Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко

«Олег Михайлович чуть ли не чудом вывернулся с транспортом, но работы не сорвал. Конечно, потом винил начальство, в отчёте так прямо и написал, что партии требовалась значительно большая помощь… Обвинения адресовались непосредственно начальству, и здесь проявилась ещё одна черта характера Куваева: прямота, смелость в словах и на деле. Надо бы знать очень властный, а временами и жёсткий характер… Чемоданова».

Николай Ильич Чемоданов – прототип Чинкова-«Будды» из «Территории».

Уже в Певеке Олег Куваев писал и публиковался – сначала в районных изданиях, потом в областных: «Чаунская правда», «Магаданская правда»… Нащупывал свой путь: «Книга, повесть, самый мелкий рассказ должны стать соединением науки и искусства. Пржевальский плюс Бунин и Куприн, что может быть лучше. Я думаю, что это единственное для меня направление». Или: «Писать надо так, чтобы мальчишки сбегáли на Иссык-Куль, на Чукотку». Ещё: «…Надо не только писать о том, как жить, но и жить так же». Ещё: «Важно научиться писать хорошо, так хорошо, чтобы в любом обывателе разбудить дремлющую в нём душу кочевника».

Город и окрестности

Карьера Олега Куваева развивалась по двум направлениям сразу. В 1960 году он стал членом Союза журналистов СССР и переехал в Магадан (Город в «Территории»). Здесь в 1960–1961 годах он работал старшим специалистом по гравиметрии в аппарате Северо-Восточного геологического управления (СВГУ). Тематика работ была секретной: данные гравиметрических исследований использовались при расчётах траекторий полёта межконтинентальных ракет, которые должны были в случае войны поразить США. Дело в том, что сила тяготения в каждой точке Земли неодинакова из-за разной плотности горных пород. Гранитный массив притянет ракету сильнее, чем рыхлая почва, что чревато недолётом. Гравиметрия была важна не только для «чистой» науки и поисков руд, но и для обороноспособности страны.

Должность была ответственной и перспективной, но Олег Куваев предпочитал «дикие» полевые работы. Здесь же пришлось в большей степени быть администратором. Он начал разочаровываться в геологии: карабины, медведи и упряжки вытеснялись кабинетной работой и «конвейером». К тому же СВГУ было организацией весьма строгой. В ближней ко входу комнате сидели кадровики (дверь к ним была постоянно открыта) и отмечали время прихода на работу. Борис Седов, тогда тоже работавший в СВГУ, вспоминает, как главный инженер геофизического отдела Виноградов – «огромный старый дальстроевец, в своё время работавший с зэками», – с руганью набросился на Куваева за прогул. Тот выслушал, взял письмо из министерства, написал ответ, а потом так же спокойно сказал: если срочной работы больше нет, я пошёл, и завтра тоже не ждите…

В 1960-м в магаданском альманахе «На Севере Дальнем» вышла первая повесть Олега Куваева «В то обычное лето» (после позднейшей переработки – «Зажгите костры в океане»). Герои произведения – геологи. В первой редакции повести они ищут киноварь – «красные, как незапёкшаяся кровь, хрупкие и мягкие камушки, из которых добывается ртуть». Во второй – металл мидий, содержащийся в фиолетовом минерале миридолите. И мидий, и миридолит Куваев придумал; возможно, так он зашифровал литийсодержащую слюду лепидолит, имеющую нежно-фиолетовый оттенок.

Магаданское литературное и партийное начальство относилось к молодому писателю настороженно. Не раз его рассказы громили на редколлегиях газет «Магаданская правда» и «На Севере Дальнем». Олег Куваев, по его же словам, «затосковал», уволился из СВГУ и поехал в Москву. Пошёл в журнал «Вокруг света» с рассказами, отклонёнными в Магадане. Их сразу приняли. Уже в начале 1962 года «Вокруг света» напечатал рассказ «Берег принцессы Люськи», который через несколько лет экранизируют. Но Куваев не был уверен, что сможет жить одной литературой, и решил «кинуть ещё пару лет под ноги науке». В Магадане в 1960 году появился Северо-Восточный комплексный научно-исследовательский институт (СВКНИИ) Сибирского отделения АН СССР, Куваева туда уже приглашали. Он телеграфировал директору СВКНИИ Николаю Шило[418]: «Прошу дать предварительное решение вопроса о возможности зачисления меня в число сотрудников руководимого Вами института… Желательным профилем работы является гравиметрия».

И вот Олег Куваев – снова в Магадане: с 1 июля 1962 года зачислен на должность и. о. младшего научного сотрудника геофизической лаборатории института с окладом 170 рублей в месяц. Вспоминает кандидат географических наук Анатолий Владимирович Ложкин, работающий в СВКНИИ со дня его основания: «Шило брал молодых, у всех глаза горели. Каждый болел своей работой. Я мог вскочить ночью, побежать в институт… Олег попал в очень благоприятную, доброжелательную обстановку». Борис Седов: «Да у нас все были какие-то фанатики. Идёшь ночью по городу – окна горят или в институте, или в геологическом управлении».

В СВКНИИ Олег Куваев работал с лета 1962-го до весны 1965 года. Прибыв в Магадан, за считаные дни составил программу исследований арктического шельфа и отправился на любимую Чукотку: «В конце июля про экспедицию говорить смешно. Но чертовски хотелось, и потому ещё в самолёте возник план на оставшийся огрызок лета». План этот состоял из двух задач – служебной и личной. Служебная состояла в геофизическом исследовании Куульского антиклинория (особый изгиб толщ горных пород). Личная – в том, чтобы пройти по следам путешественника Никиты Шалаурова. Этот великоустюжский купец нанёс на карты арктический берег от устья Лены до Шелагского мыса, открыл Чаунскую губу, остров Айон и в 1764 году сгинул, ища путь из Ледовитого океана в Тихий. Сама эта фигура и загадка гибели Шалаурова – «доброй памяти отчаянного человека» – давно притягивали Куваева: «Имя его можно найти только на очень подробных картах. Я назвал бы судьбу Шалаурова странной, потому что сей неистовый человек изменил купеческому предназначению ради морской гидрографии и открытия новых земель. Для географической науки он сделал достаточно много, больше многих прославленных путешественников, но имя его более известно как символ редкого упорства и редкой неудачливости. Хотя в одиночку он сделал работу крупной государственной экспедиции, его фамилия не прижилась в летописи географической славы. И тут ему не везло».

Летний поход 1962 года на шлюпке-тузике вдоль северного побережья Чукотки по маршруту Певек – Биллингс – Певек описан Олегом Куваевым в «Дневнике прибрежного плавания» – тексте, который сам он определил как «философию бродяжничества» и попытку ухода от «пугающей непонятности ХХ века, от двигателей внутреннего сгорания и полупроводниковых схем». Типичный для него подход: провести экспедицию как можно более экстремальным и недорогим способом, выполнив при этом неподъёмный, казалось бы, объём работ. «Я стал “специалистом” по проведению всяких экспедиций максимально диким способом… Мои услуги требуются тогда, когда нет денег на нормально организованные работы, или нет людей, или просто надо сделать дурную работёнку, которая может выехать организационно только на темпераменте исполнителя», – с гордостью писал Куваев. Его только радовало, что нанять летом вертолёт, занятый «народно-хозяйственными» задачами, малореально: «Шестисоткилометровое плавание на шлюпке с ненадёжным бортом вдоль хмурых берегов как бы приобщало нас к методам работы старых времён,