Поцелуй со вкусом манго - Джанет МакЛеод

— Джеймс, ты здесь? — спросила она осипшим голосом.

В соседней комнате продолжали насвистывать обрывки военных маршей и водевильных песенок.

— Джеймс! — крикнула она громче.

Свист прекратился.

— Джеймс! — повторило визгливое эхо, и вновь началось насвистывание.

Он что там, дурака валяет? Тилли с трудом выбралась из постели и встала на подкашивающиеся ноги. Беззвучно вошла молодая женщина, которую Тилли раньше не видела, поставила поднос с чаем на расшатанный столик, поклонилась и быстро вышла из комнаты. Тилли натянула халат, который уже кто-то вынул из чемодана и повесил на спинку кровати, пока она спала, и пошла посмотреть, что там делается за дверью.

К спальне примыкала маленькая гардеробная, полная мужской одежды, ведущая, в свою очередь, в скупо обставленную гостиную. Войдя туда, Тилли испуганно вздрогнула от неожиданного хлопанья крыльев налетевшей на нее маленькой коричневой птички.

— Джеймс! — пронзительно протрещала она.

Тилли закричала и попятилась. Прибежавший Аслам застал ее сидящей в кресле с линялой обивкой. Задыхаясь, Тилли пыталась отогнать от себя болтливую птицу. Слуга подманил птицу к себе и, накрыв ее тюрбаном, водворил в клетку у окна, откуда она стала наблюдать за Тилли глазом-бусинкой с желтым ободком.

— Плохой мальчик! — передразнила птица укоряющего ее слугу.

— Прошу прощения, — начал Аслам. — Сагиб выпускает Синдбада по утрам, пока бреется и завтракает, и забывает посадить его обратно в клетку. Эта птица не причинит вам вреда, мемсагиб.

— А где Джеймс? — спросила Тилли, испытывая головокружение.

— Сагиб на чайных плантациях. Он сказал, что вам нужно отдыхать.

— А когда он вернется?

Аслам покачал головой.

— Обычно он отсутствует весь день.

Отказавшись от предложенной еды, Тилли вернулась в постель.

Приехавший ближе к вечеру Джеймс счел ее встречу с птицей чрезвычайно забавной.

— Я выиграл Синдбада на скачках в Тезпуре. Это майна, из рода скворцов. Они подражают лучше, чем попугаи.

Вечером они ужинали в затхлой гостиной на первом этаже при свечах, едва рассеивающих сумрак. Из сада постоянно доносились крики и лай каких-то неизвестных Тилли животных. Ее обеспокоенность еще больше возросла, когда Джеймс положил на стол пистолет, сказав:

— На всякий случай.

Когда они ели суп, по комнате как будто что-то пробежало.

— Там кто-то есть в темноте! — испуганно вскрикнула Тилли.

Вскочив со стула, Джеймс схватил пистолет и пальнул в темный угол. Тилли завизжала от оглушительного хлопка. Джеймс высоко поднял оплавившуюся свечу.

— Попал!

— Кто там? — ошарашенно спросила Тилли.

В ушах у нее звенело.

— Крыса. И довольно крупная.

Тут же появился Аслам и вызвал мальчика с кухни, велев ему убрать крысу. Мальчик поднял животное за хвост и осклабился, явно впечатленный ее размерами, — не меньше ласки. Тилли чуть не стошнило. Она отставила тарелку, еда в которой почему-то отдавала керосином, и, извинившись, встала.

Только в спальне, залитой ярким светом керосиновой лампы, она, свернувшись калачиком на кровати, почувствовала себя в относительной безопасности.

Несколько дней кряду Тилли лежала, не вставая, скованная необъяснимым страхом перед неизвестностью, угрожающей ее малышу в том случае, если она выйдет за пределы спальни. Стройная молодая женщина, приносившая ей подносы с едой и забиравшая ее одежду для стирки, оказалась женой Аслама, Мирой.

