Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953 - Джеффри Робертс

Разногласия союзников по вопросу второго фронта совпали с дискуссией вокруг суда и наказания военных преступников. В начале октября представители Советского Союза были приглашены британцами и американцами для участия в комиссии по военным преступлениям. Однако не успела Москва ответить на приглашение, как Великобритания обнародовала план, в котором говорилось, что военных преступников следует наказать после войны . В ответ Молотов сделал заявление об «ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершенные ими в оккупированных странах Европы»94. По сути, это сообщение, опубликованное 14 октября, представляло собой требование, чтобы изобличенные нацистские лидеры предстали перед международным трибуналом, и в том числе – Рудольф Гесс, бывший заместитель Гитлера, который со времени своего неожиданного перелета в Великобританию в мае 1941 г. томился в тюрьме. 19 октября «Правда» опубликовала передовицу с призывом судить Гесса как военного преступника и замечанием, что «признать, что Гесс не предстанет перед судом до конца войны, что в течение всей войны его не будет судить международный трибунал, означает закрыть глаза на преступления одного из самых кровавых гитлеровских преступников и смотреть на Гесса не как на преступника, а как на представителя другого государства, как на посла Гитлера»95.

В условиях таких разногласий по поводу судьбы военных преступников Сталин в тот же день отправил Майскому необычную телеграмму: «У нас у всех в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера… за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе, по вопросу о поставках вооружения для СССР, которые прогрессивно сокращаются, несмотря на рост производства в Англии, по вопросу о Гессе, которого Черчилль, по-видимому, держит про запас, наконец, по вопросу о систематической бомбежке англичанами Берлина в течение сентября, которую провозгласил Черчилль в Москве и которую он не выполнил ни на йоту, несмотря на то, что он безусловно мог это выполнить»96.

23 октября Майский ответил Сталину, что победа немцев над СССР едва ли нужна Черчиллю, потому что в этом случае Гитлер стал бы господином не только всей Европы, но и Африки и большей части Азии. В Англии есть сторонники поражения СССР и сделки с Гитлером, но пока они не пользуются большим влиянием. Ошибки Черчилля Майский объяснял его погоней за «легкой войной». Поставки сокращаются потому, что большого количества ресурсов требует операция «Факел». Черчилль не бомбит Берлин, потому что опасается ответных бомбардировок Лондона. Черчилль не хочет судить Гесса, потому что немцы в ответ могут начать репрессии против британских военнопленных. Кроме того, заключал Майский, Черчилль ориентируется на длительную войну, и Гесс может однажды ему пригодиться97. Сталин ответил Майскому 28 октября: «Я все же думаю, что, будучи сторонником легкой войны, Черчилль легко поддастся влиянию тех, которые держат курс на поражение Совсоюза, ибо поражение нашей страны и компромисс с Германией за счет Совсоюза является наиболее легкой формой войны Англии с Германией.

Конечно, англичане потом поймут, что без русского фронта на континенте Европы при выходе Франции из строя они, т. е. англичане, обречены на гибель. Но когда они поймут это? Поживем, увидим…

Черчилль заявил нам в Москве, что к началу весны 43 года около миллиона англо-американских войск откроют второй фронт в Европе. Но Черчилль принадлежит, видимо, к числу тех деятелей, которые легко дают обещание, чтобы также легко забыть о нем или даже грубо нарушить его. Он также торжественно обещал в Москве бомбить Берлин интенсивно в течение сентября – октября. Однако он не выполнил своего обещания и не попытался даже сообщить в Москву о мотивах невыполнения. Что же, впредь будем знать, с какими союзниками имеем дело.

Я мало верю в операцию “Факел”. Если же вопреки ожиданию эта операция кончится успешно, можно примириться с тем, что у нас отобрали самолеты ради этой операции»98.

Очевидно, что Сталин был раздражен – отсутствием второго фронта, уменьшением поставок, делом Гесса, подозрением, что многие из так называемых союзников были бы не прочь, если бы победила Германия. И помимо всего этого, в настроении Сталина сказывалась напряжение Сталинградской битвы. Как раз в это время Красная Армия готовила масштабное контрнаступление в окрестностях Сталинграда. Исход операции не зависел от того, будет ли удержан Сталинград; стратегически более важным было держать немцев на расстоянии с флангов. Однако сдача самого города стала бы сокрушительным ударом по боевому духу советского народа и самого Сталина. С эмоциональной и политической точки зрения удержать «город Сталина» для него было не менее важно, чем для Гитлера – захватить его.

Осада Сталинграда

Осада Сталинграда началась 23 августа 1942 г. с массированных авианалетов. Целых два дня люфтваффе обрушивали на город всю свою мощь; было совершено в целом 2000 вылетов, в ходе которых погибло не менее 25 000 мирных жителей. Генерал Вольфрам фон Рихтгофен, командующий 8-м воздушным корпусом люфтваффе, пролетев над городом после бомбардировок, отметил в своем дневнике, что Сталинград «уничтожен и в нем не осталось целей, заслуживающих внимания»99. На следующий день после начала авианалетов подразделения 6-й армии генерала Фридриха Паулюса подошли к Волге в районе Рынка и Спартановки, на северной окраине города. Впрочем, основные силы Паулюса добрались до окраин Сталинграда только в начале сентября. 4-я бронетанковая армия под командованием Германа Гота, передислоцированная для удара по Сталинграду после кампании на Кавказе, подошла к Волге у местечка Купоросное только 10 сентября, однако к этому времени советские войска уже были отрезаны от переправы через Волгу по всем направлениям, кроме восточного.

Сталинград защищали 62-я армия в центре и на севере города и 64-я армия на южных его окраинах, но они были изолированы друг от друга в результате продвижения немцев к Волге. По советским данным, вдоль 65-километрового фронта на подступах к Сталинграду и его окрестностям немцы развернули 13 дивизий, включавших в себя 170 000 человек личного состава, 500 танков, 3000 артиллерийских орудий и 1000 самолетов. Им противостояли советские войска численностью 90 000 человек, 2000 артиллерийских орудий, 120 танков и менее 400 самолетов100.

Поначалу Сталин был уверен, что Сталинград выстоит. Город готовился к осаде с начала июля, в окрестности города были стянуты резервные войска Ставки. В период с середины июля по конец сентября Ставка перевела в район Сталинграда 50 дивизий и 33 независимые бригады. На подкрепление были направлены несколько отборных дивизий из Дальневосточного военного округа и 100 000 моряков флота101. 23 августа Сталин направил Еременко директиву, в которой говорилось, что противник прорвал его фронт небольшими силами и что у него достаточно сил, чтобы справиться с ними. Сталин призывал его навалиться на врага всеми силами авиации и артиллерии и драться с противником не только днем, но и ночью. «Самое главное, – писал Сталин, – не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в нашем успехе»102. На следующий день Сталин направил Еременко еще одну директиву, в которой приказывал закрыть войсками дыру, через которую противник прорвался через оборону, и отбросить немцев от Сталинграда103. Однако к этому времени Сталин уже стал осторожнее; 25 августа он продиктовал телеграмму Василевскому и Маленкову, которые находились в Сталинграде в качестве представителей Ставки. В телеграмме спрашивалось, считают ли они, что 62-ю и 64-ю армии следует отвести к линии вдоль восточной части Дона104. 26 августа Жуков был вызван в Москву и назначен заместителем Верховного главнокомандующего105. Затем его также послали в Сталинград, чтобы докладывать о ситуации с места событий. К началу сентября уверенность Сталина начала ослабевать, и 3 сентября он послал Жукову телеграмму с такими указаниями: «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра… Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику… Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало»106.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});