Не выпускайте чудовищ из шкафа - Екатерина Лесина

чем кто бы то ни было… поэтому и не останавливает.

Зверь издал громкий тявкающий звук.

– Что-то нашла. – Зима первой отступила от края. – Как, доберешься?

– Куда я денусь.

– А…

– Умирать не собираюсь. Да и вообще здесь я, честно говоря, чувствую себя намного лучше. Так вот, в какой-то момент я стал составлять собственные документы. Сперва сравнивать данные. По кварталам. По районам города. Дар… его ведь и вправду сложно закрыть полностью.

И провидица сплетает линии судьбы, подбирая подходящие пары.

Или вот раскладывает карты.

– Получалось… с разным успехом.

Идти вниз легче. Главное, под ноги смотреть – здесь и камни, и корни.

– Как-то я выявил интересную закономерность. А в итоге получилось накрыть сеть опиумных курилен. Подпольные игровые тоже… Банду одну, которая убивала, но выставляла все несчастными случаями.

Теперь на него смотрели с интересом. И это было приятно.

Проклятье, это было даже очень приятно.

– Тогда-то мы с Одинцовым и сошлись… немного ближе. Он приезжал. Расспрашивал. Я передал ему кое-какие алгоритмы. В принципе, в статистике ничего сложного, может любой человек потянуть, просто без дара и вручную это труднее. Занудней. Позже матушка помогла добиться, чтобы блокировку сняли. Хотя, конечно, предупреждали, что может быть… небезопасно. А второго удара я не переживу.

– Пугает?

– Нет. Хуже, если пережить, но остаться… – Его передернуло. – А существовать дальше, просто существовать я не смогу.

И его поняли.

Наденька вот никак не могла понять, чего же ему надо. Почему он не способен жить как все. Ходить в присутствие, раз уж ему так обязательно служить. И там кивать подчиненным, которые станут делать работу. Ставить подписи. И возвращаться домой.

Обедать с женой.

Посещать вечера. Театры. И выставки. Летом выбираться к морю, а осенью возвращаться, можно даже не в Петербург, хотя лучше бы туда…

– В какой-то момент я занялся пропавшими. Не скажу уже, с чего началось, но… Дар полностью не вернулся. После блокировки – частое явление. Да и мозг все-таки был поврежден, так что…

На этот раз Бекшеев сумел удержаться на ногах сам.

Великое достижение.

– Я научился жить с тем, что есть… Так вот. Всегда есть закономерность в распределении. Четкая. В целом соблюдающаяся в течение времени. И если изменения происходят, то весьма плавно, что в свою очередь дает возможность оценить вектор этих изменений. Их направленность. Это тоже своего рода показатели. Приметы перемен, которые происходят в самом обществе. И неважно, будет ли это высший свет или темные кварталы. И там, и там есть свои законы.

Зима держалась рядом. И слушала.

Очень внимательно.

– Наш дар и нужен для выявления этих закономерностей. И отклонений. Того, что не вписывается в картину. Просто… изначально использовались большие массивы информации. Но это тоже интересно, поскольку в широком потоке некоторые локальные всплески просто-напросто теряются. Это я понял, когда стал составлять карту исчезновений.

– Каких?

– Разных. Случается, что человек ушел из дома и не вернулся. Или просто жил, а потом раз – и ушел. И одно дело, когда его находят, допустим, мертвым, но порой найти не удается. И спустя пару лет родственники подают заявление в суд, чтобы пропавшего признали умершим. Это связано с правами наследства. Да и не только… Так вот… Это тоже маяк. Признак. В Москве в период с сорок шестого по пятьдесят шестой пропали семнадцать девушек мещанского сословия в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. Все блондинки худого телосложения и с тонкими чертами лица. Пропадали с большим перерывом и в разных районах, соответственно заявления приходили в разные участки…

– И в разное время. Никто ничего не заподозрил. Вы его нашли?

– Одинцов. Я просто передал данные. Еще были…

…семеро мужчин в Петербурге, мастеровые, семейные, просто ушедшие однажды в магазин…

…дети в окрестностях Ярославля…

– После тех девушек Одинцов и велел передать мне копии всех дел.

– Разумно.

– Кое-что находилось… подтверждалось. А потом меня заклинило.

– Это как?

Тварь стояла, склонив голову к земле, и уши ее острые подрагивали. Тело было напряженным, готовым к бегу. Увидев их, она подняла голову и снова тявкнула.

– След нашла? Умница… Иди. – Зима махнула рукой. – Будем надеяться, что недалеко… Кстати, если напрямки, то до Яжинских тут рукой подать.

Она повернулась спиной к Бекшееву и указала куда-то в сторону леса.

А тварь побежала неспешно, явно надеясь, что за нею пойдут. Она то и дело останавливалась, поднимала голову и тявкала.

– Идем. А то ведь не отстанет. В чем-то они как дети… Мрак вот сладкое любил до одури. Так что заклинило-то? Из-за этого Одинцов решил, что ты свихнулся?

– Боюсь, не только он. Ситуация сложная. Данных было много. И дара, чтобы систематизировать в голове, не хватало. Пришлось так, самому… Я разбивал по годам, потом по регионам. Анализировал общую картину для каждого с динамикой во времени.

И эта его комната, забитая бумагами, заставленная шкафами, окончательно убедила Наденьку в его сумасшествии. Или не комната, но та увлеченность, с которой Бекшеев занялся этим делом.

Он ведь пытался объяснить. Говорил.

А впустую…

– Кое-что удавалось вытянуть в первом приближении. Одинцов, к слову, подал запрос на маг-аналитика, но нас мало, а…

– А в других местах нужнее.

– Именно. Теперь, сколь знаю, он хочет создать аналитический отдел. Чтобы все копии документов – или хотя бы основные – об открытии дел, о пропавших, убитых, найденных отправлялись туда. Чтобы была централизация. А от нее уже можно и считать.

– Добьется.

– Не сомневаюсь… но пока еще в процессе. Так вот, в каждом регионе своя картина. Причем интересно, что до войны она мало отличалась от той, которая после войны. Флуктуации незначительны. А если что-то выбивается, то резко, явно… кроме этих женщин.

– Каких?

– Разных. В том и дело, что все они – разные. По возрасту. Есть и те, кому под сорок, и семнадцатилетняя девочка. Состоятельные и не особо. Имеющие родственников, у некоторых даже сыновья, но в остальном – сестры и братья. Незамужние. Или не были, или овдовели. Внешность тоже отличается. Брюнетки. Блондинки. Рыжие. Крашеные и натуральные. Толстые и худые. Но они пропали. Гендерная структура исчезнувших в трех областях изменилась.

– Но не настолько, чтобы Одинцов тебе поверил?

– Именно. Если в прочих случаях все было очевидно – сходство по внешности, возрасту, по какому-либо иному фактору – он всегда имелся, объединяющий, то тут… Просто разные женщины однажды взяли и уехали из дому.

– А… – Теперь во взгляде ее сомнения.

И вопрос она задать хочет.

– Мог ли я ошибиться? Вполне, но… Не отпускает. Понимаешь? Я чувствую, что все они связаны. Но как?

Зима задумалась на долю мгновенья.