Солдаты Оборотня - Владимир Чихирёв

— Спасибо, капрал — я отполз от лужи крови и рвоты

— Пустяки, Риттер — Дарин протянул мне руку — рутина нашей профессии

После такой реплики меня охватил истеричный смех. С трудом остановив его, я вышел на улицу. Голова ещё кружилась, и продолжало мутить. Картина лагеря не добавляла уверенности моему желудку. Повсюду валялись убитые. Стальной запах крови был настолько густым, что мне казалось, будто я, дышу кровяными испарениями. Прислонившись к ещё теплой стене, я сполз на корточки и задрал голову к вверху. Там, высоко в вечернем небе летали ласточки. Я несколько раз глубоко вздохнул, но поняв, что слабость мне не побороть, закрыл глаза и опустился на землю.

— Глава 24. Грязная работа.

Пробираясь среди мертвых мы вышли к центру лагеря. Для мятежников все было кончено. На небольшом пространстве перед обуглившимся, покареженным домом на коленях стояли пленные. Немного для прошедшей битвы. Их окружали гвардейцы. Судя по значкам, тут были люди из всех подразделений, что участвовали в штурме. Над домом взметнулось знамя империи и нашей гвардии. Мы встретили это торжествующими криками.

Схватка осталась за нами, и теперь мы контролировали важнейший стратегический узел Восточной провинции.

Пробыв в полевом госпитале до глубокой ночи, я вышел оттуда совершенно разбитым. В тот момент мне подумалось, что если и есть ад, то он должен быть именно таким. Кто-то страшно ругался, кто-то, захлебываясь слезами, звал мать. Повсюду кровь и человеческие останки. Все что я видел до этого, не шло ни в какое сравнение с увиденным здесь. Для себя я сделал вывод, что нет более жуткой должности в ударной армии, чем лекарь.

Выйдя на улицу, я вздохнул полной грудью ночной, прохладный воздух, прочищая легкие от госпитального смрада. Армия, тем временем, постепенно обустраивалась на новом месте. Никто из нас не имел понятия, что будет дальше. В ночи на равнине горело множество костров. Там разбили походный лагерь основные силы нашей армии. В самом лагере разместилось командование и отряд рыцарей. Парни из вспомогательных саперных частей старательно приводили лагерь в порядок. Первые похоронные подводы тронулись в сторону Серенады, унося наших павших товарищей. Для погибших мятежников у южной оконечности равнины призывно запылали погребальные костры. Добравшись до своих, я рухнул на солому, накиданную на землю в одной из палаток и мгновенно уснул.

Под утро я проснулся от боли. Ныли все мышцы, саднили многочисленные порезы и ушибы. Рана на ноге перестала кровоточить, но как только я попытался дойти до бочки с водой у противоположной стены, рана дала о себе знать. Кое-как доковыляв, до воды я опустил туда голову. Прохлада немного сняла усталость и притупила боль. И я, наконец, заставил себя выйти на улицу. Там я присел на брошенный кем-то плащ, и снова закрыл глаза. Слабость не давала мне сил даже на неспешную ходьбу. Растормошили меня два парня из моей роты, как раз перед построением.

— Сегодня утром я увидел идиллическую картинку, — с улыбкой встретил меня Расмус.

— Интересно, где ты её нашел? — буркнул я

— Сидит человек с выражением полного умиротворения на благородном лице… Греется на солнышке. Спит. И нет ему дела до шляющихся вокруг него капитанов, полковников и прочих суетливых людишек.

— Ты про меня?

— Конечно! Как догадался?

— Ты упомянул благородное лицо

— Ты себя слишком любишь, Риттер

— А кто эти полковники и капитаны?

— Командир нашей роты и командир нашего полка.

— Вот черт, — скривился я — они чего нибудь сказали?

— Мне откуда знать.

— Да и пошли они все! Я еле двигаться могу

После построения я занялся составлением списка погибших солдат. Таких в моей роте оказалось двенадцать человек. Четверо остались калеками, а еще с десяток нуждались в длительном лечении. Всего наш полк потерял полсотни человек убитыми и двести раненными. После того как скорбный караван был отправлен, мы неспешно принялась приводить себя в порядок. Те, кто не был задействован на работах в форте и временном лагере, который возводили прямо на поле, занялись своей амуницией. Я как раз заканчивал возиться с оружием, когда ко мне подошел Азура.

— Риттер! Возьми двух своих людей, покрепче, и идите к крайнему бараку.

— А в чем дело? И что значит покрепче? Таскать чего понадобилось?

— Нет, покрепче в смысле может хорошо пользоваться кулаками, и имеют крепкие нервы

— Я не обладаю не тем, не другим. Почему меня дергают!?

