тот момент он еще не совсем проснулся и не был готов к борьбе.

— Да, конечно, — пробормотал он, приподнимаясь на локте и моргая от безжалостного утреннего света. — Да, если хочешь.

— И не надо так радоваться, — заметила Кэти. — Это вредно для сердца.

Когда около полудня они выезжали из дома, Тодд уже думал, что, возможно, эта поездка не такая уж плохая идея. Все равно так или иначе ему надо прожить несколько ближайших дней, а так хотя бы теща не будет постоянно дышать в затылок. Не говоря уже о том, что Тодду, как оказалось, стало невыносимо тяжело смотреть в глаза Эрону. Он почувствовал что-то похожее на облегчение, когда они отъехали от дома, а мальчик в трусиках и шутовском колпаке остался стоять рядом с бабушкой на крыльце, махая им вслед.

— Какая лапочка! — восхитилась Кэти, оглядываясь через плечо. — Мне даже немножко жаль, что мы не взяли его с собой.

Около часу они ехали в приятном молчании — им с Кэти всегда хорошо путешествовалось вдвоем, если, конечно, за рулем сидел Тодд, — а потом она вдруг убавила в звук в приемнике и, повернувшись, пристально посмотрела на него. Атмосфера в машине сразу же стала напряженной.

— Скажи мне только одну вещь, — начала Кэти. — Ты любишь ее?

— Не знаю. Я сам пытаюсь это понять.

Она засмеялась, что показалось Тодду не совсем уместным.

— Когда поймешь, не забудь сообщить мне, хорошо?

— Это не смешно, — пробормотал он.

— Да, конечно. Извини, забыла.

Они зарегистрировались в отеле, а потом гуляли и купались, а на закате обедали на открытой террасе, выходящей на озеро. Все это было так приятно и мирно, так похоже на счастливый выходной день, о котором они оба долго мечтали, что Тодду несколько раз пришлось напомнить себе, что он от нее уходит и что их брак доживает последние дни. За обедом он выпил всего один бокал вина и отказался попробовать кусочек ее шоколадного торта, будто не имел больше на это права. Перед тем как ложиться спать, Кэти спросила, не хочет ли он полюбоваться на ее новое белье, купленное специально для этого случая, и Тодд сказал, что, пожалуй, не стоит.

— Ты уверен? По-моему, просто глупо ехать так далеко, чтобы не заниматься любовью.

— Я немного устал, — объяснил он.

— Ну хорошо. — Кэти сделала вид, что ей это безразлично. — Как хочешь.

Он сдался, однако, утром в субботу, когда она разбудила его долгим, влажным поцелуем и, не дав до конца проснуться, взяла его за руку и направила ее себе между бедер. Пока Тодд еще не успел вспомнить, почему ему надо сопротивляться, Кэти оседлала его безвольно распластанное тело и улыбнулась ему сверху, торжествующе и немного виновато.

— Совсем недурно, правда? — прошептала она.

— Недурно, — согласился Тодд.

На самом деле это было больше чем недурно — это было великолепно: рог изобилия, извергающий удовольствия, блестящее попурри из всех известных Кэти постельных хитов, словно исполненное для того, чтобы наглядно продемонстрировать ему, от чего он так неосмотрительно собирается отказаться. Впечатление, однако, немного портило иногда проскальзывающее по лицу Кэти выражение самодовольной уверенности в своей сексуальной власти, которое вызывало у Тодда невольный протест и даже обиду за Сару с ее пылкостью и какой-то подростковой неловкостью, будто весь ее сексуальный опыт состоял из обрывков разговоров, подслушанных на школьном дворе и полузабытых постельных сцен из неприличных книг.

Когда все закончилось, в комнате на несколько минут повисло тяжелое молчание. Тодд печально смотрел в потолок и пытался осознать тот факт, что для них с Кэти все уже кончено и, скорее всего, они последний раз занимались любовью. Словно подслушав его мысли, она перевернулась на бок и изо всех сил больно ущипнула за руку.

— Дрянь!

— Что? — переспросил Тодд, незаметно потирая руку.

— Думаешь, мне никогда не хотелось завести приятный летний романчик? Думаешь, мне не хочется валяться у бассейна и держаться за руки с каким-нибудь симпатичным парнем, с которым я только вчера познакомилась? Так почему получилось, что всем этим занимаешься ты, а я целыми днями торчу в вонючем госпитале для инвалидов и слушаю истории о том, как они потеряли руки и ноги?

— Я думал, тебе нравится твоя работа.

— А какое значение имеет, нравится она мне или нет? У меня что, есть выбор? Мне все равно придется ее делать, пока у тебя не появится идеи получше.

Тодд не знал, что на это ответить. У него не было идеи получше. У него был только огромный долг перед Кэти, который он никогда не сможет ей выплатить. Тем более сейчас, когда он вот-вот объявит себя банкротом.