Не-я. Магическая академия. Выбор (СИ) - Девлин Денира

— Мне надоел твой душный плен, тебя не хочет больше член! И твои груди до колен, и задница как старых хрен!

Отскочил второй от первого и стал бегать по сцене.

— О, боги… — глаза девчонок округлились как монеты. Кто-то, кажется, Малка, прикрыла пылающее лицо.

— Нет, не разбей ты любящее сердце, не обмани, не брось, не уходи! Не кинь в огонь страданий мою душу, я наши отношенья не разрушу! Ты свет и небо, радость и блаженство, ты идеал, само мужское совершенство! — бегал за вторым первый.

А тот отбивался, смотря в зал:

— О боги, что за красота, моей уродке не чета! Какая спинка, плечи, стать! Ее хочу к себе в кровать! И эту куколку хочу, и ту что рядом подхвачу.

Он стал наглаживать себе пах, который выставил вперед.

— Прекратите это безобразие! — кричали преподы, но ничего не могли сделать.

Зал вовсю потешался, первая и вторая четверка с мстительным удовольствием наблюдала действие на сцене.

— Дымится мой горячий меч, желает девочек зажечь, на плечи мне кладите ножки, меня запомните вы, крошки, — оперный баритон второго выступающего раздавался на весь зал.

Он спустился со сцены и кинулся к преподавателям. Первый сел на край сцены и горестно пропел:

— Ты растоптал невинность и мечты, в холодном горе утопает нежность, осыпались цветы девичьей красоты, болит и сердце, и промежность…

Он нежно погладил себя между ног.

Второй между тем подбежал к преподавателям. Одного лизнул в ухо, второго ущипнул за ногу, к третьему полез целоваться. Его отталкивали и ругали, но он вырывался и пел:

— Скорей в кроватку, мои лошадки, я покатаюсь, вам будет сладко. Забыли детки, кто здесь хозяин, я гость нередкий, и я отчаян! Ты помнишь, пипка, как громко стонешь? А ты, пампушка, мои ладони? А ты, пупсёныш, как абрикосик, иди поставлю, тебе засосик!

Когда дело дошло до Дрейка, который невозмутимо наблюдал за представлением, не вмешиваясь, он приложил адепта. Потом подошел и вырубил второго.

— Представление закончилось, кироны, — ровным голосом сказал он. — Расходимся. И не думайте, что это сойдет вам с рук.

Он выразительно посмотрел на ряд, где сидели ржущие довольные происходящим две первых четверки академии. Они никак не отреагировали на слова Дрейка.

Адепты начали расходиться. Мы покинули зал одними из первых.

— Мда… Теперь я поняла, на что намекал Берс. Я точно не хочу стать врагом Фаргуса, — со значением высказалась Сапфирка.

— Да уж… Знатно опозорили. Теперь им только самим на выход. Но было смешно, — хихикнула Солька.

— Не смешно, — оборвала Донна, кусая губы.

— Смешно, — заступилась за Сольку Сапфирка.

Все посмотрели на меня.

— Это было ужасно. Омерзительно пошло. Но смешно. И мы никому в этом не признаемся, — тоже кусая губы, сказала я.

Мы заговорщицки переглянулись и засмеялись.

Глава 72

«По-настоящему доброго вам, кироны и кирии. Автор сегодня находится в благолепнейшем расположении соломоны, ибо есть весомый повод позлословить и поязвить, что всегда умировторяюще сказывается на соломоне автора.

Итак, главная новость дня — как из скучного академического мероприятия по защитной магии вдруг возник этот фарс с элементами комедии и пародии на оперу? И не истинные ли отношения нам продемонстрировали благороднейшие кироны Винталлион бран Холмилье и Фенкалий бран Тилсарон?

Ха-ха, к сожалению, автор не смог запомнить все слова из этого либретто, хотя хотел бы занести в цитатник и напевать по мере плохого настроения. Может, Винталлион бран Холмилье и Фенкалий бран Тилсарон исполнят этот водевиль на бис?

Думаю, мало бы кто отказался посмотреть это еще раз, ха-ха. Кроме подвергшихся атаке преподавателей. Вот это было, конечно, ошибкой со стороны столь обаятельных актеров. За что простить их не могли и с позором отчислили из академии магии. Браво режиссерам спектакля!

Как бы автор не язвил, но он за справедливость, а потому всегда радуется, когда зло наказано, а справедливость торжествует.

За сим сегодня прощаюсь и даже не буду язвить по поводу проведенной в гостинице Тардума ночи Фаргуса. Мало ли какие дела были в городе у нашего короля академии. Задержался и остался на ночь. Главное, что с утра он был свеж, бодр и деятелен. Так бы почаще. Эх, а жизнь-то налаживается. Доброй ночи и сладких снов вам, кироны хорошие».