— Она будет няней, когда родится ребенок, — сообщил Тилли Джеймс. — Мира скромная, но расторопная. Думаю, она идеально подойдет тебе в помощницы.

Тилли ощущала постоянное наблюдение за собой, хотя и не считала, что ей нужна прислуга. Однако у нее не было сил спорить. Она часами напролет спала или сидела за грубым деревянным столом, просматривая альбомы с марками и не испытывая желания пополнять свою коллекцию. Иногда Тилли слышала, как кто-то приходил. Снизу доносился шум, и гости, дожидаясь ее появления, угощались прохладительными напитками. Позже, когда они удалялись, Аслам присылал к Тилли Миру с подносом, на котором лежала визитка жены соседа-плантатора или конторского чиновника.

Спустя неделю, стыдясь собственной застенчивости, Тилли, сделав над собой усилие, переоделась из халата в платье и спустилась вниз, чтобы все как следует осмотреть. Она ужаснулась тому состоянию, в котором пребывал дом. Бóльшая часть помещений первого этажа была отведена под кладовки. Окна в них были заколочены досками, и там царил сумрак и странные запахи. Глянув снизу, Тилли и на втором этаже увидела кое-где закрытые картоном окна. Этот дом представлял собой классическую холостяцкую берлогу с разносортной мебелью, креслами, из которых торчали пружины, и множеством охотничьих трофеев. Внизу лестницы Тилли с трудом удавалось пройти, не вскрикнув, мимо головы тигра с разверстой пастью. Женщина полагала, что у Джеймса, как когда-то у ее отца, в кабинете полные шкафы книг, чтением которых она могла бы себя занять, но нашла там лишь потрепанный том «Рыбной ловли в Британской Бирме» авторства капитана Поллока.

Тилли села на веранде, глядя на заросший сад и вызывающие головокружение своей бесконечностью заросли деревьев и кустарников, обрамленных на горизонте горными вершинами. Словно стены крепости, подумала Тилли с содроганием. У нее было странное чувство, будто ее заточили и вместе с тем бросили в бескрайнее зеленое море. Она старалась не думать о свирепых зверях, притаившихся за листвой, но любой шорох травы и резкий крик птицы казались ей зловещими. Поэтому Тилли ретировалась в свою спальню перечитывать романы своего любимого Вальтера Скотта.

— Ты не можешь постоянно сидеть взаперти, девочка моя, — сказал удивленный Джеймс. Затем озабоченно добавил: — Ты плохо себя чувствуешь? Все дело в ребенке? Вызвать врача?

Тилли расплакалась, но так и не смогла объяснить, что ее тревожит. Ей не нужен был врач. Ей нужна была мать и заботливые сестры, асфальтированные улицы и библиотеки, кафе и суматоха северного города, сигналы автомобилей, трамваи и крики продавцов газет. Ей нужны были шутки Софи и ее бесстрашие. Как же ей могло прийти в голову, что она сможет жить в таких диких местах, в этой зеленой тюрьме, вдали от родных? Она не протянет здесь и месяца. Тилли даже чаю не хотелось. Она совсем не годится в жены чайному плантатору.

Джеймс послал за Мюриэл Пэрси-Баррэт.

— Переживания новобрачной, — объявила Мюриэл, врываясь на следующий день в спальню Тилли. — Мы все через это проходили. Нет повода хандрить, а то можно закончить меланхолией. Я видела, как это бывает: женщина махнет на себя рукой и перестает заботиться о своей внешности. Не успеешь и глазом моргнуть, как она вся истает, и вот уже ее везут на кладбище. Так вот что я вам скажу, дорогая моя: я не позволю вам так поступить с нашим дорогим Джеймсом. Вы возьмете себя в руки и поедете к нам на чай, познакомитесь с другими дамами. Я уже разослала приглашения соседкам. Даю вам на сборы полчаса.