Тайны Свон - Татьяна Абалова

– Что случилось? – Свон отошла от гвардейца, перехватившего пику в другую руку, будто он ожидал прорыва двух женщин в покои наследника и готовился отразить атаку.

– Там такое происходит! – перешла на шепот кухарка, покосившись на не спускающего с них глаз охранника. – Тебе следует посмотреть. Иди за мной.

Она развернулась и почти побежала. Свон осталось только вздохнуть. Только что она неслась за принцем, теперь нужно припуститься за кухаркой. И Кольцо Смертельной пелены не снимешь, чтобы резвости прибавилось! Еще раз вздохнув, она откликнулась на немой вопрос оглянувшейся Амали словами: «Да иду я, иду!» и прибавила шаг, чувствуя тяжесть в ногах.

«Бог мой! Да я еще и беременная! – вдруг вспомнила Свон и сбавила скорость. – Пусть весь мир подождет, надо подумать и о себе».

Когда она доплелась до покоев графа, а именно туда ее привела Амали, то услышала страшную ругань, доносившуюся из комнаты умирающего. Голос графини перебивался то рокочущими голосами близнецов, то взвизгиванием сестер.

– Они ищут завещание! Граф еще не умер, а они уже устроили свару!

– Где Дак?

– Там, внутри. Он порывался выйти, но близнецы втащили его назад.

– А где охрана? Почему она не вмешивается?

– А кто отдаст ей распоряжение? – вопросом на вопрос ответил слуга, стоящий в компании сбежавшейся прислуги. – Старый граф немочный и вот-вот отойдет в мир иной, а кто станет новым графом еще неизвестно. Мы и сами не знаем, кому подчиняться.

– Ну-ка, быстро разошлись по своим местам! – гаркнул появившийся управляющий. – Кто бы ни стал нашим хозяином, подчиняетесь вы мне!

Одного его грозного взгляда хватило, чтобы слуги кинулись в разные стороны.

– Амали, марш на кухню, – более спокойно сказал он кухарке, прячущейся за спиной старухи-знахарки, прибывшей вместе с принцем.

– Его Высочество распорядился сопровождать личного лекаря короля, – не моргнув глазом, соврала Амали, подтолкнув для подтверждения Свон вперед. Той только и пришлось, что важно качнуть головой в ответ.

– Не могли бы вы вызвать сюда начальника охраны? – спросила она. – Как лекарь, я беспокоюсь о здоровье графа, которому сейчас наносится непоправимый вред.

На управляющего так подействовали слова Амали “Его Высочество, лекарь короля”, что он сам тут же понесся в сторожевую башню.

Когда в коридоре не осталось ни души, кроме Амали, Свон осторожно открыла дверь в покои графа и увидела удручающую картину: все вещи были раскиданы, даже горшок, стоявший под кроватью, лежал вверх дном, а графиня рылась под графом, которого повернули на бок ее дочери. Рычащего в бессильной злобе, Дака удерживали близнецы. На лицах троих мужчин наливались кровью синяки, а один глаз Дака и вовсе заплыл.

– Прекратить! – Свон крикнула, что было сил. Она сама не ожидала, что способна на такой яростный вопль, но, как ни странно, он подействовал на разбушевавшихся родственников.

– Как собственный лекарь Его Величества короля Артура Пятого, я требую покинуть комнату всем вам.

– Всем? – графиня Алель выпрямилась и сдула с лица локон, выбившийся из прически.

– Всем до единого, – Свон посмотрела каждому в лицо, – Я принесла настойку, только что присланную из столицы. Она облегчит боль, которую испытывает больной.

Все как один посмотрели на графа Себастьяна. В пылу ссоры они забыли о нем. Их ослепила цель: найти завещание, а граф воспринимался, как часть интерьера, мешающая поискам.

Между тем, несчастный граф испытывал боль не только физическую, но и душевную. Его семья только что показала себя во всей дикости, и Себастьяна Шовеллер терзали муки стыда и собственного бессилия. Никогда прежде он не плакал, а сейчас не смог сдержать слез.

Свон решительно встала между ним и тремя женщинами. Уперев руки в бока и гордо задрав голову, она стала нерушимой преградой, которую не так легко убрать с пути алчным родственникам умирающего. Свон не ответила на вопросительный взгляд Дака. Она, молча, дожидалась, когда те, что прежде помыкали ею, послушаются и покинут комнату.

Настрой и твердость лекаря короля не дали усомниться, что ее требование правомочно, и графиня с отпрысками покинула комнату.

– Спасибо, – услышала из-за спины Свон тихий голос графа.

– Простите, но у меня нет лекарства, что может облегчить вашу боль, – Свон повернулась лицом к нему. – Я вынуждена была соврать.