— Приказ, — отрезал он.

Мне не оставалось ничего другого, как вперемешку с ворчанием идти выполнять этот чертов приказ. Слова лейтенанта о крепких парнях навели меня на мысль о капралах Дарина и Рамсая. Я крикнул болтавшихся неподалеку солдат. Мы пришли туда, где нас ждал Азура. В темном помещении было видно, что у дальней стены привязан человек. Еще трое лежали неподалеку, скованные цепью. Мы остановились посередине и вопросительно посмотрели на лейтенанта.

— Из штаба доложили, что командиру мятежников Доротее Тэквор удалось бежать вчера во время сражения. У нас в руках оказались несколько пленных. Перед нами стоит задача узнать у них, куда она могла бежать.

— А почему они должны знать, куда она бежала? — раздраженно спросил я. Меня взбесило, что допрос Азура свалил на меня.

— Тот, что привязан наемник, — продолжал лейтенант.

— Я это вижу, но что из этого следует?

— Он не просто солдат. Он один из командиров.

— Понятно, — протянул я и посмотрел на капралов.

— Все будет в порядке лейтенант, — с хищной улыбкой ответил Дарин. Рамсай как всегда промолчал, но его взгляд, обращенный на пленных, заставил меня задуматься о том, что у нас с капралами видимо разное понятие выражения " Все будет в порядке".

— Почему я должен этим заниматься? — я повернулся к Азуре.

— А почему не ты?

Я открыл, было рот, но не найдя что ему ответить лишь покачал головой. Похоже, пленные тоже догадывались, что общение с капралом Рамсаем сулило им не больше радости, чем от встречи с медведем шатуном в разгар зимы. Я снова посмотрел на лейтенанта.

— Ну, вы тут распоряжайтесь, лейтенант, — Азура поспешно направился к двери и, не оборачиваясь, вышел на улицу.

Оглянувшись, я увидел, как Рамсай снял с себя поясной ремень с оружием, а Дарин отошел к дальней стенке и, облокотившись на стоявшую тут телегу, стал ждать моих приказов. Я стоял напротив привязанного к столбу пленника и соображал как вести допрос. Пока я осматривался и приглядывался Рамсай подошел к наемнику и без единого слова хлестко ударил того по лицу.

— Я собираюсь заставить тебя выложить все, что ты знаешь о том, где могла затаиться твоя хозяйка. — Негромко произнес капрал, — от того насколько быстро ты все выложишь, зависит, как ты умрешь. Быстро и не больно или долго и мучительно.

— Поверь, — продолжил капрал — я знаю, как заставить тебя пожалеть о том, что ты не погиб вчера.

Я своему капралу поверил. Стараясь не наблюдать за тем, что сейчас произойдет, я заложил руки за спину и медленно, с напускным равнодушием на лице, подошел, к троим пленникам, которые жались друг к другу у стены барака. Остановившись в шаге от них, я стал рассматривать эту троицу. В этот момент у меня за спиной послышались глухие удары. У меня заныли колени, но я сделал вид, будто подобный мордобой для меня, что утренний чай для какой-нибудь "шишки" из квартала богатеев в Элидире.

— Кто такие? — Прохрипел я под звуки нескончаемых ударов Рамсая.

— Меня зовут Сето, — прошептал один из них, одетый в лохмотья полевой формы восточной имперской армии.

— Перебежчик?! — рявкнул я.

Он вздрогнул и кивнул головой. После чего взял и расплакался. Не ожидая такой реакции, я растерялся. Не зная как поступить, я присел на корточки возле него и повернул его лицо к себе. В свете пробивавшегося через окна дома солнечного света я увидел, что на меня смотрит совсем ещё мальчишка. Перепуганный насмерть подросток. Вот значит, какое подкрепление получил генерал Ресид для своей обескровленной армии.

— Тебе сколько лет, парень? — спросил я.

— Семь…над…цать, — пролепетал он, то и дело всхлипывая.

— Как ты оказался в Восточной армии в таком возрасте?

— Я был на первом году обучения в инженерной военной академии, когда к нам пришел приказ о срочной переброске на восток, для временного укрепления гарнизонов Восточной армии, — паренек стал немного успокаиваться.

За моей спиной капрал окатил допрашиваемого наемника из ведра ледяной водой и проговорил с нотками уважения в голосе:

— Крепкий мерзавец!!

После чего последовал звонкий удар, за которым послышался сухой треск, и первый стон наемника. Я обернулся:

— Ты его сейчас убьешь!

— Да нет, — протянул капрал — всего лишь сломал несколько ребер.