Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе [litres] - Рустам Александер

никакого опыта в этой области?

– Отчего же! – ответил Белкин. – В 20‐е годы гомосексуалистов лечили, и довольно эффективно. В конце 40‐х годов ими очень успешно занимался профессор И. С. Сумбаев в Иркутске, хороших результатов добивался своими методами профессор Н. В. Иванов в Горьком. Если человек хочет лечиться, вопросов быть не должно – надо ему помочь. Но для этого нужно в первую очередь подготовить врачебные кадры. Профессор Иванов организовал специальную терапию, а после его смерти ею занялся его ученик Я. Г. Голанд. Я, кстати, тоже его ученик, и в моей практике было очень много таких случаев. Кроме того, необходимо применять психоанализ – очень серьезную, очень длительную психотерапевтическую работу. У нас психотерапевтическая школа в тех конкретных условиях, в которых мы жили, просто не могла развиваться. Потому что психотерапия – наука очень демократичная, и любые идеологические препоны для нее смерти подобны.

И вот что мы имеем? Советская психотерапия ограничивается очень небольшим набором методик, ориентированных в основном на групповое лечение (потому что так экономически выгоднее), а глубинной психотерапии – как раз той, которая необходима для коррекции сексуальной ориентации, – у нас нет. Эта область знаний, как никакая другая, требует серьезной системы образования, которой у нас тоже не существует[336].

– То есть вы хотите сказать, что двум читателям, обратившимся в нашу редакцию, нельзя помочь?

– Вот я – врач и, допустим, знаю психоанализ. Но я не могу позволить себе принимать больного в течение полутора часов три раза в неделю на протяжении года, поскольку у меня существует почасовая нагрузка и, не выполнив ее, я нарушу должностную инструкцию. И тогда меня в любой момент могут спросить, почему я «получаю деньги зря». Если однажды мы будем свободнее, богаче и освободимся от бюрократии, может быть, я действительно решусь: придет ко мне, допустим, тот парень, который написал вам письмо, я закрою свою запись на неделю и скажу, что пока я буду заниматься только этим человеком[337].

– Из ваших слов следует, что появление у нас в стране глубинной психотерапии – или, иначе говоря, психоанализа – возможно лишь спустя десятилетие, а то и несколько десятилетий. Допустим, сегодня, прямо сейчас в редакцию обращается человек и просит помочь ему избавиться от гомосексуализма. Что мы можем ему ответить?

– Ничего, мы безоружны, – вздохнул Белкин. – Пока нет людей, которые бы этим занимались. И я не беру таких больных, хотя мог бы. Даже те, кто может лечить, за это не возьмутся. Минздрав сразу же должен думать о выделении денег…[338]

В декабре 1988 года Новиков опубликовал в «Молодом коммунисте» длинную и обстоятельную статью «Синдром трех обезьянок», где он представил письма двух гомосексуалов вместе со своими интервью с Игнатовым, Герциком и Белкиным. Статья начиналась так:

По отношению к гомосексуализму годами, десятилетиями формировалось весьма определенное общественное отношение: создавался стереотип чего-то омерзительного, совершенно неприемлемого, преступного, а сами гомосексуалисты представлялись в сознании окружающих какими-то скотами, подонками рода человеческого. Я наглядно убедился в этом, когда читал почту, пришедшую на статью «СПИД». Подавляющее большинство авторов категорически требовало для этих представителей «группы риска» самых суровых наказаний – от «ссылки на Северный полюс» до расстрела – «чтоб неповадно было СПИД разносить!».

Оказавшись наиболее доступной жертвой для этого страшного заболевания, гомосексуалисты в одночасье превратились в козлов отпущения и главных виновников распространения СПИДа в СССР. Не вдаваясь в долгие рассуждения, хочу только сказать, что это не так: хотя первым СПИД в СССР привез именно гомосексуалист, но сейчас, как говорит статистика, основными его распространителями у нас в стране являются женщины, вступающие в интимные контакты с иностранцами…[339]

Финал статьи также наводит на размышления:

По данным ученых, от 2 до 6 процентов людей являются гомосексуалистами или имеют гомосексуальные наклонности. Даже если взять минимальную цифру – 1 процент, – это уже будет один человек из сотни, десять из тысячи… А если перевести эти подсчеты на все население Советского Союза? И есть среди этой огромной группы – «группы риска»! – много таких, которые нуждаются в помощи, но пока что брошены на произвол судьбы. Поможет ли им общество?[340]

Несмотря на то что Новиков искренне хотел помочь советским гомосексуалам, инициируя экспертную дискуссию и стараясь вызвать к ним сочувствие, он также невольно распространял неверные представления о гомосексуальности. Конечно, он призывал к состраданию, но только исходя из предпосылки, что гомосексуалы больны и нуждаются в помощи. Лучше бы он доказывал, что гомосексуальность – это нормальный вариант человеческой сексуальности: следовательно, люди, представляющие этот вариант, подвергаются несправедливому угнетению. Советскому обществу, несмотря на стремительную демократизацию и честные публичные дискуссии на доселе запретные темы, предстояло еще многое узнать о своих согражданах-гомосексуалах.

Глава 24, в которой советские гомосексуалы наконец-то говорят о себе публично

Москва, 1989

В январе 1989 года советские газеты облетела шокирующая новость: в детской больнице Элисты двадцать семь младенцев оказались заражены ВИЧ. В Калмыкию была направлена комиссия московских врачей, которые в ходе расследования установили, что заражение произошло по вине персонала больницы: для инъекций использовались нестерильные иглы и одни и те же шприцы[341]. Подобные инциденты позже происходили в детских больницах других советских городов, как, несомненно, и в других частях мира, где нехватка оборудования и общее невежество в отношении передачи ВИЧ привели к катастрофическим последствиям. Цепь этих ужасных инцидентов глубоко потрясла советское общество.

Журналисты либеральных СМИ обрушили на правительство новый шквал критики за ужасающее состояние советского здравоохранения. Газеты наконец-то признали, что распространение СПИДа произошло из-за разваливающейся системы здравоохранения с повсеместным дефицитом и коррупцией, а не из-за гомосексуалов, наркоманов и секс-работников:

Мы привыкли к мысли, что вероятность заражения СПИДом угрожает в основном «группам риска»: проституткам, наркоманам, гомосексуалистам, – забывая, что есть и более «невинные» пути заражения. Как же проник вирус в детскую больницу?[342]

Корреспондент газеты «Труд» подверг резкой критике равнодушие и цинизм Петра Бургасова, высокопоставленного чиновника Министерства здравоохранения, который несколько раз публично заявлял, что СПИД – это результат «гомосексуализма и западного, американского образа жизни». Журналист восклицал:

Как я могу верить в наше «светлое будущее», когда нет никакой гарантии, что медсестра не использует шприц не один, а много раз, а остальные шприцы не продаст наркоманам? Последние случаи заражения СПИДом – в Ленинграде, Одессе и Элисте – доказывают, что эта болезнь не где-то за границей, а у нас, в нашем доме…[343]

Растущее недовольство неэффективностью советской системы и ее провалами помогло сгладить гомофобную риторику в советской прессе и позволило людям осознать, что гомосексуалы не несут ответственности за распространение ВИЧ в стране. Тем не менее гомосексуальность