Морской разбойник. Морские разбойники - Франц Гофман

Целью его стремлений теперь была родина.

Прежнее назначение "Дарта" потеряло само собою смысл, так как знаменитый Красный Морской Разбойник перестал существовать.

Но в то время, как крейсер удалялся от места всех этих событий, глаза всех находившихся на палубе невольно обращались к "Дельфину".

Изящно и свободно этот прекрасный корабль покачивался на волнах, представляя собою зрелище, невольно вызывающее восхищение в сердце каждого моряка. По-прежнему красиво выделялись в прозрачном воздухе его стройные мачты, реи и снасти.

Вильдер также невольно любовался кораблем, несмотря на грусть, овладевшую им при прощании. Тут же, на борту, находились две женщины, и одна из них долго посылала "Дельфину" приветствия, махая платком.

Но расстояние все увеличивалось, размеры уменьшались, и вскоре уже можно было различить одни контуры. Вильдер предложил дамам сойти в каюту и уже готов был пойти их проводить, как вдруг его остановил крик ужаса с той стороны, где находился священник.

На "Дельфине" показался столб пламени. В следующую минуту уже можно было видеть, как огонь распространялся по мачтам, захватывая паруса и бешено истребляя все, что попадалось на пути.

С сильно бьющимся сердцем следили наши путники с палубы "Дарта" за этим страшным зрелищем. Грозная огненная стихия вскоре охватила весь корпус, а мачты подымались, как гигантские факелы. Точно огненная гора возвышалась среди океана, бросая свой отблеск вокруг и освещая далеко окрестность…

Но вот последовал страшный взрыв… Когда густой дым, заволакивавший все вокруг, рассеялся, на морской поверхности не оставалось больше следов погибшего судна. Корабль Красного Морского Разбойника, так долго внушавший всем ужас и служивший предметом легенд, был поглощен океаном. Матросы, взобравшиеся на самые высокие мачты "Дарта", видели еще некоторое время на горизонте какое-то темное пятно… По всей вероятности, это был катер.

* * *

Год спустя после этих событий в имении генерала Грэйзона торжественно праздновалась свадьба его дочери, венчавшейся с Гарри де Лассетом. Вскоре после свадьбы он оставил службу и поселился в имении, где вел мирную жизнь, занимаясь хозяйством.

Но память о Красном Морском Разбойнике продолжала жить в его сердце, и этот необыкновенный человек с его странной судьбой и сильным характером служил предметом частых домашних бесед.

В свете, напротив, как он и предполагал, его скоро забыли. Только в кругу моряков сохранилось еще его имя, и рассказы о его преступных деяниях, его великодушии и геройском конце переходили из уст в уста, пока лет двадцать спустя воспоминания о нем остались жить в одних только легендах.

ГЛАВА XIX

В родной семье

Прошло двадцать четыре года.

Четвертого июля 1778 года тринадцатый конгресс Соединенных Штатов объявил о независимости, и с этих пор колонии вели отчаянную борьбу против угнетающей их нации за свою свободу. Несмотря, однако, на отдельные геройские подвиги и случайные победы, в общем нельзя было сказать, чтобы им сопутствовало счастье.

Но тем не менее благодаря помощи, оказанной великими морскими державами, колонии достигли того, что Англия 3 сентября 1783 г. признала их независимость.

В один из дней начала этого месяца в гавани Ньюпорта находился прекрасный корабль. На его мачтах развевались национальное американское знамя и контр-адмиральский флаг. Этим фрегатом командовал бывший офицер королевской службы Гарри де Лассет. В самом начале войны за независимость он стал в ряды борцов и, совершив несколько блестящих подвигов, быстро занял выдающееся положение во флоте. В настоящее время он был уже контр-адмиралом.

Всего несколько часов тому назад он прибыл в эту гавань на своем фрегате, здесь находилась его семья, проживавшая в небольшом имении и с нетерпением ожидавшая конца войны и возвращения Гарри.

Вечерние сумерки начинали уже спускаться на море. В это время в гавани появилось новое судно также с поднятым на мачте флагом освобожденной Америки.

Едва только корабль бросил якорь, как тотчас от него отошла шлюпка с носилками, закрытыми со всех сторон тяжелыми занавесями. В ней находились четыре матроса, и она медленно направилась к берегу.

Когда шлюпка достигла берега и носилки были вынесены, один из матросов обратился к старому инвалиду, с любопытством осматривавшему прибывших, и спросил его, где находится дом адмирала де Лассета.

— Ну, его найти нетрудно, — ответил тот, — с тех пор, как он разбил англичан, всякий ребенок знает это имя, и всякий ребенок укажет вам, где он живет.

— А разве адмирал уже вернулся? — продолжал расспрашивать молодой человек, сопровождавший носилки.

— Вы, сударь, особенно счастливы. Вот поглядите — это его фрегат качается в гавани. Недавно только он сюда пришел, и адмирал, конечно, теперь дома в своей семье. Если хотите, я могу вас проводить.

— Да, конечно, приятель, нам необходимо его видеть и притом как можно скорее. Пожалуйста, проводите нас, и вы заслужите нашу благодарность. В этих носилках находится тяжело раненный человек; перед смертью он непременно должен еще раз увидеть адмирала, а неизвестно, сможет ли он это сделать завтра.

Старик бросил боязливый взгляд на таинственные носилки.

— Ну, тогда пойдемте, — сказал он, — это недалеко. Когда маленький кортеж двинулся в путь, старик снова

забормотал:

— А кто у вас тут будет, дорогой господин? Надо полагать, один из тех храбрых, что проливали кровь за освобождение?

Молодой человек кивнул головой.

— Это наш капитан, — сказал он вполголоса. — Английская пуля сразила его в то время, когда мы взяли на абордаж английский крейсер.

— Да будет милостив к нему Господь, — пробормотал старик, снимая шапку и обнажив седую голову.

При этом он бросил взгляд в сторону носилок, и до него донесся тихий стон. Молча шли они дальше. Никто больше не решался нарушить тишину. Вскоре они очутились перед небольшим простым домиком.

Инвалид слегка постучал три раза дверным молотком. Им открыл дверь молодой человек лет двадцати с небольшим. На нем был нарядный мундир флотского офицера.

Поразительное сходство с адмиралом ясно говорило, что это сын Гарри де Лассета. В глубоком изумлении он выслушал причину позднего и странного посещения.

Затем он поспешил уведомить отца, и несколько минут спустя четыре матроса внесли носилки в гостиную. В этой комнате уже находились адмирал, его мать, которую мы знаем под именем мистрис Эллис, жена и бывший корабельный священник Мертон, поселившийся здесь как член семьи. Все они состарились.