— Опять кирий забыл, достанется ему, — пробурчала Сапфирка за ужином, прочитав вестник.

Сегодня в столовой царил гомон и хохот. Все вспоминали дневное представление и делились впечатлениями с теми, кто пропустил. Хотя таких были единицы — кто ж пойдет против Фаргуса, только по незнанию.

После этого дни потекли за днями в своей череде. Нас после этого пока не трогали, все смекнули, что по какой-то причине крупные нападки не будут оставлены без ответа, а с мелкими пакостями пока решили повременить. Боевикам было некогда, а другим до нас дела особо не было.

Боевики были заняты отбором к соревнованиям по боевой магии, которые, как я узнала, проводились ежегодно в конце первого полугодия учебы. Этому турниру придавали большое значение, он считался престижным и посмотреть достижения юных магов приезжали маги со всей империи и даже главные магии императора из императорского дворца. Присматривались, делали ставки на будущее. Выпускающий цикл получал предложения о работе.

Но участвовала в турнире только половина лучших магов, а отбор начинался с этого месяца и продлится весь месяц. Поэтому боевики старались показать себя с лучшей стороны перед своим деканом.

Ежедневно, ровно в пять часов вечера дверь в кафетерию открывалась, и заходил Ауруг. Садился за один и тот же столик у стены, если он был свободен, лицом к витрине. Заказывал тиины и мое фирменное печенье, с глазами побитой собаки наблюдал за мной, если я была в зале, а потом уходил. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами, он неизменно спрашивал, как у меня дела, и не обижает ли кто меня, не нужна ли мне помощь, я вежливо, но скупо отвечала, никогда ничего не спрашивая в ответ.

Иногда в дни дежурства Сапфирки, с ним приходил Берс. Он скалил зубы в улыбке, шутил и обращался к «сапфировым глазкам» с разными просьбами. Но ничего больше. Хотя Сапа ждала и мечтательно вздыхала.

— Слушай, может, мне самой напроситься к нему в рабыни? — неуверенно сказала она как-то после его ухода. — Ритуал защитника будет уже через пять дней, а он что-то не спешит с предложением.

— У него же есть рабыни? — уточнила я. — А то я никогда не видела его с девушками. Ну, в любовных отношениях, — пояснила, — чтобы обнимались, целовались.

Так-то понятно, что в академии с девушками он общался. Он и с нами общался.

— Да, я разузнала, две его землячки из Рамулы, — доложила Сапфирка. — Живут у него, вместе, но днем всегда все отдельно, никогда вместе не появляются. Не понять что там за отношения.

— Не знаю, Сапфир, честно, что тебе сказать, — неуверенно ответила я на волнующий ее вопрос. — Определенно он тебе симпатизирует, но он же и сам понимает, что тебе нужно покровительство. Если бы хотел, предложил, ты не обижайся только…

Глаза ее потухли, и я пожалела о своих словах. Лучше б промолчала.

— Но я всегда за открытость. Вызови на откровенность да спроси, так легче тебе будет, чем гадать, — решила я исправить сказанное.

— Да нет, ты права. Он все видит и понимает… Хотел бы, предложил бы. Не похож он на робкого неуверенного влюбленного. Зачем только ходит? — проворчала она недовольно.

— Хороший вопрос, — согласилась я задумчиво.

С Фаргусом мы встретились за это время пару раз. Первый раз он взглянул на меня цепким взглядом, окатил холодом и отвернулся. А второй раз и вовсе сделал вид, что не заметил. Меня это устраивало более чем.

Но вестник постоянно писал о плохом настроении короля академии и его постоянных провокациях ссор с другими магами. Он постоянно искал на ком выразить свое раздражение.

«Чем же так недоволен наш малев, царь магических зверей? Вроде и погода наладилась, сезон дождей, наконец, остался позади. И гарум у короля обновился, всех выгнал Фаргус со скандалом, осталась лишь вовремя решившая навестить родственников в соседнем Синеберске, Помпея. Казалось бы, у тебя четыре новенькие прехорошенькие рабыни, ты сутками должен не вылезать из постели с ними, быть сытым и довольным. Но нет. В чем же закралось недовольство моего любимчика Фаргуса, что тяготит его мятежную соломону? Не грусти, Фаргус, скоро тучи над Тардумом рассеются, и наступит пора веселья — весь Тардум будет гулять на дне рождения юной герцогини Жекустош. А еще раньше будет ритуал обретения защитника. Может, заполучив в свое пользование одну из тех, у кого еще нет покровителя, ты успокоишься?»