– Спасибо. Вы мне дали прекрасное лекарство, выгнав всех из комнаты, – граф пытался поднять руку, чтобы вытереть слезы, но не смог. Свон взяла платок и промокнула мокрые щеки человека, когда-то спасшего ее от смерти.

– У меня был тяжелый день, – продолжил извиняться граф. – И совсем не осталось сил.

– Я понимаю, – Свон подтянула смятую простыню и поправила сбившееся покрывало.

– Посидите со мной, – он задержал ее руку в своей. Свон опустилась на стул и не стала отнимать ладонь. Может быть, графу нужно чувствовать человеческое тепло?

Оба молчали. В дверь заглянул начальник охраны, через некоторое время гвардеец принца, но двое, держа друг друга за руки, не обратили на них никакого внимания. На замок опустилась ночь, служанка принесла свечи, подняла горшок, подтерла под кроватью пол и выскользнула за дверь.

Дыхание больного стало ровным, он даже уснул на короткое время, но атакующая его боль возобновилась, он морщил лицо и вздыхал.

– Я так виноват, – вдруг произнес он. – Столько натворил глупостей! Я прожил жизнь не так, как следовало. Ложь, кругом ложь.

Свон стало жалко умирающего человека. Его слова и тон свидетельствовали о глубоком раскаянии, и ей захотелось поддержать его.

– Вы любили.

– Не того, кого следовало. Не ту женщину.

– Но вы любили своих детей.

– Я был ослеплен и не видел никого вокруг, кроме Лизы и старшего сына. Вы видели, что у меня получилось с младшими. Не на кого опереться. Что будет с графством?

– Младший сын Дак достоин вашей любви, – Свон решила заступиться. – Я его знаю. Он верный друг, добрый человек, он мог бы показать вам свою любовь, если бы вы ему позволили.

– Значит, я и перед ним виноват. Не увидел, не узнал…

– Расскажите ему о ваших чувствах.

– Если успею. Мне у многих хотелось бы попросить прощения. Особенно у Свон. Я так хотел ее увидеть и покаяться. Но мои поступки трудно простить. Принцесса, испытавшая унижение в моем доме, не сможет…

– Я вас прощаю, – Свон не выдержала. Она знала, что графу нужно получить прощение. Уйти в иной мир хоть с каким-то облегчением.

Граф с удивлением посмотрел на старую женщину. Решив, что она просто хочет утешить его, слабо улыбнулся. С сожалением он выпустил ее горячую руку из своей.

– Я вас прощаю, граф Себастьян Шовеллер, – твердо произнесла Свон. – Я вам благодарна за то, что вы послали за мной дракона, за то, что сожалели о гибели моей мамы, за то, что любили Эдуарда, за то, что спрятали Дака от гнева королевы, сослав в Дохо. Правда. За его ссылку я особо благодарна. Там он сделался мужчиной.

Пока она произносила слова, граф не спускал глаз с ее лица, так неуловимо изменяющегося. Еще мгновение и перед ним сидела не пожилая женщина, а пышущая здоровьем Свон.

В это самое время дверь в комнату открылась, от испуга Свон вздрогнула, и кольцо Пелены покатилось под кровать. Она закрыла лицо руками и опустила голову на кровать. Сверху на ее волосы легла ладонь графа.

– Вон отсюда! – крикнул он грозным голосом, и дверь моментально закрылась.

Перед Свон опять предстал хозяин замка и Советник короля.

– Никого не впускать! – громко добавил он, не разглядев, кто приходил.

Беседа Свон и графа продолжалась до утра. Граф умер, вскоре после того, как Свон, вновь став пожилой женщиной, покинула его комнату и позвала к отцу Дака, сидевшего на полу у двери.

На посветлевшем лице Себастьяна Шовеллер застыла улыбка. Он покинул мир, зная, что через три месяца у него родится внук, Свон любит его старшего сына Эдуарда, присмотрит за младшим сыном Даком, и что жизнь он прожил все-таки не напрасно.

О чем он говорил с Даком, осталось неизвестным, но младший сын графа Шовеллер больше не считал себя нелюбимым.

Второй человек, сидевший на полу у двери покоев, поднялся на встречу Свон. Не обращая внимания на стражу, он крепко обнял пожилую знахарку, взял ее на руки и понес к себе. Эдуарду было наплевать, что о нем подумают слуги. Он едва дождался Свон, не решаясь войти еще раз после гневного приказа отца. Как ни крути, а граф Шовеллер был его отцом.

Уложив уставшую Свон на кровать, он снял с нее Пелену, раздел и лег за ее спиной, тесно прижавшись всем телом и обняв руками. Вечером, занятый думами, он не сразу заметил, что Свон нет в его покоях. Заглянул в ванную комнату, гардероб. Спросив у гвардейца, не покидала ли покои пожилая женщина, понял по запинающейся речи стража, что произошло недоразумение, и кинулся на кухню, надеясь застать Свон там.